Загадка замка Эппл-Гроув (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 3

- Ну конечно! И оставлю тебя одну практически на год, а ты, вместо того, чтобы заниматься тем, чем и положено благородной леди твоего возраста: ездить по балам, флиртовать с молодыми людьми и присматривать подходящую партию, — станешь тратить бесценную юность на счета, договоры, финансовые отчёты и скандалы с рабочими. Тебе не кажется, что с моей стороны это будет, мягко говоря, не по-родственному?

- Нет, не кажется, - невозмутимо ответила я, наливая в тётушкину чашку ароматный напиток с еле заметными нотками корицы и бергамота и добавляя молока, - ты же знаешь моё отношение ко всем этим развлечениям. То, чем ты меня стараешься напугать, привлекает меня гораздо больше, нежели поиск, как ты выразилась, «подходящей партии». Да и потом, я не уверена, что эта самая «подходящая партия» отыщется: как-то я не вижу возле наших ворот очереди из вменяемых желающих жениться на мне. Кому нужна такая невеста или супруга, как я? Ни нормального приданого, ни уживчивого характера, ни связей — ничего.

- Ты не права, Кэтрин, - пожилая леди сурово нахмурилась и сердито взглянула на строптивую племянницу, то есть — на меня, - древность рода Мабриджей, пусть очень дальнее, но родство с короной и графский титул никто не отменял. Да и бесприданницей тебя уж точно нельзя назвать: Эппл-Гроув всегда будет твоим, как бы ни повернулась судьба, это зафиксировано во всех документах. Только ты, твой супруг и ваши прямые потомки могут владеть им.

- Тётушка, я же не спорю, но тот, кого интересует исключительно моё приданое или титул, а не я сама, никогда не услышит от меня «да», даже если сумеет каким-то загадочным образом завлечь меня к алтарю.

- Всё о любви мечтаешь? - скептически хмыкнула тётушка Маргарет, глядя на то, как я задумчиво выбираю кусочек сыра, - вот так и женихов перебираешь, как этот сыр. Любовь хороша только в романах, девочка моя, и как только ты это поймёшь и примешь суровую реальность, тут же всё и наладится.

Кэтрин, ты же не можешь не понимать, что замку наконец-то уже нужен хозяин, а тебе — надёжная поддержка и защита. Ты смелая, умная и красивая девушка, никто не сомневается, — но тебе не справиться с Эппл-Гроув одной. Это ноша не для одинокой юной леди. Да и сколько можно хозяйке жить в гостевом доме?

- Я не одна, - возразила я, отчаянно стараясь, чтобы в голосе не прозвучало даже тени той неуверенности, которая мучила меня постоянно и заставляла по полночи смотреть в потолок, пытаясь прогнать мрачные мысли, - у меня есть Хатч, который прекрасно управляется со всеми делами, а за этот злополучный замок он кому угодно горло перегрызёт и даже не поморщится.

- Но мистер Хатчинсон не убережёт тебя от лихих людей, если вдруг им придёт в голову, что Эппл-Гроув нужен другой, более сильный хозяин, - тётушка сердито поджала бледные губы, - он и сам поляжет, защищая замок, и тебя не спасёт.

- Ну а твоё присутствие, конечно, меня убережёт, - я не смогла сдержать ехидства, - эти самые «лихие люди», увидев тебя, сразу испугаются и разбегутся.

- Так я не о себе и говорю, - не менее иронично ответила тётушка, - а о том, что замку, да и тебе, кстати, необходима твёрдая мужская рука.

Этот разговор в той или иной форме повторялся у нас практически ежедневно уже в течение трёх недель, с тех самых пор, как семейный доктор, господин Бломбсбери, осмотрев тётушку и послушав её кашель, в категорической форме потребовал, чтобы ближайшую осень и зиму она провела в другом климате, лучше всего — у тёплого моря. Иначе он ни за что не ручается, так как осень обещают на редкость ветреную и дождливую, а зиму — сырую, малоснежную, с резкими перепадами температур, мокрым снегом и ветрами.

Тётушка, естественно, отнеслась к прогнозу доктора крайне скептически, заверив его, что прекрасно прожила без всяких морских путешествий почти семьдесят лет и рассчитывает прожить ещё столько же. В ответ на это доктор Бломбсбери заверил её, что с таким состоянием лёгких и сердца, которые он может сейчас наблюдать, он не даст ей не то что столько же, а гарантирует, что тётушка не увидит следующую весну.

Я безоговорочно приняла сторону доктора, так как не могла не замечать, что кашель леди Маргарет становится сильнее, дыхание — тяжелее, а приступы усталости — продолжительнее.

Конечно, во многом она была права: с восстановлением замка мне одной справиться будет не просто сложно, а практически невозможно. Никто из местных туда идти не согласится, а приглашать всех работников из других мест — никаких денег не хватит.

Хотя для приведения замка в надлежащий вид средств было более чем достаточно: мой дальний родственник (настолько дальний, что я никогда о нём раньше даже не слышала) пять лет назад, когда я ещё жила за сотни миль от Эппл-Гроув, оставил замок и все прилегающие территории почему-то именно мне, положив деньги для ремонта на отдельный счёт. И сумма на этом счёте была более чем внушительная, но к ней прилагался документ, согласно которому я, по достижении второго совершеннолетия, могла брать оттуда средства, но исключительно для восстановления каменного монстра. Впрочем, с этим проблем и не возникло бы: от родителей мне досталось вполне приличное состояние, которого, с учётом того, что я живу не в столице и очень не люблю так называемую светскую жизнь, хватит не только мне, но и моим гипотетическим детям.

Передав тётушку с рук на руки верной Бетси, которая принялась уговаривать госпожу перебраться с солнечной террасы в прохладную комнату и подремать до обеда, я вышла на крыльцо и остановилась, задумчиво гладя отполированные тысячами прикосновений перила.

За яблоневым садом, цветущим в этом году, как никогда раньше, начиналась извилистая дорога, ведущая к замку. Когда-то она, несомненно, была вымощена тщательно подогнанными булыжниками, но они уже давно ушли в землю и лишь кое-где выпирали из пыльной травы. По дороге практически никто не ездил и даже не ходил, так как нормальному человеку было абсолютно нечего делать в замке, к которому она вела.

Я спустилась по ступенькам гостевого дома, в котором мы с тётушкой жили уже пятый год, не имея ни возможности, ни желания перебраться в замок, и прошла по дорожке между цветущими яблонями, заодно размышляя о том, как справиться с предполагаемым урожаем. Местные яблоки были потрясающе вкусными и ароматными, но не очень, что говорится, «лёжкими» — быстро портились. Поэтому жители окрестных деревень не хранили их, а перерабатывали: знаменитое яблочное варенье из Эппл-Гроув славилось по всему королевству и даже за его пределами. Говорят, сама королева никогда не отказывалась от пирожков со здешним яблочным джемом.

Я, конечно, лично этим всем не занималась, во всяком случае, пока, но крестьянам традиционно позволялось собирать яблоки в огромном графском саду. Как владелица, я получала свой солидный процент от реализации плюс полный подвал всякой сладкой вкуснятины.

За такими яблочными размышлениями я не заметила, как прошла сад насквозь и оказалась в самом начале той самой старой дороги, которую рассматривала с крыльца. Она лениво сворачивала вправо, огибая холм, на котором, собственно, и высился знаменитый замок Эппл-Гроув, давший название всей округе. Или наоборот — замок когда-то давно назвали в честь прославленных яблоневых садов, кто теперь разберёт, да и к чему?

Стараясь не споткнуться о выступающие булыжники, я неспешно шла по дороге, искренне надеясь, что лёгкой соломенной шляпки хватит, чтобы защитить меня от солнечного удара: жара нынче стояла совершенно не майская. Над головой басовито прогудел шмель, явно летящий в сторону цветника, который по моей просьбе был разбит под окнами двухэтажного каменного дома, где жили мы с тётушкой Маргарет.