Жажда скорости (ЛП) - Блейн Брук - Страница 16

Или нет?

Два часа пролетели в мгновение ока, и к концу брифинга я не смог бы рассказать ни одного факта об официальном расследовании.

— Эй. Соло. Соло? Чувак, очнись. — Гуччи толкнул меня локтем, и когда я подскочил на своем месте, он покачал головой. — Никогда раньше не видел, чтобы кто-то спал с открытыми глазами. Это жутко, чувак.

— Я не спал.

— Ты уверен в этом? Потому что твои глаза выглядят немного остекленевшими.

— Ну, сегодня тут говорили о кое-каком дерьме, через которое мне не нужно было проходить. — Когда я заметил, что все встали и направились к выходу из комнаты, я нахмурился. — Куда мы идем?

Гуччи фыркнул.

— Ты уверен, что не спал? Нам нужно переодеться в костюмы. Они хотят, чтобы мы вернулись сюда на инструктаж по тренировочному полету через двадцать минут.

Это разбудило мою задницу.

— Что? Мы уже поднимаемся?

— Это проблема для тебя?

— Нет, это просто... — я поискал Пантеру, гадая, что у него на уме из-за необходимости снова летать в первый день возвращения, и когда я заметил его знакомую темноволосую голову, направляющуюся к двери, я вскочил со своего места, подталкиваемый Гуччи, и практически побежал догонять Пантеру.

— Пантера, — позвал я, потянувшись к его руке, и когда он обернулся, я оттащил его в сторону.

Он кивнул и улыбнулся другим проходящим мимо нас, их лица были полны любопытства, а затем он сосредоточился на мне.

— Привет.

— Привет. — Черт, теперь, когда я остался с ним наедине, я не знал, что сказать. — Как прошло, эм, — я указал на комнату, — все это?

Пантера выдохнул, схватившись за затылок. Почти две недели он был полностью в моем распоряжении, и внезапно стало трудно удержаться от желания схватить его и расцеловать до чертиков в этот рот.

Помни, где ты находишься.

— Это было не лучшее утро в моей жизни, но я рад, что это была не моя вина. Я все думал, что что-то пропустил при предварительной проверке, или что это каким-то образом было на мне

— Конечно, это не было...

— Я знаю, но мы контролируем ситуацию, верно? — Он слегка улыбнулся мне. — Мы помешаны на контроле, и именно поэтому мы хороши в том, что делаем. Это просто открывает глаза, когда происходит что-то, что не в твоей власти, и ты облажался.

Что-то было в его голосе, что-то не так, и мне потребовалась секунда, чтобы точно определить это.

— Ты нервничаешь.

Пантера отвел от меня взгляд.

— Я бы не сказал, что нервничаю…

— Напуган, нервничаю, чертовски напуган, одно и то же.

Он вздохнул, все еще не встречаясь со мной взглядом.

— Я в порядке. Мне просто нужно вернуться туда.

— Ты можешь сказать мне, если ты не в порядке.

— Ты не можешь сказать своему конкуренту, что ты не в порядке. Это будет преимуществом. — Пантера посмотрел на меня и положил руку мне на плечо. — Я в порядке.

Прежде чем я успел возразить, что я чертовски хорошо знал, что это не так, он ушел, направляясь в раздевалку, чтобы надеть костюм. Я последовал за ним, зная, что мне нужно сделать то же самое, но я не мог избавиться от ощущения, что наблюдаю за крушением поезда, которое вот-вот произойдет.

Пантера

Я сделал глубокий вдох, задержал его в легких, пока он не обжег, а затем медленно выдохнул. Я никогда раньше не испытывал беспокойства в кабине пилота и не собирался начинать сейчас. Я прошел предварительную проверку три раза, я знал детали полета, и я был в очереди и готов к работе. Это было бы точно так же, как и в любой другой сотне раз, когда я летал, за исключением последнего. Так почему же от того финального тренировочного полета у меня закружилась голова, а пульс забился так быстро, что я удивился, как не потерял сознание?

— Ты справишься, — сказал я, потому что произнесение этих слов вслух означало, что они были правдой. Мне не нужно было бояться повторения прошлого раза. Этого больше не повторится, и даже если бы это произошло, я бы прошел через это нормально один раз, и я бы прошел через это нормально снова.

Так почему же, черт возьми, я был в такой панике? У меня не было ни малейшего понятия, и у меня также не было времени думать об этом, потому что прозвучал сигнал «все чисто», и пришло время набирать обороты и ехать.

Трясущимися руками я направил самолет к взлетно-посадочной полосе, стараясь дышать ровно и сосредоточившись на предстоящей миссии.

— У тебя все получится, — снова сказал я себе, а затем начал ускоряться. Я нажимал все быстрее и быстрее, знакомая вибрация реактивного самолета, мчащегося по взлетно-посадочной полосе, не успокаивала мои нервы. Во всяком случае, я почувствовал, что мой пульс забился быстрее, чем когда-либо, мои руки вспотели, а зрение затуманилось.

Дерьмо. Я не могу этого сделать. Я не могу так летать и подвергать риску всех остальных и себя. Черт, черт.

Так же быстро, как я пронесся по взлетно-посадочной полосе, я резко остановил самолет. Парализованный, я сидел на краю полосы и пытался отдышаться. Все, что я мог сделать, это поднять руку достаточно, чтобы сорвать маску, и вот он — воздух, сладкий воздух.

— Пантера? — раздался голос по коммуникатору.

— Я не могу, — звук, который вырвался из меня, был совсем не похож на меня. Он был дрожащим, задыхающимся и полным беспокойства, всего того, что не было мной. — Мне жаль. Я не могу.

Последовала пауза, а затем голос сказал:

— Верните его обратно.

Без того, чтобы миссия нависла надо мной, как мешок с кирпичами, я смог вернуть себе контроль настолько, чтобы развернуть самолет и отправиться обратно. Как только я припарковался, я просто сидел там, полная реальность того, что произошло, поразила меня.

Я потерпел неудачу. Я потерпел неудачу, потому что у меня не хватило смелости подняться туда и попытаться. Я был тем парнем, который говорит: «Я все могу», но я не смог.

— Черт. — Я снял шлем и провел руками по лицу. Что со мной было не так? Почему я не мог просто смириться с этим и сделать то, что нужно было сделать? Теперь мне придется столкнуться не только с моими инструкторами, но и с другими стажерами. Мне пришлось бы встретиться лицом к лицу с Соло. Мой отец узнал бы об этом. И я буду выглядеть слабым.

К горлу подкатила тошнота, и я быстро выбрался из кабины и пересек поле. Я едва добрался до ванной в отсеке, прежде чем все это выплыло наружу, все напряжение и страх — и завтрак. Слава Богу, все остальные уже были на задании и не могли видеть, как я не справляюсь со своим дерьмом. Когда я был уверен, что закончил, я рухнул на пол, прислонился головой к двери и дал себе несколько минут, чтобы убедиться, что больше ничего не произойдет.

Дверь ванной завизжала на петлях, открываясь, а затем я услышал, как коммандер Леви сказал:

— Лейтенант Хьюз?

О, черт возьми. Действительно?

Я поднялся на ноги и вышел из кабинки, чувствуя себя ходячим мертвецом. Должно быть, я также так выглядел, потому что вспышка сострадания промелькнула на лице Леви, прежде чем он вернул его в свое обычное безразличие.

— Сэр? — сказал я.

— Умойся. Снимай свое снаряжение. Тогда приходи ко мне в кабинет.

Когда он позволил двери захлопнуться за ним, меня снова затошнило; проблема заключалась в том, что в моем желудке не осталось ничего, что должно было выйти наружу. Поэтому я вымыл руки и плеснул немного воды на лицо, не потрудившись посмотреть в зеркало. Я не знал, смогу ли я смотреть на себя, когда мне казалось, что я вылезаю из своей кожи.

Десять минут спустя я постучал в дверь кабинета коммандера Леви.

— Войдите.

Я вошел внутрь и увидел Леви, стоящего у окна и смотрящего в небо — возможно, наблюдающего за другими стажерами, которые смогли сегодня покинуть взлетно-посадочную полосу, кто знал.

Он указал на кресло перед своим столом.

— Сядь.

Я с благодарностью сел, не уверенный, что мои ноги выдержат меня еще долго теперь, когда все мое тело, казалось, сотрясалось.