Мировая жила (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 21

Угроза остаться голодными сотворила с новобранцами чудо, они враз поумнели и, пусть не сразу, но выстроились как надо. Капрал хмыкнул и со словами: «за мной в колонну подвое марш» - повел взвод в столовую.

- А ничего так, сытная жрачка, - Аким наяривал деревянной ложкой из глиняной миски, но молчать не умел даже во время еды, - Я тока одно не понимаю. Вась, зачем надо было целый час дожидаться грузовиков, если идти от железки тут от силы пять кэмэ?

- Ха, Акима, ты вспомни прошлую жизнь на Старшей Сестре, - Вася усмехнулся, - Часто ты пешком ходил пять километров? Горожанин избалован общественным транспортом. Горожанин предпочтет час торчать на остановке, чем топать пешком. А тут как раз все сплошь горожане.

- И то верно.

Знаменуя начало нового дня, провыл сигнал подъема. Вася с Акимом, занявшие рядом стоящие койки, привычно подскочили, отработано скупо без лишних движений намотнули портянки, занырнули ногами в сапоги. Штаны и рубахи они на ночь не снимали, а потому сразу подхватили куртки, одна рука в рукав, другая рука во второй рукав. Осталось запахнуться на пару крючков, все – они готовы бежать туда, куда прикажет командование.

Бежать, однако, пока никуда не требовалось. Они стояли посреди казармы полностью одетые и чувствовали себя по-дурацки. Только что они откровенно показали всем окружающим свою выучку. «Молодцы разведчики, нечего сказать», - мрачно подумал Вася. Слегка утешала мысль, что особого внимания на них никто не обращал.

Вдоль рядов солдатских узких коек шли сержанты и тормошили заспавшихся новобранцев. Сержанты трепали их за плечи, потом стягивали одеяла, потом скидывали на пол. Даже оказавшись на твердом полу, эти люди поворачивались на бочок, поджимали к животу коленки, зябко обхватывали себя за плечи и, почмокав губами, продолжали спать.

- Мне это снится? – спросил Аким.

- Навряд ли.

Побудка и одевание заняли добрых четверть часа. Глядя на зевающих во весь рот будущих «вояк», Вася только головой качал. Чтобы не торчать как два торшака в чистом поле они с Акимом все это время сидели рядышком на койке.

- Цивилизация, – глубокомысленно изрек Аким, - Убивает в человеке зверя!

- Ну, это ты загнул. Если б было так, то эти цивилизованные парни упырков в клубах ногами не забивали бы.

- Ну да, - Аким вспомнил Ману и помрачнел.

- Цивилизация не убивает в человека зверя, но задавливает, - продолжал Вася, - Делает его вялым, делает сонным, но добрым его совершенно точно не делает.

- Да, Вась, ты прав, - безжалостным усилием Аким заставил себя отринуть воспоминания и включиться в разговор, - Сильный жрет слабого. Это основополагающий закон леса, а может и всей нашей вселенной…

- Спорить не стану, - мягко сказал Вася, - Но зверю не чуждо сострадание и жалость. А вот на счет этих зевающих парней не уверен. Не потому, что у них нет зверя первопредка, а потому что они поднялись сюда из нижних миров. Боюсь, ни о сострадании, ни о сочувствии эти люди не имеют представления.

Аким только плечами пожал. По виду перед ним были обычные люди. Приличия соблюдают, человеческую речь разумеют, на ближних среди бела дня не кидаются. Кто знает, что с ними не так? Он влюбился в Ману безоглядно и безоговорочно, но не знал ее совершенно. Какие чувства были ведомы ей самой? Акиму этого уже не узнать. Он поймал себя на том, что опять вернулся мыслями к погибшей девушке, решительно тряхнул головой и поднялся с кровати.

- Пойдем что ли, Вась? Уже вон, строятся…

Первым делом их погнали на пробежку. Хотя, пробежка – сказано громко, так, десяток кругов по плацу легкой трусцой. Ни Вася, ни Аким даже не вспотели. Но для вчерашних горожан эта пробежка обернулась настоящим испытанием. Мало того, что, живя в городе, тела свои они к нагрузке не приучали, так еще были ослаблены постоянным употреблением настоев.

Прежде чем отдавать приказ на построение, капрал Хруз дал новобранцам отдышаться. Потом они пару раз прошли подобием походного строя по плацу, потом их недолго учили быстро залазить в кузов армейского грузовика и вылезать из него. А потом повели в столовую.

- Прямо санаторий, а не учебка, - радостно заявил Аким, облизывая ложку.

- Ну, в этом с тобой мало кто из присутствующих согласится, - Вася усмехнулся и качнул головой, как бы приглашая оглядеться вокруг. Вокруг многие были вымотаны настолько, что даже есть не могли.

После завтрака их повели в учебную комнату, где капрал Хруз объяснял устройство армейского карабина. Самыми благодарными слушателями само собой оказались Вася с Акимом. Аким так боялся пропустить хоть слово, что дышать забывал. Еще бы, за сведения об оружии потенциального противника любой разведчик руку отдаст.

Впрочем, своим рассказом капрал лишь подтверждал то, о чем они догадались и сами, когда разбирали добытое на корабле трофейное ружье. Помимо механических частей: ствола, приклада, спускового устройства и магазина с боеприпасом карабин имел три нифриловых прибора: накопитель, что через разряд давал импульс нифриловой шарообразной пуле и назывался «толкателем»; расположенное в прикладе хранилище, которое заряжало толкатель после выстрела; и, наконец, прибор наведения на цель.

Капрал Хруз сообщил, что прибор наведения считывает намерение стрелка и направляет полет пули. Акима такое объяснение не удовлетворило, потому что не объясняло, как именно нифриловая пуля находит цель, уже находясь в полете, но проявлять любопытство и задавать уточняющий вопрос он не решился. К тому же Аким не убыл уверен, что капрал и сам это знает.

Покончив с созерцательной частью, Хруз перешел к прикладной и повел их на стрельбище. Сержанты выдали новобранцам незаряженные карабины, и они учились их разбирать и собирать. После их вызывали из строя подвое, выдавали по три пули и учили стрелять по мишеням с пятидесяти шагов.

От этого способа стрельбы Аким с Васей обалдевали. Боец брал карабин и держал у живота, будто это не карабин, а нацеленное во вражеское брюхо копье. Потом стрелок должен был сосредоточиться на указанной капралом мишени. А потом следовал выстрел.

Не все выстрелы попадали. Нифриловые пули хоть и могли подправлять свой полет, но, как оказалось, до некоторого предела. И если боец во время выстрела уводил ствол слишком уж в сторону от цели, выправить свое направление пуля не успевала. А потому выпущенные неумелыми бойцами пули часто уходили то в небо, то в землю, то в лес.

Кроме того, не все выстрелы поражали именно ту мишень, которую указывал капрал. Их стояло там пять штук в ряд, и каждая была пронумерована. Бойцы хмурились в недоумении, но почему их выстрел поразил не ту мишень, взять в толк не могли, а вот Вася с Акимом свои догадки имели.

Работа с нифриловым заклятьем требует навыка, и чтобы приказ на нифриле сработал, образ действия должен быть представлен очень четко. У вчерашних горожан нужный опыт отсутствовал. Зато все три пули и Вася, и Аким положили строго в те мишени, что указал им Хруз.

После стрельб их снова повели в столовую. По дороге Аким радостно потирал руки и отпускал шуточки, что мол главное умение имперского бойца – это умение переваривать пищу. Жратва и впрямь здесь сытная, обильная, да еще кормят три раза в день. За обедом им выдали по стакану настоя, пить его друзья само собой не стали. А после обеда был объявлен «тихий час». Бойцов отправили в казармы по койкам отдыхать и набираться сил.

Вася уже собирался скинуть куртку, сапоги и придавить койку эдак на пол часика, однако по Акимову горящему взгляду понял, завязать хоть немного жирку на черный голодный день у него в очередной раз не получится. Аким выскочил из казармы первым, вроде бы как по нужде. Вася выждал пару минут, прислушиваясь, но быстро понял, внимание окружающих людей не то что на нем или на Акиме, вообще ни на чем внешнем не сосредоточено.

Эти люди даже не столько спали, ибо для перехода в сон тоже сила нужна, сколько погрузились в какое-то болезненное беспамятство. Истощенные, ослабленные, бледные – они едва дышали. В городе их использовали как батарейки и выкачивали из них силу. Почти все они здесь стояли одной ногой в могиле. И зря Аким смеялся, что эта учебка напоминает санаторий. Чтобы поставить этих людей на ноги, как раз и нужен санаторий с обильной трехразовой кормежкой, полноценным отдыхом и сном.