Мировая жила (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 57

Иван Егорович удрученно как-то кивнул, посмотрел на князя внимательным долгим взглядом, развернулся и ушел. Иван Егорович стар, он может дать себе слабину, испытывая жалость. Князь на слабину и на жалость права не имеет…

В этот раз их отряд вел не Макар, как привыкли парни из Васиной десятки, а дядька Прохор. Он знал дорогу и уверенно шел вперед. Вася надеялся поговорить с отцом в пути, но куда там, узкая горная тропа не позволяла идти рядом, а переговариваться, оглядываясь через плечо, неудобно. Остановок не делали, коли князь сказал выступать немедленно, значит дело не терпит. Шли быстро и молча.

Васю одолевали сомнения. Никак он не мог взять в толк, отчего князь решился довериться байкам и сказкам. Дожили! Войсковая операция выстроенная на основе сказки про Кощея Бессмертного. Даже если допустить, что существует такая жила, что пронизывает весь мир насквозь подобно игле, то как эта жила проходит через раскаленное планетарное ядро? Там такая температура, что ого-го. А нифрил перегрева не терпит. Впрочем, оно ведь вовсе не обязательно, что жила эта прямая. Может та жила ядро планеты как-то огибает…

На третьем часу пути дядька Прохор вдруг остановился и указал куда-то рукой. Вася подумал, что тот хочет обратить внимание на крепость, с этакой высоты та казалась игрушечной, но потом сообразил, что дядька показывает намного правее. Вася присмотрелся и увидел быстро приближающиеся темные точки. Для птичьей стаи их строй был больно уж необычным.

- Дирижабли, морока нифрильная, - сообщил один из глазастых братьев Цапель, - Прямо на нас прут.

- Ускоряемся, - крикнул дядька Прохор.

Еще с полчаса они бежали в гору. Гора становилась все круче, и все чаще приходилось не столько бежать, сколько карабкаться. После одного особо крутого подъема, остановились перевести дух. Дирижабли теперь подлетели совсем близко. Уже видно было, что это штурмовые. Десять больших штурмовых дирижаблей, в каждом может быть размещено до сотни бойцов.

- Они вроде замедляются, - заметил Прохор.

- Здесь высоты большие. У дирижабля тоже свой порог подъема имеется. Вон. Точно. Веревки сбрасывают. Сейчас будут штурмовиков высаживать.

- Я не понимаю. Там тыща бойцов. И все по наши души?

- Не даром князь нас к той жиле так срочно погнал. Ох не даром. Прочуял наш князь, - Прохор покачал головой, - Айда за мной, некогда раздыхиваться.

Еще больше часа они лезли в гору. Потом им попался козырек, на который Бобры сами забраться не смогли, пришлось их вытягивать за руки.

- Шевелитесь, братцы, нельзя нам задерживаться, - увещевал их Вася, сомнений у него больше не осталось, теперь он и сам отчетливо понимал, куда так рвутся имперские штурмовики.

- Догоняют они нас, - поддержал Васю Аким, - И ведь откуда силы берут! Может настои особые хлещут? Такие, что выносливость прибавляют.

- Может и настои, - сказал Ефим, - А может и своей дури хватает. У принца поди тоже крепкие выносливые парни имеются. Я слышал, в штурмовики отбирают самых лучших.

- Ладно. Идем, - Вася повернулся идти дальше.

- Вась, ты извини, - остановил его Бака и виновато развел руки в стороны, - Не с нашей статью по горам скакать. Мы с Дукой их задержим. Уж больно этот козырек хорош. Я не я, если пару десятков пустых голов мой топор сегодня не полопает что твой арбуз.

- Задержим, - эхом отозвался Дука, - Мы их бошки как полешки щелкать будем. Все равно эту стеночку им стороной не обойти.

- Согласен с Бобрами, - выступил на шаг один из братьев Цапель, - С такого места стрелять как на стрельбище. Слово даю. Ни одна стрела из наших колчанов мимо цели не пролетит.

- Мы задерзым, - поддакнул Мышонок, сурово сдвинул брови, - Вы главное до той зылы доберитесь. И сто надо, сделайте.

Вершок промолчал, но было и так понятно, что останется здесь со своим другом Коротком. Вася думал недолго. За три года службы научился принимать решения быстро.

- Значит так, - сказал он, - Предложение дельное. Разделимся. Я с Бобрами, Цаплями, Вершком и Коротком устраиваем здесь засаду. Остальные идут к жиле.

- Извини, Вась, - дядька Прохор усмехнулся с некоторой снисходительностью, - Так не получится.

- Почему?

- Я Ефима, батьку твоего, не оставлю. А он, батька твой, не оставит тебя. А Ольха без меня дороги не найдет… прощайся с парнями.

- Да ты что, дядька Прохор… - Вася растерялся.

- Вась, - одернул Прохор, - Ты не понял еще? Для всех нас эта прогулка, – в один конец. Ты посмотри вниз. Там черно от имперцев. Мы из той пещеры обратно уже не выберемся. Важно другое. Важно, что до той пещеры мы доберемся. Сам князь на нас рассчитывает… прощайся с парнями.

Вася понял. Поняв, принял. Обнялся с каждым молча. Слова здесь были неуместны. Макар, Аким, дядька, отец и Ольха, - тоже все подходили и обнимались, будто не навсегда прощались, а так, расставались на неопределенный срок. А потом ушли. А Цапли, Бобры и Вершок с Коротком остались.

- Вы парни, не стреляйте сразу, - попросил Бака Цапель, - Схоронитесь пока за уступом. Дождемся, когда первая башка над козырьком появится. Тогда уж и повеселимся.

И они повеселились. Когда высунулся над уступом первый штурмовик, Бака с какой-то прям долгожданной радостью, с кряканьем рубанул топором сверху вниз. Как и обещал, голова лопнула не хуже спелого арбуза. Внизу под козырьком загомонили, а потом еще две головы вынырнули. К Баке в том веселии присоединился Дука. Два удара – две башки.

Следом подключились Цапли. Им даже не надо было всем троим выглядывать из-за козырька. Один быстро глянул, а остальные уже знают, куда стрелу пускать. И главное, быстро так стреляют, одна стрела только распорола тканый мундир, входя в живое тело на треть длины, а уже следующая на тетиве в натяжку пошла. От такого сурового отпора имперцы на какое-то время опешили, но видать им давали настои не только от усталости, но и от страха тоже. Полезли вверх с повышенным рвением.

К Бобрам присоединился Вершок. Он посчитал особой доблестью засаживать свое огромное копье непременно в глазницу высунувшейся над уступом имперской головы. Впрочем, если попасть в глаз не удавалось, его копье и лоб пробивало неплохо, а даже если и не пробивало, рассекая кожу на лбу, снимало чуть не пол скальпа. Хлещущая с рассеченного лба кровища обеспечена.

Один только Короток самообладания не терял и разить врагов не стремился, привычно мыкался за спиной у Вершка, прикрывая друга из-за его спины. И, как оказалось, не зря. Когда один из имперцев закинул к ним на уступ бомбу, Мышонок не сплоховал и бомбу с уступа выпнул обратно вниз прямо на имперские головы. Полученным осколочным уроном имперцы так прониклись, что больше бомбы швырять на уступ не пытались.

Но бесконечно веселье продолжаться не могло. Побитых штурмовиков под уступом нападало столько, что имперцам уже не нужно было подтягиваться на руках, они теперь норовили заскочить на гору из тел поверженных товарищей и пальнуть из карабина. А кроме того сказывалась накопленная усталость и полученные ранения. Как ни старались парни под выстрелы не соваться, а под шквальным огнем уберечься все равно невозможно, и как ни хороши доспехи из личного ханского арсенала, от прямого попадания не спасают.

Перелом в этом кратком и неравном бою произошел, когда у Цапель закончились стрелы. Сначала по очереди упали замертво Бобры, потом один из Цапель осел, привалившись спиной на скалу. А потом кто-то из имперцев все же исхитрился незаметно закинуть на уступ бомбу. После ее взрыва в живых остался только один лишь Короток. В очередной раз его прикрыл своей грудью друг Вершок. Мышонок рыдал в голос, стоя над его телом и размахивал кистенем, пока угодившая прямо в сердце пуля не заставила его замолчать.

Васина десятка, прошедшая через немыслимое количество битв, не потеряв ни одного бойца, враз потеряла семерых. Братья Цапли, которых по именам никто не называл, потому что не умели отличить, Вершок и Короток, чьих имен никто даже запоминать не пытался. Бобры Бака и Дука. Все думали, что двое так похожих парней из племени Бобра может и не родные, но братья. Но Бобры познакомились друг с другом только по пути в учебный лагерь. Пусть и не были они братьями по крови, они стали братьями по оружию. Остальное несущественно.