Не бойся, я кусаюсь (СИ) - Лартер Элли - Страница 22

Но он наверняка хотел напугать меня. Точно хотел. Это было наказание. Только без игры, без шуток, без плеток. Просто концентрированная ярость, которую он выплеснул на меня, чтобы проучить. И у него прекрасно получилось. Браво, мастер!

Вот только смогу ли я теперь простить это?

Когда я ухожу, он не говорит ни слова, так и остается сидеть на кровати. Я тоже молчу. Просто убираюсь подобру-поздорову, чтобы дома поскорее забраться в душ и смыть с себя его запах и следы его пальцев. Там я тщательно намыливаю все тело и голову и долго стою под упругими струями воды, пока не замечаю, что со щекам текут еще и слезы.

КИР

Конечно, я охуенно погорячился. Слетел с катушек. Вроде бы, в целом держал все под контролем и не позволил бы себе откровенного насилия, но все равно определенно перегнул палку. Хотел проучить Каштанку – так лучше бы хорошенько отшлепал по мягкому месту, чем засовывать палец в сухую и сжатую от страха задницу и злым тоном читать на ухо мораль. Ментор, блять. Да и вообще – зря сорвался.

Напугал ли я ее по-настоящему? Отвернул ли от дальнейшего общения и съемок в роликах для нашего сайта? Договор договором, но я не смогу и не собираюсь ее принуждать. В этих стенах и в моей постели все происходит только по взаимному согласию. Но захочет ли она теперь заниматься со мной сексом? Захочет ли вообще со мной видеться? Черт его знает. Одно мне ясно точно: эта девчонка стала мне слишком дорога, если я перестал контролировать себя на сто процентов и позволил себе живые эмоции вместо выверенного многолетнего мастерства.

А еще меня адски вывела из себя Ника. Конечно, дурные ситуации бывали с постоянными нижними или даже рядовыми посетительницами клуба и раньше: ревность, истерики, угрозы, ползание в ногах... Но чтобы кто-то из ревности или черт знает чего еще пытался покончить жизнь самоубийством... Нет, такое со мной в первый раз. И ощущение, что я теряю контроль, самое паршивое в моем деле. Ответственность за девушку, которая лежит теперь в больнице, придавливает меня тяжелым грузом. И не менее тяжелым грузом становится факт, что есть вторая девушка: пока живая и здоровая, но что будет дальше? Может, я неосознанно, но специально оттолкнул ее сегодня, чтобы уберечь и избежать вероятных негативных последствий близости?

Яснорада уходит, и я остаюсь сидеть в постели, чувствуя себя совершенно разбитым. Через полчаса она посылает сообщение: «дома». Я в ответ – «доброй ночи». Потом откладываю телефон. Пальцы пахнут ее кожей, голова идет кругом. Я массирую виски и молча продавливаю матрас затекшей от долгого сидения задницей, пока в дверь не начинают настойчиво стучать. Сначала я молчу – думаю, что это какая-нибудь девчонка пришла меня «утешить» после воплей, что разносились из-за двери. Но оказывается, это всего лишь Макс, охранник клуба. Не дождавшись ответа, он просто входит в игровую и останавливается на пороге.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Заебался, – говорю я честно, но делиться с ним подробностями не планирую. В клубе, конечно, охуенно дружная и понимающая команда, но охраннику мои заебы могут показаться странными и нелепыми. Тут нужен кто-то равный по статусу, другой мастер. Эта мысль приходит неожиданно, и сначала я ее отвергаю: мол, что за нытье, Кир?! Ты еще к психологу запишись, блять! Не то чтобы я по умолчанию против помощи, но неужели все реально настолько плохо, что я не выгребу самостоятельно?!

Нет, не выгребу.

– Ты тут один просто остался, – говорит Макс.

– Размышлял.

– Окей... – мужчина смотрит на меня сочувственно, понимая, что что-то явно не так. Интересно, знает ли он про Нику? Наверняка клубная тусовка уже в курсе, и авария с ее участием была основной темой на танцполе. – Хочешь выпить? – спрашивает Макс неожиданно.

– Да нет, спасибо, друг, – я киваю и наконец встаю с места. Вообще-то, идея отличная, вот только пить мне нужно не с ним.

Я добираюсь до автомобиля и оттуда, не заводя мотор и забив на раннее утро, звоню Петру, другому мастеру и своему хорошему приятелю. Вообще-то, он не так давно ушел из клуба, начав романтические отношения и завязав с сессиями для всех желающих, но я уверен, что он сможет помочь мне советом. В трубке долго идут длинные гудки, потом бывший коллега наконец отвечает на звонок сонным голосом:

– Какого хуя, Кирилл?!

– И я рад тебя слышать, – фыркаю я невесело.

– Пять утра, ебать тебя в жопу, что случилось?!

– А ты еще не в курсе? – спрашиваю я.

– Нет.

– Мне нужен совет. И стакан виски. Или даже два стакана.

– Блять, – мужчина тяжело вздыхает. – Все настолько плохо?

– Да.

– И до утра не подождет?

– Нет.

– Ладно, тогда встретимся в круглосуточном баре около моего дома?

– Через полчаса, – я киваю. – Спасибо.

Я кладу трубку и с облегчением выдыхаю: да, я нарушил сон и личное пространство другого человека, но если я сейчас не поговорю с кем-то понимающим – точно тронусь умом.

Я рассказываю ему все: про Нику, про аварию, про Яснораду, про собственное разбитое состояние. Петр слушает внимательно. Заканчивается первый стакан виски – у меня и у него.

– Дерьмо, – говорит он в конце концов.

– Точно, – я тяжело усмехаюсь.

– У меня была похожая ситуация, – сообщает Петр. – Ну, то есть как – похожая... Отчасти. Ту девчонку звали Аня, она не была моей постоянной нижней, но мы довольно часто трахались до того, как я познакомился с Ариной. И в один прекрасный момент она пришла ко мне, заявив, что беременна, и не знает, от кого: то ли от меня, то ли от уличного насильника. Она хотела подсадить меня на чувство вины и на алименты, а себя – на мой член, – он разводит руками. – Вот только потом оказалось, что это не мой ребенок. Я чуть не ебнулся тогда, тем более что у меня начинались отношения с Ариной. Сейчас эта история звучит нелепо и даже смешно, но тогда, поверь, мне было совсем не до шуток.

– Понимаю. Звучит хуево, – я киваю.

– Да, и это тоже была манипуляция на чувствах вины и ответственности. В отличии от меня, просто выяснившего, чей это ребенок, ты никогда не сможешь точно узнать, почему эта идиотка напилась и съехала под откос, может, она даже сама этого не знает. Но пускай она выясняет мотивы этого идиотского поступка со своим психотерапевтом, это не твоя ответственность. Твоя ответственность заканчивается там, где заканчивается ваш уговор, клуб, сессия, ты же сам прекрасно это понимаешь.

– Понимаю.

– Она знала, что ты не принадлежишь ей. Знала, что между вами нет и не будет отношений. Знала, что это просто секс и приятное времяпрепровождение. На твоем месте, я не стал бы больше приходить к ней в больницу, не стал бы поддаваться на ее уловки и тем более не стал бы наказывать ее, когда она вернется в клуб... если вернется. Она наверняка только этого и ждет. Просто отстранись. Не давай ей поводов думать, что она тебя зацепила, и она отстанет. Это будет лучше не только для тебя, но и для нее. Ты ведь этого боишься больше всего? Что она снова себе навредит?

– Да, – я киваю.

– Внесите ее в черный список посетителей, – предлагает Петр.

– И просто не пускать больше в клуб? – хмыкаю я.

– Точно, – кивает друг.

– А что делать с Яснорадой? – спрашиваю я. Бывший коллега усмехается:

– У нее придется попросить прощения... и постараться ради этого. Если ты понимаешь, о чем я, – он подмигивает. – Ты ведь и сам знаешь, что заслужил наказание, правда?

Утром я просыпаюсь с адской головной болью, как и положено после незапланированной ночной попойки: крепкий алкоголь и тяжелые мысли сделали свое дело. В висках нервно стучит пульс, слышно, как шумит по венам густо разбавленная спиртом кровь... Сколько я выпил? Три бокала? Старею, черт подери. Отвратительное ощущение.

Мне приходится больше получаса провести в душе, подставив гудящую голову упругим холодным струям и ощущая ледяные стрелы, пронзающие сонный мозг, прежде чем сознание хоть немного прояснится.