Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла - Страница 29

В горле предательски дерет. Все же гораздо проще расставаться, когда один человек больше не любит. Рвать легче, зная, что от любви ничего не осталось.

— Мы просто хотим разных вещей. Вот и все, — говорю тихо и тут же вздрагиваю, когда телефон оживает мелодией входящего звонка.

На этот раз Ася. Судя по времени, она сейчас должна быть на паре, а не звонить мне. Если только это не Матвей…

Убираю громкость, даже не скидывая. Потом напишу ей. Может, у меня паранойя, и я просто надумываю то, чего нет. Или мне просто хочется, чтобы он действительно пытался меня найти. Не сидел в своем гребаном офисе, не тренировался в зале, а искал меня так, как говорит Лана. Не знаю зачем, ведь я все равно ушла. Просто странное эгоистичное желание.

— Разных? Серьезно? — давит на больное капитан в платье от Ральфа Лорена. — То есть хочешь сказать, что и ты, и он не хотели бы жить вместе и дальше? Когда-нибудь пожениться, нарожать таких же сумасшедших деток, которые бы крушили все свои игрушки о мебель, и сделать меня теткой?

Вот же мелкая зараза. Знает куда бить. И хоть о браке мы никогда не говорили, но при этом оба понимали, что впереди нас ждет общее будущее и все то, что описала Лана. Когда-нибудь потом, когда мы оба встанем на ноги, но оно обязательно должно было быть именно таким. Жмурюсь, стараясь не поддаться тому, как больно внутри все сжимается от осознания, что всему этому не суждено случиться.

— Лан, хватит, — прерываю допрос, потому что от ее присутствия мне ни капли не легче, — если хочешь, можешь остаться, но только не спрашивай больше ни о чем. Но лучше езжай на пары. Со мной все в порядке. Напиваться и уходить в наркотический дурман не собираюсь. У меня учеба и работа. Планы на жизнь. Мне просто нужно время собраться, и тогда все снова будет хорошо.

Хотела бы я и сама поверить в сказанные с таким трудом слова… Судя по недоверчивому выражению лица, Лана тоже не особо верит, но это ее проблемы.

— Ох, Рина. Ты так и не научилась делиться. Почему я всегда рассказываю тебе обо всем, что происходит в моей жизни, а ты нет? — сдавшись, Лана кладет мне на плечо голову, как делает всегда, когда жалуется на парней или на другие «несправедливости жизни», как она их называет, и крепко сжимает мои пальцы теплой ладонью.

— Наверное, потому что я так привыкла и не хочу нагружать тебя своими проблемами.

— Значит, я тебя нагружаю?

— Нет, ты делишься.

— И ты бы поделилась.

Но я молчу.

Лану я все же отправила на занятия. Ася звонила еще несколько раз подряд, а потом написала сообщение, что приезжал Матвей, вытащил ее с пары, заставив позвонить мне, и она совершенно не понимает, что происходит.

Перезваниваю ей в то время, когда у нее как раз должна быть перемена. Отвечает не сразу.

— Марин, привет, — голос обеспокоенный, но я могу ее понять. Тоже переживала, когда она со своим Даней поругалась и не брала трубку сутки. Она девочка впечатлительная.

— Привет, Ась, ты свободна?

— Конечно. Что у тебя случилось? Ты где?

На заднем фоне гул, смех и выкрики, явно в коридоре находится.

— Я квартиру себе сняла. Несколько дней прогуляю.

— Почему? Где сняла?

— Недалеко от тебя. Потом расскажу.

Наверное…

— От меня? Так давай я после пар заеду к тебе, — тут же хватается за возможность Аська, — я так не могу ничего не понимая. Хочешь, вина возьму? Хоть объяснишь, что к чему.

Еще одного допроса я не переживу, но и бродить вечером одной по городу как собиралась, тоже не особо хочется. За окном проливной дождь, и, если не Ася, значит на горизонте маячит перспектива второго подряд свидания с телевизором.

— Ладно. Сейчас скину адрес. Только пожалуйста никому.

— Мхм, — непонятным писком прилетает в ответ. — Так, тут что-то Иваницкий хочет от меня, жду адрес, Мариш.

И скидывает вызов. Отправив ей свое местонахождение, бросаю телефон на диван, а сама смотрю за окно. По стеклу сбегают мокрые дорожки, подоконник подрагивает от порывов ветра и яростных капель дождя, а я даже куртку не взяла с собой. Захватила только ветровку и кофты. Нужно бы вернуться, собрать оставшиеся вещи, но одна только мысль о том, чтобы войти в нашу бывшую с Матвеем квартиру заставляет обхватить себя руками и захотеть спрятаться от всего мира. Наверное, именно это я сейчас и делаю. Прячусь. Правда, не от всего мира, а от одного единственного человека, и не понимаю, я хочу, чтобы он меня нашел, или нет. Скорее нет, чем да. Я не привыкла быть слабой, но сейчас почему-то именно такой себя и ощущаю.

Разве если человек решил уйти, не должен подняв голову, не оглядываясь шагать вперед? Разве не обязан быть уверен в своем решении и быть готовым к столкновению с прошлым? Если да, то почему мне так чертовски плохо?

Погрязнув в своих мыслях, под монотонный стук дождя я не заметила, как задремала. Разбудил меня звонок в дверь. Неужели я проспала несколько часов?

По серому небу непонятно какое время суток за окном, поэтому даже не спросив «Кто?», будучи в полной уверенности, что это подруга, открываю дверь.

Сердце, как от резкого удара, взметается к горлу и начинает отчаянно биться, когда покрытые коркой льда синие глаза придавливают меня к стене.

Включаем Ренату Штифель — Опускаю оружие

Kristina Si — Тебе не будет больно

Макс Фадеев — Останься

Матвей тяжелым шагом входит внутрь, вырывая у меня из окаменевшей руки дверную ручку, и захлопывает дверь.

Что он здесь делает? Господи, я думала, у меня есть люди, которым я могу доверять, а оказывается черта с два. Одна из них взяла и не выполнила своего обещания.

Переведя дыхание, смело встречаюсь с Кешновым глазами. Лана права. Таким он не выглядел уже давно. Даже когда проблемы на работе заставляли его злиться, это была другая злость. Не настолько бесконтрольная. Челюсть стиснута, в выражении лица отчетливое желание меня убить.

— Собирай вещи, Ри, мы едем домой.

Припечатывает низким звериным голосом, не отрывая от меня взгляда исподлобья. Рано. Слишком рано. Мне нужно было хотя бы три дня, чтобы перевести дыхание и не быть перед ним настолько оголенной в своих эмоциях.

— Мой дом теперь здесь, — отвечаю и, развернувшись, захожу в зал, но не успеваю пройти вглубь.

Матвей рывком разворачивает меня к себе, обхватив пятерней локоть.

— У тебя один дом.

— Да. Этот. В нашем с тобой меня уже ничего не держит.

Любимые губы, которые всегда умели приносить столько запредельного удовольствия и которые я так любила кусать, складываются в тонкую линию, а перекошенное гневом лицо склоняется ко мне. Я даже не пытаюсь вырвать руку. Зачем? Он все равно перехватит, а на скандал у меня сил нет.

— Рина, я же сказал, что мы поговорим, а приезжаю домой — тебя нет. Как, мать твою, это понимать? — рявкает, грубо встряхивая меня за руку.

— Я устала разговаривать с самой собой, Матвей, — осторожно тяну руку, и Кешнов, бросив взгляд на место, которое с силой сжимает, ослабляет захват.

Отхожу в сторону, засунув руки в карманы джинсов.

— Что значит с самой собой? Рина, ты свалила ни черта не объяснив. После недоразумения кинула меня, заставляя искать по всему городу.

— Я не заставляла тебя искать меня. И даже хотела бы, чтобы не нашел, — в черных, как бездна, зрачках вспыхивает пламя. Матвей делает шаг в мою сторону, я же остаюсь стоять на месте, безотрывно смотря на него. — Я устала, просто устала.

— От чего?

Кажется, он действительно не понимает, заставляя меня с горьким смешком уронить лицо в ладони, а потом снова посмотреть на него.

— Я же говорила тебе, но ты, похоже, даже не слышал!

— О боях? Мне казалось, мы утрясли этот вопрос.

— Обо всем и многократно!

— Сделай одолжение и объясни еще раз, — серьезные глаза щурятся.