Живи и ошибайся 3 (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 49

Подробнее не получилось. Служивые люди никогда раньше такого не пробовали и получить описание я смог только от офицера. С ним разговаривал в последнюю очередь и внёс много уточняющих деталей в опросный лист.

По его словам, купец установил не просто столы, а с закутками. Типа товар там держал. И не стал складывать свои «ширмочки» даже тогда, когда из церкви стали самовары выносить. До этого приказчики купца торговали сбитнем и горячей медовухой. По поводу сбитня выяснил кое-что для меня интересное. Опрашиваемый мужчина вначале и не понял, для чего мне знать вкус и аромат сбитня. Я и сам вначале спросил больше для галочки, предположив, что это был обычный чай из трав с мёдом.

— Пряность какая-то дорогая была и чуток жгло, как от перца. Едал я такие блюда, — описывал офицер сбитень.

— И стоила кружка всего полкопейки? — усомнился я.

— У них и медовуха всего копейку за чарку была.

— Ладно цена. А кто разрешил алкоголем торговать? — задал я следующий вопрос.

— Так вы же, Георгий Павлович, и разрешили. На то и бумага была, — получил не менее странный ответ.

Причём, это и Лиза подтвердила.

— Купец письмо показывал с разрешением на торговлю с твоей подписью.

— Сама-то видела? — уточнил я.

— Мне Дмитрий Николаевич сказал.

Как выяснилось, управляющему о том разрешении Иван Тыранов поведал. Да и не вдавался никто в подробности. Обычно же я с купцами торговал. Хватило устного слова, что есть разрешение в праздничный день порадовать людей.

Лиза с мальчишками и воспитателем сходили посмотреть на сжигание Масленицы, а после поспешили домой. Гулять в Перовке жена благоразумно не стала. Холодно, да и эти все забавы для крестьян, а не для барчуков. Мои сыновья с удовольствием бы на локомобиле покатались, чем на привычных лошадях.

И собственно то, что происходило в Перовке после полудня, никто из домочадцев не знал и не видел. Старец с сопровождением убыл и за него никто не переживал.

Последнее, что вспомнили горе-свидетели, — как отец Нестор распивал чай с баранками. К его столу доступ ограничили, но народу собралось прилично ровно по той причине, что вынесли из церкви три самовара, а чай был бесплатным.

А тут приказчики купца стали соблазнять егерей медовухой. Горячей да ароматной. Служивые охраняли старца с августа. Поднадоело им уже всё это дело. Потихоньку угостились алкоголем, рассудив, что в праздник да перед Великим постом можно себе позволить чарочку-другую. Пил ли офицер, я так и не смог выяснить. Тот уверял, что был трезв как стёклышко. Понятно, что он не мог иначе ответить. Предположу, что и его подчинённые скрыли бы такой факт, да слишком много свидетелей было.

Не заподозрили и не подумали ничего предосудительного телохранители по той причине, что тот якобы купец своё добро так и оставил. Ни столы, ни навесы с загородками не убрал. Даже сладкие кренделя какие-то остались висеть. Про медовуху и сбитень достоверных сведений не было. Вполне вероятно, что напитки уже закончились. После появились ряженые в масках. Не то три, не то четыре человека. На дудочке играли, плясали. Там ещё наш хор вышел, заняв привычное место на крыльце больницы. Гуляющие стали концентрироваться в центре. Половина егерей точно видела, как старец встал из-за стола и пошёл слушать песни. За ним привычно двигались почитатели, которых охрана не особо и гоняла.

Когда уехали «купец» и «приказчики», никто не вспомнил! В принципе, это и не было их обязанностью следить. Но они и батюшку потеряли. Двадцать человек в качестве телохранителей — это слишком много. Каждый думал, что сосед следит, а ему нужно лишь держаться рядом. Потом-то выяснилось, что рядом знакомые мундиры, а охраняемое лицо исчезло.

Вначале искали не слишком активно. Фёдора же не было. Потому предположили, что старец устал от увеселений и ушёл в церковь. Когда же сообщили, что раненый Фёдор обнаружен в бессознательном состоянии, тогда и зашевелились.

Искали всем миром до темноты. Каждый закоулок, каждую избу проверили. Про ряженых и купца отчего-то не вспомнили. Отправляли посыльных в имение и даже на глиняный карьер. Уже потом кто-то выдвинул идею с вознесением на небеса и её активно подхватили. Вся толпа дружно рванула к церкви не то молиться, не то за разъяснением.

Священники, принимавшие участие в поисках, немного опешили и возражать особо не стали. Старец же на роль святого претендовал. По логике, мог и вознестись. Вот уж не знаю, сработала бы эта версия, не появись Лиза с управляющим. Те сразу поставили вопрос о том, что отца Нестора украли, и начали выяснять подробности о чужаках.

Удивительное дело эти народные массы. То молились и поглядывали на небо, выискивая вознесенного, и тут же разом закричали о похищении. Стали решать, кому и в какую сторону бежать да догонять. Но куда там! Стемнело уже и время было упущено.

Лёшка в этот день в имение не приехал. Скорее всего занимался опросами в Перовке. А с утра он заявился вместе с дедом. Петру Петровичу весточку об исчезновении старца отправили и он поспешил к нам всё с теми же вопросами: «Что делать, где искать?»

— Там буквально всенародный траур, — кратко описал настроение в Перовке Алексей.

— Что Фёдор?

— Сильное сотрясение, кости целы. Рвётся бежать, искать. Еле уговорил его лежать, пока мы не определимся с направлением.

— И что есть по направлениям? — задал дед ему вопрос.

— Ну… штук десять могу дать, — усмехнулся Лёшка.

— А я, пожалуй, одно, — вытащил на стол свои записи.

— О как! — обрадовался дед. — И куда едем?

— Хотелось бы дома посидеть, но путь наш на восток.

Далее привёл в пример необычный по вкусу сбитень и сухофрукты, которые могли быть из Китая, или, к примеру, из Ташкента.

— Отчего такая мысль? — усомнился Лёшка.

— С того, что это всё дорого, но только не там, где под ногами валяется.

— Китай сомнительно, — отмёл Алексей моё предположение. — Китайцам, может, пророк и пригодился бы, но сомневаюсь, что они о нём знают. Плюс война. Там британцы куролесят и совсем другие интересы.

— Но пряности и сухофрукты были, — поддержал меня дед. — Проще всего и дешевле их действительно купить на торговом пути. Так что Гера с направлением может быть и прав. В любом случае нужно в сторону Оренбурга. Дальше без документов не проедем.

— Собираемся? — уточнил я.

— Парни, мы ничего не теряем. Ну ошибемся, и что? Вы реально думаете, что сумеете догнать похитителей? — ответил дед.

— Хотя бы след взять, чтобы отчитаться, если спросят, — ответил я.

— Вот для этого нам и хватит направления. Объявляем сбор и выдвигаемся дня через два.

— Они завтра все рванут, — заметил Алексей.

— Пусть. А мы поедем позже и с комфортом.

— Фёдора возьмем, — начал планировать Алексей поездку.

Священникам и военным мы выдали анализ свидетельских показаний и довольно уверенно заявили, что двигаться нужно на южный Урал. Как я и предполагал, собираться они стали практически сразу. И все верхом. Мы им даже часть куроедовских лошадей выделили в качестве заводных. Лично я на такой подвиг не способен, чтобы скакать верхом несколько дней да ещё по морозу… Но у военных выбора не было. Их поставил охранять старца лично Николай I, а они допустили похищение. Здесь ссылкой в Сибирь не отделаешься, могут и казнить.

Тяжеловозов мы оставили себе, прикидывая, на чём отправляться.

Через пару недель снег начнёт активно таять. На санях мы рискуем застрять очень скоро. Точнее, проблемы возникнут у любого транспорта из-за весенней распутицы.

— Может, ну его? — выдвинул Лёшка идею. — Доедем до Оренбурга, поспрашиваем народ и обратно домой.

— Фёдор пешком побежит догонять старца, — вяло возразил я.

— Клич кинем, народ поднимем, — снова Алексей с сумасбродным предложением.

— В прошлый раз сработало, — заметил дед.

— Согласен. Дальше Оренбурга и самому не хочется. Главное благословение получить и изобразить бурную деятельность.

Церковной братии в Перовке скопилось много. Нашлось кому и молебен провести, и благословить на поиски. Естественно, Фёдор рвался преследовать похитителей и любой день отсрочки не мог терпеть. Алексей обстоятельно объяснил ему, что военные уже в пути, а мы неспешно двинемся следом. Всё равно прошлогодние подорожные документы уже недействительны.