Кротовский, не начинайте (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 4
- Предыдущая
- 4/53
- Следующая
Целитель, как оказалось, с работой уже закончил. Зареванную малышку уже передали на руки зареванной матери.
— Ну хватит, хватит причитать, — успокаивает целитель, — Все обошлось, даже шрамиков не останется. Вон барину вашему спасибо скажите. Вовремя все сделал.
Я попытался было с целителем рассчитаться, но тот только замахал на меня руками.
— Полно, граф. Какие деньги между своими? Вы, кстати, в покер играете? Нет… очень жаль. Комаринский играет как демон, никакой управы на него… заглядывайте обязательно.
Отправил своих деревенских ждать меня в машине, а сам заскочил еще в этом же здании в отделение почты. С моей мобилы здесь ни до куда дозвониться невозможно. Все равно что с Луны звонить. Дал Анюте телеграмму, что доехал и устроился.
Почта как оказалось, совмещает еще и функции банковского отделения. Открыл счет и положил на него три тысячи, что привез с собой. Не люблю таскаться с большими суммами налички. Тем более тут степняки хозяйничают, как у себя дома.
В заключение заехал во двор все того же здания, где интендант залил мне полный бак дизтоплива… и даже денег не взял. Поражают меня такие маленькие города. Деньги здесь не самая большая ценность, а личные связи важнее тяжелого кошелька… интендант, правда, тоже не отпустил без вопроса о покере:
— Не играете?… жаль… целитель, стервец, обдирает как липку. Скажу вам по секрету, он не признается, но использует в игре способность видеть скрытое. Они, докторюги, это умеют… да… заглядывайте непременно.
Уже под вечер появился в деревне Лучково второй раз сегодня. И этот второй раз разительно отличался от первого. Меня вышла встречать вся деревня. Даже кузнец Мишка Окунь не надрался, как опасался Окунек младший. И те тетки, что лузгали семечки, хотя и не прекратили своего занятия, кланялись стоя.
Мамашку с дочкой бросился выводить из машины еще один похмельный мужик, я так понимаю, отец и муж. Он причитал и невнятно каялся.
— Все хорошо, дядь Борь, — говорил ему Мишка Окунек, — Новый барин тварь извел и на машине увез…
Вот как. Тракторист Боря и есть отец пострадавшей малявки. Тогда понятно, отчего он каится. Чуть родную дочь не пробухал.
— Спасибо тебе, барин. Во век не забуду. Я… я, что хошь, барин…
— Ты вот что, Боря, — говорю ему веско, — Для начала с пьянством завязывай. А дел у нас хватает.
Я изъявил желание попариться, и Окунек метнулся топить баню. Окуня и Борю я тоже позвал.
— Вот что, мужики. Пока вы на радостях опять на стакан не подсели, лучше в баньку сходим. Вы старый хмель выпарите. А я с вами потолкую заодно, как нам жизнь на деревне налаживать.
Мишка, довольный, что папка его не сивуху хлещет, а с самим барином в баню париться идет, расстарался как мог. Баню протопил, воды с речки натаскал. Ну а я позволил себе побалдеть после трех суток дороги в душном поезде.
На горячем полке лежал. Меня со всеми стараниями березовыми вениками охаживали, на камни пахучие травяные настои поддавали, холодной водой обливали, в крынке подносили настоящий хлебный ржаной прохладный квас. Хотели девку мне подсунуть, только я рыкнул неразборчиво, но строго, и девку тут же увели. Вот теперь другое дело. Теперь есть ощущение, что я барин, а не приблудное недоразумение.
А после, отдыхая от густого пара на холодке под светом сентябрьских звезд, завел разговор с кузнецом и трактористом.
— Скажите мне, мужики, есть хоть какой-то способ трактор к жизни вернуть?
— Без колец никак, — тракторист повторно озвучил изначальную версию, — Прежние баре пытались, ни один не смог. А германцы не шлют. Они только рады, чтоб у нас разруха была.
— А машина, что на ней за двигатель?
— Мотор-то? Мотор Челябинский, только на трактор он не встанет.
— А если наоборот? Если машину под трактор переделать?
Мужики переглянулись и задумались. Наконец, Боря осторожно возразил:
— На тракторе мотор мощнее стоит. Машина плуг не утянет.
— Плуг можно срезать, — накидываю новую мысль, — Плуг станет покороче, но лишь бы работало.
— Урезать плуг несложно, — кузнец выступает в поддержку моей идеи, — Плуг наборный. Просто снимем две сенкции, и пожалуйста.
— Все равно не пойдет. У машины колесы маленькие, в земле увязнут.
— А если с трактора снять и на машину поставить?
Теперь уже задумался кузнец.
— Посадка разная. Так легко не переставить.
— При желании все можно сделать, — не отступаю, — И сверлить и токарить. Если придется, до Челябы доеду, но станки добуду.
— Эк ты, барин, станки. Сверлить, клепать мы и так смогем. Уж как колесо переставить — придумается.
— Ну вот. Надо переделать машину в трактор, — резюмирую.
— Все равно не потянет машина, — сомневается тракторист, — У трактора мотор намного сильнее.
— Да бросьте. На той машине металла понашито как на танке.
— На Таньке?
— Неважно. Если мы с машины кузов срежем, насколько она облегчится?
— А не жалко машину, барин? Если кузов снимем, обратно уже не поставим.
— Пахать и сеять важнее. Ну так что, сможете?
Мужики между собой переглянулись, еще покумекали каждый по-своему, а затем хором сказали:
— А попробуем.
На этом закончилось мое первое производственное совещание в деревне Лучково. Мужики даже выразили сдержанный оптимизм, что если выйдет по моей задумке, то в этом году еще можно успеть вырастить знаменитый лучковский лук, мол он тут растет как на дрожжах… мол в прежние времена его тут снимали по шесть урожаев за год. Только успевай снимать и заново засевать.
На следующее утро проснулся под звон молотков, бьющих по металлу. Потянулся на взбитой перине и вызвал из интерфейса часы. Шесть утра! Ну да, я ж в деревню приехал. Здесь позднее утро.
Окунек видимо ждал за дверью. Как только услышал, как я встал, заходил, забрякал умывальником, он тут же стал стучать в дверь. Ладно хоть не вбегает бесцеремонно, как Анюта. Хотя… по своим уже соскучился, в том числе и Анютиной бесцеремонности.
— Входите.
Мишка тут же ввалился внутрь. На нем новая рубаха. Он важен и горд собой, как черт знает что.
— Барин, я тебе оладьи принес… и земляничное варенье.
— Отлично, сейчас будем завтракать.
Пока я умывался, одевался, Окунек разложил безумно пахнущие оладьи на столе.
— Еще кисель, барин, он густоватый. Разводить будем?
— Не, сойдет.
Мы сели за стол.
— Кто там с утра молотками бухает?
Я и сам давно догадался, но вижу, Окуньку не терпится мне рассказать.
— Папка с дядь Борем кузов снимают, — выпалил он с гордостью за родителя.
— Молодцы… сейчас доедим, сходим, посмотрим.
После завтрака заглянули вместе с Окуньком в гараж. Я уже смирился, что Окунек назначил себя моим неизменным проводником, секретарем и помощником в одном лице. Пусть сопровождает, плохого в этом нет. Помимо Окуня старшего и Бори тракториста в гараже обнаружились еще двое деревенских мужиков. Ну, я только рад. В четыре пары рук дело быстрей пойдет.
Задача поставлена, исполнители трезвы и деятельны. Не вижу смысла болтаться в гараже и стоять у них над душой. Лучше меня знают, что делать нужно. Автовладельцем я недолго пробыл. Выхожу в пеший обход деревни в сопровождении личного, хотя и сопливого ординарца.
— Барин, мы куда теперя?
Мне нравится это «мы». С детской непосредственностью ничего не поделаешь.
— Пройдемся по деревне. Я ведь еще не всю посмотрел.
— И чего там смотреть? — приуныл Окунек, но от меня не отстал.
Все встречные со мной здороваются. Я тоже здороваюсь. Но не столько пытаюсь запомнить лица людей, сколько сканирую окрестности через радар. С прорывами Изнаночных тварей надо что-то решать.
— А скажи, Окунек, часто твари с Изнанки в деревне появляются?
— В самой деревне не бывало. В каждой избе оберег имеется.
— Что за оберег?
Мишка достает из под рубахи какую-то самодельную висюльку: «очень слабый артефакт стабилизации пространств».
- Предыдущая
- 4/53
- Следующая