Самый лучший комсомолец. Том третий (СИ) - Смолин Павел - Страница 21

— Павел Анатольевич, у ваших такое есть? — хохотнув, спросил деда Николай Анисимович.

— Секретная информация, Николай Анисимович, — весело подмигнул тот Оле.

Сработает — будет круто, нет — пофигу.

Добрались до типографии — сюда успели переместить и «книжное» оборудование, поэтому внутри было громко и людно, что позволило нам добраться незамеченными аж до второй трети цеха. После того как сотрудники во главе с японцем собрались, из толпы был вычленен трезвый, но немного «болеющий» алкаш. Он хитрый — начинает «накатывать» ближе к вечеру.

— Пьете, гражданин Гусев? — спросил Щелоков.

— На работе не пью, товарищ министр! — вытянувшись, молодцевато гаркнул тот.

— С особым цинизмом прячет «заначку» во вверенном печатном станке, — шепнул я дяде Герману.

— А покажите-ка нам ваше рабочее место, товарищ Юнусов, — после получения инфы скомандовал Николай Анисимович.

В гробовой тишине (исключая грохот станков, которые никто не останавливал) прошли по цеху за заметно нервничающим гражданином.

— Вот тут и работаю! — указал он на служебный стул.

Пара щелоковских подручных быстро обыскала станок и извлекла оттуда фляжку военного образца. Понюхали.

— У вас еще и самогон гонят? — покосился на меня Николай Анисимович.

Я развел руками — гонят, но посадишь одного — вылезет другой. Пускай гонят.

— Герман, — дал отмашку Судоплатов.

Милиционеры усадили алкаша на стул, дядя Герман драматично пощелкал пальцем по вынутому из аптечки шприцу и предложил выбрать:

— Рука или жопа?

— А что это? — судорожно сглотнул вяло пытающийся вырваться товарищ.

— Это чтобы ты больше никогда не пил, — ощерился КГБшник. — Потому что если выпьешь после этого укола — сразу помрешь.

— Я протестую! — Тимур Семенович начал вырываться энергичнее.

— Все равно поставлю, — скучным тоном уведомил его дядя Герман. — Хочешь, чтобы тебе прилюдно портки снимали?

Товарищ Гусев проявил здравомыслие и закатал рукав рабочей робы и получил «лекарство». Потрогав руку, он жалобно посмотрел на высоких гостей:

— С типографии попрут теперь, да?

— Это же международный проект, — напомнил ему Судоплатов. — А ты — страну позоришь! Забираем его.

О сегодняшнем дне в совхозе будут слагать легенды!

После тяжелого рабочего дня ходить в баню — одно удовольствие. Но это когда с разумными температурами, а не с тем пеклом, что устроили пожилые генералы.

— Ну-ка еще поддай! — скомандовал молодому одетый в банную «танкистскую» шапку дед Паша.

Молодой — это я. Взяв ковшик, зачерпнул воды из тазика с запаривающимся пихтовым веником и «поддал». Главное — не вырубиться. Переждав мешающую разговаривать волну жара, одетый в банную «буденовку» Николай Анисимович вспомнил о важном:

— А как там твоего гренадера-героя зовут?

— Афанасий Федорович Сидоров, — напомнил я.

— Зови его сюда! — велел Щелоков.

Не без облегчения выскочив в предбанник с накрытой на столе поляной и плавающими в бассейне наполненными пивом трехлитровками, попросил нашедшегося здесь вооруженного КГБшника привезти героя к нам.

Плюхнулся в бассейн, позволил себе полминуты расслабона и походкой обреченного вернулся в парилку.

— Холода напустил, поддай-ка! — не без ехидства велел Судоплатов.

Ехали бы вы уже домой, старшие товарищи! Поддал.

— Ну и хватит пока, — решил для себя Щелоков и пошел охладиться.

— Нормально справляешься, — пользуясь моментом, похвалил меня дед Паша.

— А чего мне, — пожал я плечами. — Каждую неделю высокие гости, все привыкли уже.

— И баня хорошая, — слегка подколол он меня.

— По тем же причинам, — вернул ему подколку.

— Экзамен новый смогут сдать не все, — поменял он тему, слив государственных масштабов, но всем и так очевидный инсайд. — Освободится очень много кресел. Толю в Верховный совет РСФСР отправим.

— Фигово, придется нового председателя искать, — не шибко-то я и обрадовался.

Нет, с семейной точки зрения оно прямо отлично — мама будет замужем за уважаемым человеком, но «по делу» без надобности — у меня и так доступ везде куда надо есть.

— Найдем, — успокоил меня дед Паша. — Пойдем, а то еще обидится Николай Анисимович, — крякнув, слез с полка, и мы присоединились к Министру внутренних дел в бассейне.

Вылезли, уселись за стол, закутавшись в простыни как в том самом фильме.

— Куда?! — дед шлепнул по моей тянущейся к запотевшей кружке с пивом руке деревянной ложкой.

Вся посуда кроме кружек деревянная, стиля «хохлома». Я жалобно посмотрел на Щелокова, тот в ответ подмигнул — «ничего не могу сделать, это твой дед, и я им не командую».

— Не больно-то и хотелось, — буркнул я, наливая себе «Буратино».

Попили, закусили вяленой рыбкой и в дверь постучали.

Ехать-то за «героем» недалеко.

— Здравия желаю, товарищ Министр внутренних дел, — не стал прикладывать к пустой голове руку закутанный в простыню дядя Афоня.

— Здравствуй, герой! — Щелоков не обломался подняться навстречу, чтобы пожать гостю руку. — Проходи, посиди со стариками. Жена не наругает? — хохотнул.

Недавно их поженили, хороший был праздник.

— Никак нет, товарищ министр, — отрапортовал вояка и пожал руку Судоплатову. — Здравия желаю, товарищ генерал. Привет, Серега, — пожал и мне.

Усадили гренадера, заставили намахнуть «штрафную».

— Как жить-то дальше думаешь? — оторвав кусок леща, Щелоков протянул его гостю.

— Серега обещал осенью трактористом устроить, — ответил тот.

— Летом многосерийный цветной телефильм снимать будем, Афанасий Фёдорович актёрские курсы полный рабочий день посещает, — объяснил я в ответ на вопросительный щелоковский взгляд. — Об оперативном работнике, которого из-за кристальной честности оборотень в погонах среднего ранга ссылает участковым в совхоз. Через много серий о помощи участкового совхозникам, в ходе последнего сериального дела он выводит оборотня в погонах на чистую воду и возвращается в город.

— Пришли сценарий, — скомандовал министр и переключился обратно на Афанасия Федоровича. — Ты тогда вот что — хохотнул. — Осенью в Московскую специальную среднюю школу милиции МВД СССР поступай, на участкового инспектора органов внутренних дел МВД. Ту у нас после армии, поэтому через год выпустишься лейтенантом. А на работу мы тебя сразу устроим — Филиппу помощником, опыта набираться. Через год я его к себе заберу, а ты пост займешь.

— Так точно, товарищ министр внутренних дел! — обрадовался гренадер.

— Молодец! — припечатал его Щелоков. — Нам герои нужны!

— Можно я батю позову? — застенчиво спросил будущий участковый.

— Сиди, найдется кому позвать, — дед Паша кивнул КГБшнику.

Сходили в парилку, где товарищи генералы расспрашивали Афанасия о сибирском житье-бытье.

— Ну, здесь-то получше будет, — скромно поведал он. — Они и понятно, тут… — покосился на меня и подобрал слово. — Эксперимент, да и Москва рядом. Но когда в армию уходил, точно хуже было! — с улыбкой выразил лояльность действующему правительству. — Траур по части объявляли, — поделился воспоминаниями и вздохнул. — Жалко Леонида Ильича.

Нам с дедом Пашей было не жалко, поэтому с гренадером грустил один Николай Анисимович — большой друг был, как-никак.

— Пойдемте помянем, — предложил он.

Судоплатов поморщился, но сопротивляться не стал. Переместились за столы, помянули и встретили Сидорова-старшего, который добавил к застолью здоровенную бутыль мутного самогона.

Народ оживился и охотно снял пробу.

— Хороша! — крякнул Судоплатов.

— А я Сережке намекал, — подмигнул мне Щелоков.

— Лучше Федора Артемьевича самогонщика в деревне нет, — сдал я прибывшего с потрохами. — Временно проживая в квартире, смог войти в доверие к бабушке Лукерье, самогонщице с тридцатидвухлетним стажем, улучшив ее годами оттачиваемый рецепт.

— Так, — подтвердил с интересом меня выслушавший сибиряк. — Я вам в Москву пришлю, — пообещал товарищам генералам.