Чингисхан. Демон Востока (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 94

— Потеряли доверие к рабам, потому что прекрасно помнят, что я освободил рабов Патавия… — произнёс Эйрих задумчиво. — Собирать всех в одном месте — это большая глупость.

— Я сумел собрать старшин и убедил их, что нам дальше жития не будет, — продолжил Гуннар. — А ещё слухи пошли, что скоро нам перестанут поставлять еду, так как её и без наших ртов на всех не хватает — вот и решили мы, что надо прорываться, а тут ты, проконсул, юго-восточную стену пробил — будто сам Вотан вёл твою руку.

— Язычник? — недовольно спросил Зевта, пришедший на звуки шумихи и неразберихи.

— Это сейчас неважно, — поморщился Эйрих. — Значит, еды немного, пошли слухи, что вас перестанут кормить. Вы сумели собраться и решились на прорыв, в ходе которого потеряли много людей из-за римских лучников гарнизона. Зато теперь в городе остались одни римляне, так?

— Домашних рабов тоже к нам согнали, не только фабричных… — почесал затылок Гуннар. — Да, думаю, что в городе не осталось рабов.

— Сколько вас всего? — спросил Эйрих.

— Я не знаю, но можем посчитать, — ответил кузнец.

— Вы готовы присоединиться к нашему сообществу на правах сородичей, с созданием избирательной трибы и предоставлением места в Сенате? — спросил Эйрих. — При условии, что у вас наберётся достаточная численность взрослых мужей.

— Мы готовы на всё, кроме рабства, — ответил Гуннар. — Лучше убейте, чем поработите.

— Убивать и порабощать вас никто не будет, — покачал головой Эйрих. — Мы пришли, чтобы освободить вас и всех римлян от ига императора.

Как-то естественно получилось, что теперь основополагающая цель похода задекларирована именно так. Сенаторы знают, что с императором они не уживутся, поэтому его нужно уничтожить, а народ его освободить. Против рабства они ничего не имеют, но имеет Эйрих. Не против рабства, как такового, а против магнатов-латифундистов. С этими придётся что-то решать…

— Мы готовы принять любые твои условия, проконсул, — поклонился Гуннар в пояс.

— Уверен, ты был не так раболепен, когда жил в племени, я прав? — усмехнулся Эйрих.

Кузнец поморщился и отвёл взгляд. Видимо, осознал, что всё ещё ведёт себя как раб. Плеть и голодная пайка могут привести к покорности любого…

— Забудь о поклонах, — произнёс Эйрих. — Отныне ты и все твои люди стали свободными. Над вами теперь только Сенат и Бог. Если среди вас есть мастера, а я думаю, что есть, присоединяйтесь к мастерской коллегии. Вам найдут работу по силам и позаботятся о том, чтобы вы зарабатывали достойно, если что-то умеете.

— О большем мы не можем и мечтать, — усилием воли сдержал новый поклон Гуннар. — А как быть с остальными?

— Остальные станут членами вашей трибы — этакого рода, чьи интересы представит избранный вами сенатор, — ответил Эйрих. — Вам выделят место в походной колонне, в которой вы можете пойти с нами на новые земли. После того, как я закончу с этим городом…

— Мы с тобой, проконсул, — протянул ему руку кузнец.

— С Сенатом и готским народом, — поправил его Эйрих и ответил на рукопожатие. — Я лишь человек, проводящий его волю и только.

Определённо, в подходе отца что-то было. Загадочные старики, думающие о судьбе народа, являются для чужаков более значимыми фигурами, чем видимые перед собой представители магистратуры. Если сказать, что ты запрещаешь что-то, то это одно, а если сослаться на то, что запретил сам Сенат — это совершенно другой уровень запрета. Морально тяжелее спорить с мнением сотен мудрых старцев, истрачивающих остаток дней в заботах о народе, чем с одним человеком, пусть и очень значимым…

— Аравиг, позаботься о них! — приказал Эйрих. — Сопроводи к обозу, обеспечь шатрами и проследи, чтобы всех накормили!

— Сделаю, проконсул! — ответил тысячник.

У Аравига и без того забот хватает, но кто справится со всем этим лучше человека, уже несколько лет занимающегося материальным обеспечением войск и легиона?

В Вероне всё затихло, гарнизонные войска восстановили баррикаду в проломе и наводнили стены, опасаясь, что готы воспользуются неразберихой и начнут штурм.

Но у Эйриха были другие планы, не опирающиеся на неверный случай…

/17 апреля 410 года нашей эры, Западная Римская империя, Венетия и Истрия, г. Верона/

Заказанные Эйрихом пробоины были готовы.

Манджаники теперь уже совсем не те, что приехали к подступам этого города в разобранном состоянии, но задачу свою выполнили. Судя по всему, Эйрих даст мастерам заказ на новые манджаники, а эти придётся разобрать на детали — износ был следствием круглосуточного обстрела довольно-таки крепких стен. Некоторые секции были построены гораздо качественнее, чем о них думал Эйрих, поэтому он подозревал признаки коррупции при строительстве — лучше римлян в коррупции никто не разбирается, это все знают.

«Но никто не разбирается лучше римлян в борьбе с коррупцией», — с усмешкой подумал Эйрих. — «Как можно бороться с чем-то, если ты знаешь это недостаточно хорошо?»

Римляне просили очередные переговоры, но Эйрих снова проигнорировал белые флаги, висящие на башнях сутками напролёт.

Так или иначе, но штурм города состоится сегодня, а поговорить ещё разок, всё же, можно. Вдруг, действительно, сложат оружие и сдадутся на милость победителей?

— Сигналь переговоры, — приказал Эйрих знаменосцу.

В очередной раз он встречал вражескую делегацию сидя за ореховым столом, на котором было несколько чашек и кувшин с сухим фалернским.

Римляне прибыли в том же составе, то есть с богато одетыми муниципальными вельможами, возглавляемыми префектом города Максимом Ацидином.

Только вот выглядели они сегодня растрёпано, под глазами мешки — похоже, что не высыпаются.

— Вы были так настойчивы, что мне аж стало интересно, — вздохнул Эйрих. — Говорите и не заставляйте меня пожалеть о том, что я потратил на вас время.

— Мы предлагаем тебе всё золото, что у нас есть, а также щедрые выплаты в течение двух лет, — заговорил Ацидин.

— То есть ты предлагаешь мне взять у вас дань? — уточнил Эйрих. — Зачем мне это, когда я могу получить весь город со всеми его жителями? Я тебе уже говорил, Ацидин, что со мной нельзя договориться. Хоть всё золото свези и вручи мне лично в руки — я возьму этот город и приведу его к власти Сената готского народа. Так что не трать моё время, будь добр. Либо сдавайтесь, либо мы возьмём вас на мечи.

— Но… — растерянно заговорил префект города.

— Никаких «но», — перебил его Эйрих. — Пощады к знати не будет, всех патрициев мы вырежем под корень, как и представителей власти.

— Но за что⁈ — воскликнул Максим Ацидин в изумлении.

— Вы совершили страшное преступление против римского народа, — вздохнул Эйрих. — Ради сохранения своей весьма иллюзорной власти напрасно пожертвовали жизнями солдат и граждан. Если вы делаете такое со своими, то что мы можем ждать от вас в отношении чужаков? Вы нам не нужны, увы. Иди обратно и принимай решение, Ацидин. У вас есть три часа, чтобы сделать правильный выбор — после этого я не приму вашей сдачи ни в какой форме, кроме бездыханных тел в лужах крови.

Римляне были вынуждены уйти, потому что сдать город они, по каким-то причинам, были неспособны. За это их ждёт жестокая расплата.

Немного поразмыслив, Эйрих решил, что надо провести с парой римских городов показательные уроки. Оказываешь сопротивление — будь готов к кровопролитному штурму. Не оказываешь сопротивление — точно выживаешь, но лишаешься власти. Третьего не дано.

Если, поначалу, будет много скептиков, то после трёх-четырёх взятых городов останется мало желающих проверять свои стены на прочность.

Выпив чашку разбавленного вина и заев его кусочком пшеничной лепёшки, Эйрих направился к шатру тысячников. Нужно закончить подготовку штурма и удостовериться, что никаких накладок не будет.

Благодаря бежавшим из города рабам, Эйрих и его командиры теперь владели подробным планом города, нарисованным на большом пергаменте, лежащем сейчас на столе в шатре тысячников.