Злодейский путь!.. Том 3 и Том 4 (СИ) - Моргот Эл - Страница 16

Система запела песенку по второму кругу.

Утро старейшины Проклятого пика началось только после обеда, но все равно этого времени не хватало на то, чтобы переварить все произошедшее. Вот если бы его еще как минимум дня два никто не трогал, потом он смог бы реагировать на все более спокойно и снисходительно. Но доразбираться со всем необходимо прямо сейчас: пойти проверить состояние Аннис, узнать, что Шиан сделал с Летис Лис, и доказать, наконец, невиновность злодейского Шена.

Вновь облачившись в свой красный наряд, Шен посмотрел в зеркало, и самому плюнуть захотелось в наглую ухмыляющуюся физиономию. Однако губы так и кривились в этой вызывающей усмешке, и он никак не мог придать лицу спокойное выражение, а черные глаза лихорадочно блестели. Шен даже приложил руку ко лбу, проверяя, нет ли у него жара, но вроде бы все было в порядке. Наверное, в глубине души он хотел, чтобы человек, отражающийся в зеркале перед ним, не соответствовал тому, что на самом деле творилось у него на душе. Как всегда высокомерный. Как всегда вызывающий.

Как всегда раненный.

Шен отвернулся и быстро вышел прочь из комнаты.

Он вышел на площадь перед замком и сделал несколько шагов вперед, прежде чем резко остановиться. У начала моста к пику Таящегося ветра стоял Муан, и в первое мгновение Шену очень захотелось нырнуть под лавочку, чтобы тот его не заметил. Пришлось подавить это недостойное и трусливое желание. В конце концов, Муан сам виноват, что так вышло… И все-таки Шена беспокоило, что он его ударил. Но он решил внешне этого никак не показывать.

Преодолев себя, он сделал еще несколько решительных шагов по направлению к мосту и остановился перед прославленным мечником, окинув его внимательным взглядом.

Муан перед ним казался встревоженным и бледноватым. Шен заметил, что его волосы, недавно казавшиеся ему полностью белыми, вновь приобрели грязновато-серый оттенок. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почему у тебя волосы цвет меняют? — вместо всех возможных начал этой беседы, решил спросить Шен. — Ты пытался их выбелить, но они потемнели? Или ты просто давно их не мыл?

Муан отреагировал на эту череду вопросов глубоким вздохом.

— Ты почувствовал? — спросил он.

— Что именно?

Муан дотронулся ладонью до своей груди.

Шен, нахмурившись, смотрел на него.

— Было больно? — сочувственно спросил он.

— А ты не почувствовал, как было? — лицо Муана перекосилось. — Ты смеешься надо мной?!

— Я не понимаю.

— Не понимаешь? — переспросил хозяин пика Славы, с каждым мгновением все сильнее выходя из себя. — Не понимаешь?! Даже сейчас не понимаешь?!

Шен удивленно наблюдал за взбесившимся Муаном. Редко можно было увидеть его настолько вышедшим из себя. Тот сделал шаг к нему, все еще пребывая в крайне неблагоприятном расположении духа. Шен инстинктивно попятился.

— «Не понимаешь», да? — переспросил Муан, пытаясь немного успокоиться. — Не хочешь знать, скорее. Боишься признать?

— Чего еще тебе от меня надо?! — взорвался Шен. — Зачем ты пришел сюда??

— Я думал, — шаг к Шену; шаг от Муана, — ты признаешь. — Шаг. — Поймешь. — Шаг. — Перестанешь отрицать очевидное. — Шаг. — Почувствуешь.

Шен уперся спиной в стену своего черного замка. Муан, стоящий перед ним, положил свою ладонь в центр его груди.

— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он.

Шен растерянно смотрел на него. Он совсем был сбит с толку таким странным поведением. Рука Муана обжигала даже сквозь одежду. Он еще что-то должен почувствовать, или этого тепла достаточно?

Наконец, он сделал вдох, успокоив свои мысли, и произнес:

— Что я чувствую? Могу описать тебе, что я чувствую. — Он посмотрел прямо на Муана. — Боль. Разочарование. Усталость. Сожаление. Грусть.

Муан молча рассматривал его лицо.

— Думаешь, это просто слова? Да. За каждым из них стоит то, что не так-то просто описать. И лучше тебе не знать, что именно творится в моем сердце. Убери свою руку и отойди.

Муан опустил руку и отступил на шаг.

— Это… — вспышка его ярости прошла, и теперь он выглядел несколько растерянным.

— Что? Это не то, что я ДОЛЖЕН чувствовать? — едко усмехнулся Шен. — Или все из-за того, что я веду себя снова «неправильно»?

Он пошел к мосту, отпихнув Муана в сторону. Самое обидное во всей этой ситуации было то, что, несмотря на всю его тупость и этот не несущий ничего конструктивного диалог, Шен на самом деле хотел бы узнать о самочувствие хозяина пика Славы. Но спросить об этом не было ни малейшей возможности.

С другой стороны, он вроде довольно резво двигается, ничего с ним не станет.

Шен обернулся и кинул на него еще один долгий изучающий взгляд, прежде чем отвернуться и продолжить путь к мосту.

«Ни — одного — извинения».

Он так и не услышал от Муана. Он, наверное, мог бы даже принять, что мечника сбили с толку более хитрые старейшины и заставили принять участие в его сдерживании. Это было бы очень бесяще! Но он бы предпочел такой вариант. Но эта гнида муанская все еще не думала, что у нее есть за что извиняться! И это!.. Это было хуже всего.

— Шен! Я имел в виду другое! Я хотел, чтобы ты почувствовал, что мы связаны. Чтобы ты наконец поверил в это! — тон этого человека почему-то звучал отчаянно.

Шен резко обернулся к нему.

— Почувствовал? Кое-что я и в самом деле почувствовал. Ты показал мне, что такое боль от предательства. Спасибо… это довольно… сильное чувство.

Он вновь развернулся и быстро пошел прочь, больше не собираясь продолжать эту беседу.

Муан долго смотрел вслед его удаляющейся фигуре.

«И на что я рассчитывал? — думал Шен, направляясь к пику Молочных облаков. — На эмпатию со стороны этого человека? Может, наедине и кажется, что Муан стал лучше относиться к злодейскому Шену, но стоит им собраться всем вместе, как все возвращается на круги своя. И Муан даже помыслить не может, что происходящее не в порядке вещей!»

В лечебнице на пике Молочных облаков Шену и в самом деле никто не препятствовал, даже проявили уважение, от которого он уже за последнее время отвык. Ученица-заклинательница вежливо поприветствовала старейшину и проводила его к палате, где отдыхала Аннис.

— Ее самочувствие значительно улучшилось, — поведала она Шену по дороге. — Старейшина Заг приказал присматривать за ней и давать общеукрепляющее снадобье, но никакое дополнительное вмешательство не требуется.

Ученица приподняла тонкую шторку и пригласила Шена проследовать внутрь, а сама откланялась. Он зашел в небольшую светлую комнату. Аннис сидела на кровати с балдахином, живая и относительно здоровая, только шея ее была забинтована. Но Шен был уверен, что духовных сил девушки хватит, чтобы залечить свои раны так, что и следов не останется.

Завидев вошедшего учителя, Аннис просияла, но тут же склонила голову в учтивом поклоне и пробормотала:

— Ученица вновь благодарит учителя за ее спасение.

— Ты себя нормально чувствуешь? — спросил Шен, подойдя ближе и останавливаясь возле кровати.

Он окинул взглядом прикроватную тумбу со стоящем на ней стаканом воды. Возможно, стоило принести что-то вкусное? Хотя, может быть, девушке все еще больно глотать.

Само собой Аннис тут же заверила, что с ней все отлично. Шен усмехнулся, походя отметив, что женской хитринки в ней все еще недостает. В то время, как какая-нибудь нежная барышня преувеличивала бы свои мелкие неудобства, Аннис сурово по-воински преуменьшает свои страдания.

Хотя в новелле именно эта ее черта ему и нравилась. За ней всегда было приятно наблюдать, она не раздражала, в отличие от многих других девушек, попадающихся на пути главного героя.

— А где твоя мама? Она приходила?

— Она еще не вернулась с южного собрания заклинательниц.

Точно! Шен, наконец, понял, почему Аннис стала участницей событий в этой версии, а в оригинале полностью пропустила эту арку. Конечно же, все было из-за него. В оригинале Се Аннис вместе с Се Сиаль отправились на южное собрание заклинательниц за неделю до этих событий, теперь же все перевернулось. Из-за того, что Аннис отправилась с ним на задания совета старейшин, она пропустила эту поездку. Вот и все. Небольшой нюанс, который чуть было не стоил ей жизни.