Боги, пиво и дурак. Том 5 (СИ) - Гернар Ник - Страница 30

— Да как ты могла!.. — со слезами проговорила кошка.

— Как ты могла!.. — повторил я следом за ней, буравя Лилит злобным взглядом. — Ладно Янус, но ты-то! Ни стыда, ни совести!

— Ничего личного, Даня, — бесстыдно и вообще без каких-либо признаков угрызения совести ответила Ли. — Это исключительно политический ход, во имя крепкого мира с Флорой. И немножко в воспитательных целях.

— Каких еще воспитательных целях, с ума сошла?! — вспылил я.

— А таких, что мы из-за тебя весь город на уши поставили! — со справедливым укором прикрикнула на меня Ли.

Как будто она снова была наставницей, а я — учеником.

— А ты, паразит, здесь виноград жевал и просто, видишь ли, не захотел париться над формулировками! Вот и посидишь здесь, поутешаешь великую богиню. Ничего, не переломишься. А заодно помолишься хорошенько всем богам, потому что без их вмешательства, боюсь, ты до самой старости отсюда никуда не выйдешь!..

Я хотел было ей ответить, но услышал слабый голос Альбы.

— Пить…

Вздрогнув, я обернулся.

Принц смотрел на меня сквозь полуразомкнутые веки. И очень тихо, но внятно повторил:

— Я хочу пить…

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул я и бросился за водой к столику, на котором Флора держала кувшины с водой и вином.

Мои дамы стыдливо оставили нас вдвоем, так что я сам помог Альбе приподняться на подушках и хотел было напоить, но он сам взял кружку, хотя руки дрожали от слабости.

— Это… не похоже на Черную Кость, — проговорил он со слабой улыбкой, осматриваясь по сторонам.

— Мне пришлось украсть тебя оттуда. Ну, то есть вас, — быстро поправился я.

Альба улыбнулся еще шире.

— Ты еще назови… Меня «его высочеством»…

Он закашлялся и протянул мне остатки питья в кружке.

— Значит, ты меня украл у Диса?..

— Хуже, — признался я. — У королевы-матери.

Альба нахмурился, хотя, казалось, мимика давалась ему с трудом.

— Мне было настолько плохо?..

— Да. И что бы ты не представил себе сейчас, умножай на два, — сказал я, присаживаясь на край кровати. — Королева стала подозревать Диса, что он отравил тебя.

— Дис?.. — изумился Альба. — Но это же ерунда какая-то. Он очень честный и преданный мне человек.

— Я знаю. Думаю, и королева это тоже понимает, просто была в отчаянии. Ну а мы тем временем узнали, что тебя действительно кое-кто постоянно травит. Пришлось действовать быстро. Ведь королева бы нас не послушала. В Дисе она разуверилась, меня вообще не знает. Вот я и украл тебя. Принес в храм богини Флоры и дал исцеляющее снадобье.

— Как же… Тебе это удалось? — искренне удивился Альба.

— Украсть тебя?

— И уцелеть.

Я улыбнулся.

— Просто Фортуна была на моей стороне. И я очень этому рад. Подробности расскажу тебе после, сначала отдохни как следует.

Альба кивнул. Я помог ему опустить обратно подушки, и наш бедный, но, к счастью, выздоравливающий принц устроился на них поудобней.

А потом он вдруг чихнул. Громко и хорошо, едва успев поднести ладонь ко рту.

А когда убрал руку от лица, округлившимися глазами уставился на два светящихся комочка слизи, оставшихся на ладони.

Комочки немедленно вытянулись, приобретая вид гусениц. У них открылись круглые глазки, носы и непомерно большие для таких крошечных созданий рты с крошечными белыми зубами. Гусеницы посмотрели Альбе в глаза, синхронно моргнули и устремились навстречу друг другу.

Альба поднес руку поближе к глазам, брезгливо прищурившись, проговорил:

— Даня… А что за исцеляющее снадобье ты мне дал?..

Альба быстро отключился после разговора и глубоко уснул, а я еще какое-то время сидел на краю его постели, с опаской поглядывая на здоровую гусеницу со зловещей улыбкой. Принц категорически отказался доедать остатки благословения Джасуры, и когда две гусеницы слились в одну, посадил диковинное существо на блюдо под винный бокал. Потому что запихнуть извивающееся мягкое тело обратно в склянку с узким горлышком не представлялось возможным.

Зверюга недовольно скалилась, выразительно моргала глазками и пыталась найти несуществующий выход, ползая в своей крошечной стеклянной тюрьме.

Мне казалось, что стоит только мне выйти из комнаты, как эта штука отрастит себе мускулистые руки, перевернет посудину и отправится гулять по храму.

Не хотел бы я, чтобы она как-нибудь свалилось мне на голову, как обычный таракан.

Или того хуже — в рот заползла не дай бог.

И я осторожно, чтоб не расплескать содержимое по дороге, вынес из покоев импровизированный аквариум.

— Девочки, а можно вот это куда-нибудь засунуть? — спросил я столпившееся у окна феминное сообщество. — Так, чтобы оно не выбралось…

— Т-сс! — зыркнула на меня Ника. — Смотри, что снаружи творится!

Я поставил блюдо на пол и подошел к окну.

Там и правда творилось что-то эпичное. Гвардейцы и стража выстроились ровными рядами, и вдоль этих рядов проходили заступники королевской семьи, благословляя направо и налево. Благословленные мужики довольно улыбались, уже смелее поднимая глаза от земли — видимо, их таким образом освобождали от проклятья Флоры. Время от времени за их спинами вспыхивало светящееся пятно портала, и оттуда выходили новые воины, которые тут же отправлялись разгонять собравшихся на соседних улицах горожан, сгоравших от любопытства.

А через оцепленную площадь ехала большая делегация. Насколько я мог понять с расстояния, все власть имущие персоны Вышгорода, укутавшись в церемониальные накидки, направлялись к храму.

— Никак переговорщики едут? — сказал я. —

— Пусть мою дверь поцелуют, — фыркнула Флора. — Может, я и обязана подчиняться Совету, но смертным уж точно ничего не должна! А будут наглеть — я им все продовольственные запасы на складах попорчу и таким неурожаем ударю по округе, что они еще не раз пожалеют о своей дерзости!

Я с трудом сдержал вздох.

Вот только этого еще не хватало. Мне и так будет несладко выбираться из всей этой истории. Спасет только, если Альба по доброй воле самым активным образом возьмется за исправление ситуации. Но если по моей вине город познает голодные времена, то даже вмешательство принца уже не поможет, и каждая собака в Вышгороде будет мечтать перегрызть мне горло.

— Пожалуйста, не кипятись раньше времени, — мягко возразил я, пытаясь успокоить разгорячившуюся богиню. — Резкие решения редко бывают лучшими, так что…

И тут ряды гвардейцев дрогнули, ломая стройность.

Слова застыли у меня на языке.

Из портала прямо через построение, не разбирая пути, в гвардейской форме на лошади мчалась женщина. Длинные волосы расплескались по плечам, стройное тело, прильнув к шее коня, казалось его естественным продолжением. А за женщиной, образуя подобие щита, следовало пышное белое облако, поверх которого, вольготно развалившись, лежал Дайкоку с трубкой. Он выпускал изо рта огромные клубы дыма, будто печная труба, и этот дым становился частью облака, увеличивая его в размерах.

— Не сметь атаковать! — прогремело над площадью. — Удержите ее величество! Приказ короля!..

Но поздно.

Королева-мать уже соскочила со своего коня и взлетела по ступеням к дверям храма.

Но они оказались заперты.

— Пусти меня к сыну, прошу! Живой или мертвый — он мой, и я не отдам его тебе! — крикнула она, заколотив кулачками по ненавистной двери.

— Да вот еще, — со злом буркнула ей в ответ богиня.

— Господи, Флора, она же одна пришла! — вступился я за королеву. — Открой ей двери!

— Да она ломится в мой дом безо всякого почтения!

— Она — мать, у которой украли умирающего сына. Чего ты хочешь, чтобы она сейчас устроила в твою честь заклание священных коров?!

— Тогда разбирайся сам! — с досадой в голосе сказала Флора, и взмахом руки открыла двери.

Королева вбежала внутрь, и следом за ней с грохотом снова сомкнулись тяжелые дубовые створки.