Живи и ошибайся 3 (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 18

Собственно, меня интересовала только специальность господина. Помня, что Куроедов зазывал докторов и инженеров, надеялся, что этот господин имеет нужную профессию. Увы.

— Сихра Андрей Осипович музыкант, — разочаровал Куроедов.

Потом оказалось, что определение "музыкант" не совсем корректное. Андрей Осипович был композитором и педагогом. Я никогда о таком не слышал и скромно промолчал. Оказалось, не только я был таким дремучим, никто из присутствующих не признал фамилии господина. Оно и понятно. Гудоровы — помещики из провинции и в Петербурге никогда не бывали. Графиня композиторами не интересовалась, предпочитая молитвы и богословскую литературу. Сферы интересов Иноземцева тоже были иные.

Куроедов, когда понял, что его протеже не оценили, показательно надулся.

— Это же русская! Русская гитара! — начал нам доказывать что-то сосед.

Не менее получаса понадобилось, чтобы композитор и педагог, вкушая нежнейшую телятину под ореховым соусом, пояснил присутствующим разницу между мажорным трезвучием и кварто-терцовым строем шестиструнной гитары и звучанием семиструнной гитары, которое якобы более объемное.

— Андрей Осипович, вы нам сыграете то, что сейчас сказали? — не преминула поинтересоваться Лиза и получила заверения, что мы обязательно услышим сегодня знаменитую русскую гитару с семью струнами.

Внешне композитору я был дал лет семьдесят. Его седые кудряшки вкупе с лопоухостью смотрелись немного комично. Да и манера держаться была какой-то излишне театральной.

То, что этот товарищ желанием похвастаться и восхвалить себя переплюнет даже Куроедова, я понял ещё за ужином. А после на вечерних посиделках буквально заслушался очередным «Мюнхаузеном». Не думаю, что все истории были выдуманные, но много композитор приукрасил, приписав себе авторство семиструнной гитары. Будь это так, мы бы в двадцать веке такого создателя знали. А так для меня даже фамилия Сихры оказалась незнакомой. Или реально я настолько далёк от истории музыки, что никогда не слышал этого имени.

Гундоровы правда верили всему. София аж зарделась румянцем, когда композитор похвалил её занятия арфой.

— Я ведь по молодости в Москве играл много на арфе. Одарён господом музыкальным талантом, — рассказывал Андрей Осипович. — Шестиструнную гитару тоже уважал, а после придумал, как сделать из неё инструмент, близкий арфе по арпеджиям, но более мелодичный, нежели арфа.

Само выступление и игра на гитаре меня потрясли. Музыкальный педагог оказался реально виртуозом. Казалось, что его пальцы без костей. Так мелькали на струнах, выводя замысловатые мелодии. Не только гости, но и дворня заслушалась, чуть не попадали, столпившись в дверях гостиной.

— Люблю, знаете ли, транскрипции из опер так чтобы одной гитарой целый оркестр изобразить, — прихвастнул Сихра.

Куроедов сам не играл, зато имел в поместье оркестр, коим он кичился. Не преминул сообщить об этом, попутно вспомнив, что Лёшка иногда брал в руки гитару и играл. Не так часто это происходило. Но при разучивании песни «По дороге в Загорск» другу пришлось вспомнить свои навыки и передать их местным.

В результате, по настоянию Куроедова принесли гитару и потребовали от Алексея показать умения.

Когда дворня принесла инструмент, музыку пришлось отложить на четверть часа, в течение которых Андрей Осипович ощупывал и осматривал гитару, произведённую в двадцать первом веке.

— Струны — это что, сталь? Какое звучание, — восхищался композитор.

То, что местные струны делают из шелка или бараних кишок, я уже знал, потому удивление маэстро мне было понятно.

— Ну-с покажите. Покажите, как вы правой рукой владеете, — наконец успокоился музыкальный педагог и передал гитару Алексею.

Смутить Лёшку повышенным вниманием никому не удавалось. И в этот раз он тушеваться не стал. Извинился за то, что давно не тренировался и не сможет показать такую же виртуозную игру, как мэтр. Некоторое время другу понадобилось, чтобы «размять пальцы». И после они с Лизой очень душевно спели тот самый «Загорск». Причем уже со второго куплета к музыкальному сопровождению присоединился Сихра.

— Лес и горы запляшут, слушая такую музыку! — восхищенно воскликнул он, когда песня завершилась.

Фальши и подхалимства я в словах композитора не заметил. Голубые глаза сияли искренностью и чистотой. Казалось, даже морщины на лице пожилого мужчины разгладились.

— Итак, когда мы начнём производить такие замечательные инструменты? — подвел он итог вечера.

Технология изготовления стальных струн в Россию ещё не пришла. Притом что уже существовали рояльные струны, более тонкого сечения не изготавливали. Лешка предполагал, что тут всё дело в качестве стали. Потому мы решили ориентироваться на традиционные гитарные струны из жил и кишечника овец или других животных. Пусть там не такое звонкое звучание и они реагируют на влажность и температуру, зато достать не в пример проще.

Я и с запуском музыкального цеха раскачивался неизвестно сколько времени, если бы не Куроедов с его энергией и не менее энергичный господин Сихра. Им прямо бегом и немедленно захотелось производить музыкальные инструменты высочайшего качества. Эти двое добрались до имения на лодках, но где-то на подходе парусная посудина, загруженная редкими породами дерева и чем-то ещё нужным.

Своих немцев-полиграфистов я сразу переориентировал на печать листов для нот. Нет, изобретать новый вид музыкальной нотации нам не требовалось. Партитуры и через сто лет практически не изменятся.

Другой вопрос, что у нас будет элитный салон, где можно будет приобрести не только инструменты, но и ноты с учебниками. Тут я был согласен с Куроедовым, что наличие композитора и педагога — очень важное приобретение. Записывать же ноты различных произведений можно поручить тем музыкантам, что скопились в Перовке. Зря их, что ли, старец Самарский кормит? Пусть отрабатывают содержание.

На самом деле, когда я вник в тему изготовления акустических гитар, то понял, что там особых сложностей и нет. Малые прессы, струбцины, инструмент резки и обработки досок имелись у нас в наличии. Даже различной наждачной шкурки заготовили с запасом, предполагая обработку деревянных декоров на пароходе. Про клей и лаки с морилками я вообще молчу — всё есть.

Привезённые Куроедовым кедр и орех распустили на очень тонкие доски (не как на шпон, а толще!). Мастера подготовили шаблоны, и, собственно, непосредственная работа по изготовлению первых гитар началась.

Мне было интересно, и я потратил полмесяца в октябре, чтобы проследить все этапы создания инструмента. Лешка так рьяно настаивал на том, чтобы начали делать собственную фанеру, что я искренне считал, что она нам понадобится именно для гитар. Были у меня подозрения, что друг сам лично не вникал в технологию. Справочного материала он привёз много, но читал по мере необходимости. До недавнего времени нам больше требовались знания по медицине и досье на видных деятелей страны.

Достав подшивку с инструкцией по изготовлению гитар, Алексей уверенно сообщил, что для верхней и нижней деки гитары требуются тонкие доски, которые вручную должны шлифоваться до определённой толщины. Нижняя дека — 3 мм, а верхняя — 2.5 мм. Причём нижняя из ореха будет состоять из двух половинок и иметь центральный стык.

Перераспределив мужиков, я поставил задачи плотникам и столярам. Шлифовали они сразу пять заготовок на случай того, что в процессе сломают или испортят.

Форму будущей деки срисовали с имеющихся гитар: той, что была у Алексея, и у господина Сихра. Он, кстати, тоже решил посмотреть, как оно всё делается. Сильно удивлялся нашим станкам и вообще цеху, имеющему огромные застеклённые окна-фонари и дополнительное освещение газовыми светильниками.

Газ мы получали из горючего сланца. Скажу честно, это были больше понты, чем нормальное освещение. Газа добывали мало. Медные трубки сифонили, как говорится, из всех щелей, которые заматывали ветошью и покрывали лаком. Я откровенно опасался пожара и разрешал использовать эту сомнительную технологию крайне редко.