Достаточно трёх. Ганзалеон в огне. Книга 5 (СИ) - Климова М. А. - Страница 15

С облегчением увидел Таллари и Акмаль в окружении мужей и детей, да и народу в пещерах прибавилось, что вселяло надежду найти ещё выживших. Почему-то именно сейчас, под тёмными сводами камня, в окружении родных и знакомых, с жадностью поедая клейкую кашу с мясом, почувствовал поддержку богов и осознание того, что мы выстоим, выдворим и уничтожим врагов, испепелив их планеты их же оружием.

Нам понадобился месяц на установку связи с многочисленными группами, созданными во всех областях, на пополнение запасов, на поиски и обустройство новых пристанищ. Им удалось за месяц выжечь весь Ганзалеон. Вместе с городами и селениями горели пастбища, леса, сельские наделы, фермы, уничтожая всё живое и лишая нас пропитания. Помимо треска огня, ночи содрогались от воя и стонов умирающих животных. Сбежать от пламени было невозможно. Нас спасали только камни и постоянство, с которым действовали противники.

Из бесполезных для захватчиков районов, где отсутствовала добыча кристаллов, потянулись воины с семьями, сливаясь в отряды, координируемые из центрального штаба. Если ночью мы отсиживались под землёй, набираясь сил и пытаясь наладить быт в новой реальности, то днём выбирались на вылазки и тренировали женщин и детей. Оружие взяли все, и сакиа, и мальчуганы, начиная с шести лет. Стрельба из арбалета, метание ножей, основы ближнего боя.

Времени терять было нельзя – предстояло столько работы. Защитные рвы и ловушки на подходах, маскировка входов и оставшегося транспорта, подготовка жилья для вновь поступающих выживших. Наш привычный мир менялся каждый день, превращаясь в выжженную пустыню, и в нём приходилось выживать.

Высадка вражеских войск, к которой мы готовились все эти дни, произошла ранним утром, как только первые лучи солнца с трудом пробились через толщу пепла, лежащего на земле толстым слоем и взлетающего вихревыми воронками от набегающего ветра.

- Зан, квадрат семь, одиннадцать, девятнадцать и двадцать три, - раздался в динамике голос Толлина. – Разведка сообщает о приземлении кораблей и выходе небольшой группы самирионцев.

- Прилетели оценить результаты своих многодневных трудов? – предположил Мак, просматривая на карте местоположение координат.

- Скорее всего, - согласился Тол, скрипя от гнева. – Разведывательный отряд. Собирает информацию для полноценного вторжения. У парней чешутся руки. Говорят, что с лёгкостью уничтожат ублюдков, и просят разрешение действовать.

- Нет. Наблюдать, но внимания к себе не привлекать.

- Уверен, Зан? – уточнил Тол.

- Мы не можем обнаружить себя раньше времени и позволить дальше поливать огнём Ганзалеон. Наша задача залечь, дождаться высадки основных войск, уничтожить, захватить корабли и выжечь до пыли проклятые планеты.

Так получилось, что командование замкнулось на мне, и свои приказы оспаривать я не позволял. Обсуждения, споры, предложения решались на общем собрании, но окончательные решения оставались за мной. Были мужчины старше, мудрее, опытнее, способные возглавить оборону, но пророчество богов сыграло свою роль, и голосованием назначили меня.

- Зандал, Даторр, девятнадцатый квадрат в сорока километрах от нас, - оторвался от карты Мак. -  Надо бы самим туда наведаться.

К нашему приезду самирионцы расслабились, убедившись в безопасности, громко разговаривали, смеялись и выкрикивали оскорбления. Самым приличным было: «Ну, где же вы, великие воины? Сдохли, как крысы?» Сразу понял, почему у парней чесались руки. Сам еле сдержал себя, когда из-под обугленных обломков самирионский урод достал почерневшие остатки куклы, установил на камне и стал практиковаться в стрельбе, приговаривая: «Думали, суки спасут ваш мир? Что теперь с вашими сучками? Красиво плавились под нашим огнём?»

Даторр попытался рыпнуться, проверяя ножи и доставая бластер. Мак повис на нём, шипя в ухо, сдавливая локтем горло и пригибая его к земле.

- Тор, мы отомстим, вырежем всех, когда придёт время, - шепчу ему обещание. – Клянусь, ты лично вырежешь сердца у тех, кто спланировал и отдал приказ о нападении на нас.

В его глазах, залитых чернотой гнева, появились осмысленные вкрапления зелени, он медленно моргнул, соглашаясь с моими словами, и только тогда Маклал его отпустил, сделал шаг в сторону, продолжая отслеживать в напряжении ситуацию.

Самирионцы улетели ближе к вечеру, уверенные в своей лёгкой победе и полном уничтожении населения Ганзалеона, и последующая ночь утопала в тишине. Только шелест ветра, гоняющего пепел, да сухой скрип почвы, рассыпающейся от накала ушедшего жара.

Наутро мы ждали масштабное вторжение, но те же группы самирионцев приземлились в другие квадраты, проведя с разведкой несколько часов. Так продолжалось с неделю. Кромешная темнота и мертвенная тишина ночью, вылазки на разведку днём. Чем больше враг убеждался в опустошении Ганзалеона, тем беспечнее и легкомысленнее себя вели.

На пятый день у них хватило наглости притащить с собой особей женского пола и устроить групповуху на прахе погибших сородичей. Ублюдки развлекались до вечера, глотая спиртное и трахая баб, визжащих как свиньи. Сколько срывов в эти часы удалось предотвратить, сдерживая воинов от необдуманных действий. Сколько раз я сказал себе «стоять», когда смотрел передачу трансляции с места игрищ.

После себя самирионцы стали оставлять пеленгаторы и датчики движения, которые реагировали в тёмное время суток на редких зверей, перебравшихся из сгоревших лесов в городские развалины. Так нам обрезали возможность свободно перемещаться, а себе облегчили мониторинг в своё отсутствие. 

Но это всё оказалось мелочью, по сравнению с масштабным спуском боевых сил. Небо затянуло чернотой от количества кораблей, входящих в атмосферу, а тишину прорезал отвратительный писк, деморализующий, оглушающий, болезненно распирающий, от которого у всех пошла из носа и ушей кровь.

Учёные Тамулаха постарались с разработкой оружия массового поражения, за что подписали себе смертный приговор. Дети, женщины, старики, мужчины – уничтожены будут все, раз не поняли первое предупреждение.

До ломоты не хватало страстных ночей с сакиа, но близость других самцов и страх зачать в такое время, когда будущее настолько размыто и шансы не пережить день высоки, быстро остужали пыл. Для нас осталось возможным только прижать её к себе, зарыться лицом в волосы и поддержать, помогая перебраться через небольшой ручеёк. Не сговариваясь, все перестали открыто проявлять страсть и влечение, оставив только нежность и заботу. Запах секса и наэлектризованность пространства пропали, оставшись в тёплых воспоминаниях, хранимых в закутках памяти.

Траур и скорбь витали в воздухе, заполняя собой каждый закуток пещеры и каждую расщелину в камне. Казалось кощунственным радоваться и получать удовольствие, когда рядом есть семьи, потерявшие часть души.

Жизнь потихоньку текла, обретая чёткий распорядок и жёсткие правила. Мясо пришлось сократить в рационе, перейдя на крупы, лежащие битком в каменных мешках. На год их должно было хватить, а бо́льший промежуток времени в борьбе за свободу казался бессмысленным. Нельзя постоянно жить как крысы, прячась под землёй от огня и бомбардировок.

А бомбить нас начали за две недели до выгрузки основных сил. Мало им было огня, пожирающего всё живое, уничтожающее не только ганзалеонцев, но и растительность, животных, насекомых. Теперь землю вспахивали взрывающиеся снаряды, оставляя после себя многометровые воронки, заваливая входы и молодые шахты, меняя безвозвратно ландшафт планеты.

Приходилось выходить из убежищ в защитных костюмах, так как расписания коалиция не придерживалась. Град из взрывных устройств мог начаться в любое время и в любом месте, и днём, и ночью, и с первыми лучами уставшего от смога солнца, и спасали нас от гибели только одаренные богами парни, начиная светиться за несколько минут.

В процессе вылезла ещё одна проблема, которую не получалось решить. Защита подходила только на мужчин, а на женщинах и подростках висела лишним грузом. Раньше её выплавляли на специальном оборудование всего на двух заводах в глубинке Лапароса, которые пострадали от огня одни из первых. Переделать грудные пластины, путающиеся где-то в районе коленей, не представлялось возможным.