Боги, пиво и дурак. Том 5 (СИ) - Гернар Ник - Страница 22

— М-мм, — помялся Лёха. — Вот это я не знаю, не уверен. Скорее получится соединить твою доску с другими, нужными тебе. А текст ты сам напишешь.

— Вот это я и хотел от тебя услышать, — довольно улыбнулся я. — Дис, мы сможем передать шпионам сообщение. И если составим его правильно, королеве донесут содержание нашего послания, и я смогу войти во дворец, чтобы поговорить с ней.

Дис смотрел на нас, как на придурков.

— Какое еще сообщение? Королевские доски так на работают, чучело ты иноземное! А я уж было поверил, что и правда есть какой-то шанс…

— А мы тебе сейчас покажем, есть шанс или нету, — обиделся я — и за себя, и за своего приятеля, в которого этот высоколобый аристократ не поверил. — С тебя две пары досок и труп! А я пока поем.

Да уж. Не исключено, что это последний нормальный ужин в моей жизни. Или вообще последний. Потому что, если вдруг мы все-таки добьемся аудиенции, а отравителем окажется королева, она вряд ли захочет нас с Дисом выпустить оттуда живыми.

Князь добрую минуту наблюдал, как я поедаю его припасы. А потом вдруг спросил:

— А почему на аудиенцию должен пойти именно ты?

— Ну меня-то королева не подозревает в причинении вреда ее сыну.

Князь вздохнул. И вышел из охотничьего домика.

Он вернулся примерно минут через сорок, с королевскими досками в руках и в сопровождении светящегося горбуна, катившего перед собой тележку с мертвецом.

Сначала мы аккуратно разморозили труп у камина. Потом Лёха принялся его оживлять. Наконец, наш мертвый старичок начал более-менее сносно гнуть руки и ноги, и перемещаться по комнате.

Дис наблюдал за происходящим с выражением непроходящей брезгливости.

— Чего ты все нос морщишь? — спросил Лёха.

— Не будь ты приятелем его высочества, сжег бы тебя собственными руками ко всем дьяволам, — проговорил князь. — Ты хоть сам понимаешь, что творишь надругательство над вместилищем человеческой души? За такое кощунство вашего брата в прошлые века казнили.

— Хочешь казнить мертвый череп некроманта? — хмыкнул Лёха. — А это, по-твоему, не надругательство над вместилищем моей души?

— Это другое, потому что по справедливости.

— И в чем, интересно, разница?

— А это как убийство и казнь. Суть вроде одна, а смысл разный.

— То есть сжечь меня в угоду своей морально-нравственной парадигме — это нормально и, по справедливости. А что я поднял покойника для общих целей и ради благополучия принца — это кощунство? — возмутился Лёха.

— Не заводись, — нахмурился я. — Готов подсоединяться?

— Готов, — буркнул тот, и покойник, послушно вытянув руки, двинулся к лежащим на столе доскам.

— Надо будет потом здесь все благовониями окурить, что ли, — пробормотал себе под нос князь.

Покойник положил свои руки в устье, и Лёха, сверкая синими глазами, умолк, сосредоточившись на событиях, невидимых глазу.

Я между тем разложил вторую пару досок и начал ждать.

— И что, он действительно может проникать внутрь чужих писем? — приглушенным голосом спросил Дис. — Но как?

— Переданная через доски информация не уничтожается тут же, а сохраняется в виде информационных пластов, — так же полушепотом сказал я. — Лёха назвал их «морем». И в призрачном состоянии он может соприкасаться с ним и взаимодействовать. Как это конкретно работает — я понятия не имею. Правда, в нашу прошлую попытку он только читал чужие сообщения. А вот удастся ли ему передать информацию на чужую королевскую доску — это большой вопрос.

— С ума сойти. Нужно что-то переделать в защитных начертаниях, ну не должно такого быть! Это же любые секреты государственной важности могут в руках какого-нибудь поднимателя мертвых оказаться.

Я покосился на князя.

— Ну, все-таки Лёха — это все-таки не какой-нибудь рядовой «подниматель мертвых», как ты сказал. Он — легендарный некромант, и неизвестно, когда родится еще один такой. Поэтому паниковать, что все государственные секреты враз рассекретят, с моей точки зрения, крайне преждевременно.

Дис вздохнул.

— Просто не выношу это их издевательское отношение к покойникам и смерти.

— Оно не издевательское, а скорее рабочее, — заметил я. — Для Лёхи труп — такой же инструмент, как лопата или кочерга.

— А как же этика, Даня? Мораль? Мы ведь только этим по большому счету и отличаемся от скотов!..

— Я так не думаю, — еще тише ответил я.

Потому что вдруг задумался и понял, что лично для меня тоже нет никаких моральных ограничителей подобного рода. Интересно, это из-за внутренней безнравственности, или же следствие тесного общения с некромантом?

И тут на королевской доске красивым каллиграфическим почерком, с ять и твердыми знаками начали возникать слова.

«Князь Дисъ — нѣвѣроятный остолопъ и ханжа!»

Лёха тихонько захихикал.

— Ну как?

Дис хмыкнул.

— Не считая того, что за такие слова тебя стоило бы высечь — удивительно хороший результат!

— То-то же! — довольно проворчал Лёха.

Я вздохнул.

— Ну что, теперь стоит придумать текст, и сообразить, от лица какой персоны его следует написать.

Мы сели с бумагой за стол и принялись рассуждать о содержании сообщения, как вдруг в охотничий домик вбежал сияющий горбун.

— Господин, беда! — крикнул он.

И протянул ему королевскую доску, на которой рукой Лёхи было начертано про остолопа.

— Такая надпись появилась на всех королевских досках! Моя копия из Багряного святилища прямо сейчас видит точно такую же надпись прямо на главной доске, поверх всех объявлений!

Дис медленно повернулся к Лёхе.

— Ты что сделал?!

— Э-эээммм… — мой приятель кашлянул, виновато замигал глазами. — Ну так это… Принцип работы-то мне еще мало знаком. Ошибочка вышла…

— Ты что наделал, бестолочь?!! — вскричал Дис. — Немедленно это все убери!

Я был готов услышать от Лёхи какое-то извинение и обещание срочно все убрать.

Но что-то пошло не так.

— Твое пренебрежение, князь, давно вышло за границы шутки, — взбеленился вдруг мой приятель, сверкая синими глазами. — И терпеть это дальше я не намерен. Перед тобой Алекс Длиннобородый, барон, некромант первой степени его величества! Изволь держать себя подобающим образом!

— Алекс Длиннобородый давно мертв! — рявкнул на него раскрасневшийся от гнева Дис. — А ты — ничто, мертвая костяшка, возомнившая о себе невесть что!

— Прекратите оба! — не выдержал я. — Вам делать больше нечего, кроме как собачиться? Во дворце сейчас Альба умирает, а вы тут препирательства затеяли!

— Лично я ничего не затевал, а пытался помочь! — возмутился Лёха.

— Только помощь твоя что-то дурно попахивает! То кощунством, то оскорблением!.. — прикрикнул на некроманта Дис.

Я тихо выругался.

Мне все эти танцы с бубнами и препирательства так надоели, что просто сил никаких. Хотелось взвыть, что-нибудь сломать — и просто тупо вломиться в этот проклятый дворец!

А впрочем…

Что мне мешает попытаться? Так, на дурака.

Иногда ведь получалось.

И я вытащил из кармана монетку.

Подбросил.

Выпал орел.

Я подбросил монету снова.

Опять орел.

В третий раз я загадал решку — и мне выпала решка.

— Ну вас обоих, — сказал я, поднявшись из-за стола.

И вышел из охотничьего домика, а они все продолжали ругаться — и, кажется, даже как-то не особо заметили мое отсутствие.

А я бодрым шагом направился прямиком к гвардейцам, охранявшим дворец.

Ну что, чет или нечет?

Я никогда не считал себя храбрым.

В том, другом мире, я привык о себе думать, как о человеке, предпочитающем без острой необходимости не покидать капсулу зоны комфорта. И очень расстраивался, если внешние события все-таки заставляли меня совершать поступки, выходящие за рамки привычного круга. Поэтому мне было мучительно, например, думать о возможной смене партнерши — Ленка была хоть и не всегда удобным, но при этом привычным и понятным субъектом. Поэтому не менял работу, хотя при желании мог бы найти что-то поинтересней и с зарплатой повыше.