Запретные чувства (СИ) - Драч Маша - Страница 5

Злость и унижение стиснули сердце. Кровь моментально прилила к щекам. Стало неприятно жарко. Такой никчемной я давно себя не чувствовала. А Руслан будто и не понимал, что каждая его новая реплика продолжала бить меня наотмашь. Снова и снова.

— Мне чужого не надо, — я направилась в сторону выхода, но охранник молча перекрыл путь к отступлению.

— Считай это просто моим подарком. Мало? Хочешь поиметь с этой ситуации больше? Не вопрос. Но если хоть кто-то узнает о произошедшем, у тебя возникнут большие неприятности, — Руслан достал еще пятьсот долларов. — Бери.

Единственное, что мне сейчас просто одержимо захотелось сделать, так это схватить деньги и затолкать их в глотку владельцу. Я — не дешевка. И побираться никогда в жизни не стану. Это слишком унизительно.

Выхватив деньги, я сжала их в кулаке, а затем швырнула Руслану прямо в лицо. Мой поступок его обескуражил. Несколько секунд он сидел неподвижно и даже не моргал. Затем медленно поднялся, буквально нависнув надо мной. Слишком высокий. И слишком много всего неопределённого промелькнуло в его взгляде и в моих мыслях.

Думаю, Руслан сделал ставку на то, что спасую перед его очевидной состоятельностью и аурой власти, которой он обладал. Но со мной этот трюк не сработал. К тому же жесткий отпечаток наложил весь сегодняшний день. Поэтому контролировать себя уже просто не получалось.

— Ты отдаешь себе отчет? — голос прозвучал угрожающе тихо, почти шипяще.

— Мне не нужны никакие деньги, — я чуть запрокинула голову, чтобы получше всмотреться в эти бездушные серые глаза. — Я просто хочу забыть об этой истории. И всё.

— Не могу понять, в тебе сейчас говорит глупость или храбрость? — Руслан прищурился, будто и в самом деле пытался во мне разглядеть ответ на свой вопрос.

— Во мне говорит злость и страх, — процедила я. — Деньги приносят только беды.

— Бред, — он иронично хохотнул. — Деньги дают власть и нормальную жизнь.

— А еще они сеют раздор и ненависть.

— Когда жрать нечего, никто от лишней сотни не откажется.

— Я сама заработаю эту сотню, — я затаила дыхание. — Скажите вашему телохранителю, чтобы отпустил.

Руслан выпрямился и лениво спрятал руки в карманах брюк. Взгляд всё еще был сосредоточен на мне.

— Виталик, выпусти девушку, — отдал он короткое распоряжение.

Как только выход снова был для меня открыт, я быстро вышла. Кажется, меня несколько раз окликнула Кристина, когда я пробиралась уже на улицу. В ушах шумела кровь, а перед глазами всё еще стоял этот мужчина, его лицо, глаза… Я проигнорировала Кристину. Хотелось лишь одного, чтобы этот сумасшедший день наконец-то закончился.

Стоя в спальне у окна, я бездумно крутил в руке старую изрядно потрёпанную резинку для волос, что принадлежала Лии. Шел дождь. Мелкая холодная морось, от которой на душе всегда становится паршиво и неуютно.

В памяти ярким отпечатком хранилась эта вздорная горделивая девчонка. Всю прошедшую неделю я часто вспоминал о ней, мыслями возвращался к нашей первой встрече, затем к разговору в ресторане. Пытался выудить из этих воспоминаний тот элемент, что никак не желал давать мне покоя. Почему я вообще об этом думаю? Почему еще не забыл?

Уже давно никто в моем присутствии не позволял себе таких вольностей, как это сделала Лия. Ее поведение меня жутко взбесило и неожиданно даже встряхнуло. Не было пластика в этих эмоциях. Они дышали искренностью и естественностью. А я, как заведенный, продолжал бить Лию словами, а затем жадно впитывать тот эффект, что они возымели над ней.

Эти глаза полные слёз… Розовые щёки… Поджатые губы… И пальцы. Я завис на этих тонких красивых пальцах. Никогда не мог подумать, что женские руки так остро могут будоражить мое мужское сознание. Но я не мог позволить себе эту слабость. Не мог позволить себе эту мимолетную запретность. Какой бы очаровательной она ни была.  

И с Булатом я разобрался резче, чем следовало, словно мстил ему. А разве было ради кого мстить? Ради девчонки, которую я практически не знал? Разобрался с Булатом так, чтобы ему даже в голову больше не приходила тупая идея обманом затаскивать невинных девчонок в свои хитросплетения. Еще одна промашка с его стороны и он лишится всего, над чем так долго и кропотливо работал.

— Я думала, что ты уже уехал на работу, — в спальню вошла Вера.

— Скоро уеду, — я инстинктивно сунул резинку в карман брюк и повернулся к жене.

Она в шелковом черном халате и с собранными на затылке светлыми волосами, подошла к своему туалетному столику. Я подошел сзади и хотел обнять, Вера не далась. Снова.

— Не мешай, — раздраженно пробормотала она, ковыряясь в своей косметичке.

— Почему ты с утра уже такая колючая? — я предпринял еще одну аккуратную попытку обнять жену, она увернулась от поцелуя.

— Настроения нет. Не приставай, Руслан, — она сбросила со своей талии мои руки и достала из косметички тюбик с кремом.

— У тебя его не было вчера, и позавчера, и неделю назад, и месяц! — с каждым новым словом мой голос непроизвольно повышался всё больше и больше. — А когда оно будет, Вер?

— Никогда, — буркнула она и достала из ящика расческу. — Но для тебя ведь это не проблема, я права? — Вера с презрением посмотрела на меня в отражение зеркала. — Уверена, что ты найдешь способ… сбросить напряжение. Только презервативы не забудь.

— Ты меня в чем-то хочешь упрекнуть? — я спрятал руки в карманах брюк.

— Нет. Мне уже всё равно, Руслан. Делай что хочешь, а меня не тронь.

— Может, мы наконец поговорим нормально? Или так и будем перемещаться по квартире как соседи? — я чувствовал, как постепенно начинаю заводиться. Скандалить в девять утра последнее, чего бы мне сейчас хотелось.

— Что ты пристал ко мне? — Вера резко развернулась и буквально впилась в меня рассерженным колючим взглядом. — Я тебя трогала? Нет. Так и ты меня не трогай. Поезжай уже на свою работу. И, пожалуйста, не делай вид, что тебе не плевать на меня и на нашего сына.

— Что ты сказала? — я вплотную подошел к Вере.

— Что слышал. Тебе. Плевать. На нашего. Сына. И на меня заодно. Так что даже не пытайся строить из себя примерного папочку, — она издевательски улыбнулась и открутила крышку на тюбике с кремом.

— Не неси ерунду, — я резко выхватил тюбик и бросил его в другой конец комнаты. — Это ты всё рушишь. Ты не даешь ни единой возможности всё исправить. Я готов был весь мир к твоим ногам бросить, а ты, — я замолчал, переводя тяжелое дыхание. — Ты законченная эгоистка.

— Да пошел ты к чёрту, Азаров! — Вера влепила мне звонкую крепкую пощёчину, а затем толкнула в грудь.

— Мама? Папа? — на пороге спальни так не вовремя возник Платон.

Он уже был полностью собранный и готовый ехать в школу.

— А что это вы делаете? Ругаетесь? — сын растерянно посмотрел на меня с Верой.

— Нет, сладкий мой. Тебе показалось. Мы просто с папой разговаривали. Ты готов? Сейчас тебя Гриша отвезет в школу.

Гриша был нашим водителем. Кроме него я больше никому из персонала не мог доверить своего ребенка.

— Платон, слушайся учительницу, ты понял меня? Чтобы я больше не слышал жалоб с ее стороны, — строго заявил я, надевая пиджак.

— Хорошо, пап, — сын кивнул и ушел обуваться.

— Мог быть и помягче со своим единственным ребенком, — укоризненно произнесла Вера.

— У нас растет сын, а не дочь, — напомнил я. — Но, если бы ты единолично не решила сделать аборт, возможно, сейчас еще росла бы уже двухлетняя дочь.

— Я тебя ненавижу, Азаров! — выплюнула Вера и бросила в меня пластиковый колпачок из-под тюбика. — Вообще жалею, что связалась с тобой, — она резко развернулась и пулей вылетела из спальни.

День был таким же мерзким, как и морось, что периодически прекращалась, а затем снова возвращалась. Несколько деловых поездок на жилмассив, где вчера прорвало трубу. Перед выборами особенно важно помелькать перед народом и продемонстрировать крепкую заинтересованность в их житейских проблемах. Поломку устранили оперативно.