Ревизор: возвращение в СССР 4 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 45

— Слушай, я знаю, где он живет, сейчас постараюсь отпроситься и сбегаю к нему, — сказал я сварщику, — попроси его не увольнять, мало ли что с человеком случилось. Не верю я, что он алкоголик, не было никогда такого.

— Да уже кого-то отправляли, думаешь, у нас самих адреса нет, пусто там и закрыто, — махнул рукой Игнат, — все думают, что он в гостях надрался, да так, что в себя прийти не может. Есть такие любители всю ночь пить, что только к следующему вечеру прочухиваются.

— И все же не спешите ничего делать, я еще раз проверю, — настаивал я, — мало ли на чердак полез, лестница подломилась, и он сломал себе что важное. Может, лежал в отключке, пока в дверь стучали. Он мне, кстати, жаловался недавно, что дом холодный, и я ему как раз и рекомендовал крышу проверить, как утеплена.

— Ну раз такое дело, то скажу сейчас Кандыбе, конечно, — пообещал мне Игнат.

А я ракетой метнулся на рабочее место. Повезло — главбух уже вернулась.

— Ирина Викторовна, хочу отпроситься. Друг на работу не вышел. Боюсь, не случилось ли с ним что плохое!

— Запил, может? — предположила главбух.

— Нет, не верю в это, — сказал я.

И изложил еще раз историю про крышу. Что боюсь, что друг мой лежит со сломанным бедром и помочь ему некому.

— Ужасы какие! — впечатлилась Ирина Викторовна, иди, конечно, проверь!

Вылетел с проходной. Пока бегал в бухгалтерию, уже продумал, куда надо двигать. Ни в какой чердак и лестницу я не верил, конечно. Влип Васька, ой влип! В отделение милиции мне нужно срочно. Бегать к Терентьевым или Ивану домой почти бессмысленно — шансы в это время кого там застать очень малы. А вот в отделении другое дело.

Повезло — на младшего из Терентьевых наткнулся, едва вбежал внутрь. В буквальном слове наткнулся, он пытался в этот момент выйти.

— Но-но-но, Пашка, куда так резво! — жизнерадостно сказал Александр, и я понял, что чтобы там ни произошло плохого с Васькой, он об этом не знает.

— Васька-негр сегодня на работу в цеху не вышел, — сказал я вполголоса, вытащив его за руку на улицу, где было пустынно, в отличие от отделения, — в том самом цеху, где на десятки тысяч рублей металла пропадает каждый месяц, а он собирался, несмотря на мои предостережения, резво поймать воров. Смекаешь, о чем я?

Вот теперь и у Александра физиономия стала озабоченной, как у меня.

— Дома был у него? — спросил он.

— Я нет, но с завода кто-то ходил, пусто там.

— Погоди здесь! — велел Александр и исчез внутри отделения.

Пара минут — и он выскочил оттуда с уже знакомым мне водилой. Именно он был за рулем уазика, когда меня из реки выловили и в больничку привезли. А через минуту мы уже ехали в том самом Уазике, причем мне снова досталось «злодейское место».

01.04.1971 г. Святославль

Куда едем, мне никто не говорил, а я не лез с расспросами — если милиционеры не будут знать, куда ехать, чтобы побыстрее найти Васю, это меня сильно удивит. Единственное, что меня серьезно тревожило — а жив ли он вообще? Второстепенным вопросом было — если мёртв, то найдут ли когда-нибудь его тело?

Закономерно через несколько минут подрулили к больнице. Чем удобна провинция при поиске людей — и больница, и морг часто, как в случае Святославля, находятся в одном здании.

— Миша, сбегай в морг, спроси, не привозили ли к ним негра сегодня или вчера, — попросил Александр водителя, — а мы с Пашкой к врачам.

Водитель убежал к моргу, мы пошли в больницу.

— Негра к вам не привозили? — спросил милиционер первого попавшегося врача в белом халате. И хотя он был в штатском, но властный голос сыграл свою роль. Врачи обычно чувствуют себя очень уверенно в своей обители и любят это демонстрировать, но этот сразу ответил нормально, без качания прав и расспросов, а вы, собственно, гражданин, кто такой?

— Как ни странно, привозили. Разбой на улице, похоже. Лежит в коме.

Мы с Александром переглянулись. У обоих на лицах было облегчение — больше всего мы опасались, что Вася мертв. Кома — это очень хреново, не все из нее выходят, но из морга точно нет шансов выкарабкаться.

— Вам лучше с нейрохирургом поговорить, что над ним вечером и ночью работал. Я об этом случае знаю сугубо потому, что пациент негр. Согласитесь, что для нас это экзотика. Санитарка наша старенькая вообще перепугалась — она их никогда в живую не видела.

Врач помог нам найти нейрохирурга — вот с ним я уже был знаком. Видел его в компании Юрия Васильевича, когда голову Ивана оценивали.

Тут уже апломба было побольше — начались расспросы, кто мы и что. Но едва Александр показал корочки, как общение перешло в нормальное русло:

— Повезло вашему негру, что зима. Не истёк кровью, потому что холодно. И повезло, что быстро нашли — не замерз.

— Так, а что с ним случилось?

— Так ваши же сотрудники и привезли, — удивился нейрохирург, — кто-то из граждан его нашел на улице в луже крови и вызвал их. От себя скажу, что его ударили тупым предметом сзади по голове — череп был проломлен, и тяжелая черепно-мозговая травма налицо. Пришлось делать трепанацию черепа, а теперь все зависит только от здоровья пациента.

— А как вы оцениваете вероятность того, что он скоро из комы выйдет?

— Тут мне нечего сказать — некоторые из комы с такими травмами вообще не выходят! — грустно сказал хирург, — повторю еще раз, все теперь зависит от здоровья. Как стабилизируется, мы его в Брянск перевезем — пусть тамошние специалисты посмотрят, там возможностей побольше, чем здесь.

— Если вдруг очнется здесь еще, я оставлю телефон — немедленно нам звоните! — велел Александр.

Из больницы мы вышли смурные — водитель уже сидел в машине, доложив Александру, что в морге негра нет, что мы и так уже знали — а мы остановились недалеко от крыльца. Александр потянул в рот сигарету, я привычно стал так, чтобы не дышать дымом.

— Рассказывай, все, что тебе Вася говорил. Его, получается, нескоро удастся о чем-то спросить, — велел Александр.

— Ну, если коротко, то он на неприятности нарывался! — пожал плечами я, — обнаружил систему бомбоубежищ под цехом и решил, что в ней могут прятать излишки металла, чтобы потом вывозить и продавать. Уговаривал его не рисковать, но он только усмехнулся. Я так понимаю, короче, что он туда полез, его засекли, а на улице потом отоварили по голове. Может, решили, что убили с первого удара, или кто-то, кто не умеет, этим занимался — потому он еще и жив. Ты бы велел охрану около палаты поставить, чтобы не добили!

Александр встрепенулся:

— Думаешь, могут и сюда прийти добивать?

Ну, возможно я в двадцать первом веке слишком много детективных сериалов пересмотрел, и мне кажется это возможным, а в СССР так преступники не делают. Потому так милиционер и поразился моему предположению.

— Я бы поставил все же! — сказал я, — мы же не знаем, что конкретно он там увидел! А вдруг с их точки зрения он точно не должен заговорить?

— Ты прав, надо организовать! — кивнул Александр, — значит, раз он что-то там увидел, и за это его вывели из игры, можно посылать бригаду на обыск? Что скажешь?

— Думаю, уже поздно там что-то искать! — вздохнул я, — если вчера что-то увидел, тем же вечером на него напали, и с тех пор прошло часов восемнадцать… Там скорее всего уже все чисто, как в операционной у хирургов. Все сомнительное убрано или вывезено с завода той же ночью, и ближайшие пару недель они будут себя вести святее папы Римского!

— Святее папы Римского, забавное выражение! — усмехнулся Александр, — но, думаю, ты прав. Эх, жаль, что нам вчера еще не сообщили про Васю — но тоже понимаешь, нельзя было сообщать всем в отделении, что он наш сотрудник. Языки болтливые у некоторых, не как у тебя, ты молодец. Но здесь, как бы дело не сложилось, он свое уже отработал. Хоть бы жив остался, и не инвалидом! Теперь вся надежда уже на тебя!

— Нет, Александр, без обид, но рассчитывать на меня вам не стоит, — сказал я жестко, — вот ты меня похвалил за Васю, что язык у меня не болтливый. А о вас я этого сказать не могу, к сожалению!