Миллионы рождают власть (СИ) - Шу Алекс - Страница 25

Встреча началась с торжественного вручения подарков. Благодаря связям Германа, буквально за день, после приобретения билетов, удалось подобрать подходящий презент каждому.

Главе семейства я подарил кожаное портмоне, изготовленное ленинградскими цеховиками. Мануш Хачатуровне — пуховый платок, Есмине — большую куклу, блондинку Машу с голубыми глазами и длинными волосами. Аринэ — расписную шкатулку для всяких мелочей, Вазгену — пушистый махровый халат из ГДР. Сыновьям — набор игрушечных ковбоев и «Незнайку на Луне». Гураму — бирюзовый венгерский галстук под пиджак. Затем нас пригласили за стол.

Пир в доме родителей Гурама и Вазгена удался на славу. Традиционное кавказское гостеприимство побило все рекорды. Стол ломился от разнообразных яств. Только видов шашлыка, периодически снимаемого с шампуров и выкладываемого горками на огромные блюда, было четыре: хоровац из огромных кусков свинины, чагалач — мясо на реберной кости, ассорти из молодой баранины и курицы, печеные овощи. И это не говоря о люля-кебабе, кюфте, нарезанной ломтиками бастурме и буженине, домашних колбасах, овечьем сыре. Овощей и зелени тоже хватало: ярко-красные налитые соком крупные помидоры, порезанные дольками огурцы, петрушка, укроп, шпинат, щавель и зеленый лук. В отдельной большой кастрюле стояла долма, рядом хозяева выложили фаршированные шампиньонами баклажаны и большой поднос с горячими лавашами: тонкими как блины, и пышными с хрустящей корочкой. На двух большущих тарелках лежали хачапури с сыром и говядиной. Венчали это великолепие две огромные бутылки домашнего вина, украшенные плетеной лозой.

Через пару часов я и Денис сидели с туго набитыми животами и еле ворочали языками, отказываясь от очередной добавки, предлагаемой радушными гостями.

Застолье продолжалось. Пустые бутылки вина сменил громадный самовар, чайник с заваркой и коробка с кубиками сахара, а мясные блюда — восточные сладости: пахлава, шароц, называемый грузинами «чурчхел», огромный пирог с начинкой из масляного крема и сахарной пудры — «гита», и куча каких-то домашних пирожных и печений, названий которых я даже не запомнил. Давид Варданович и Мануш Хачатуровна настойчиво предлагали попробовать каждое яство и очень обижались, когда мы с Денисом пытались отказываться.

Когда поздно вечером нас отводили в бывшую детскую комнату братьев, мы двигались с грацией и скоростью беременных черепах. А опустившись на накрахмаленные белоснежные простыни, сразу вырубились…

— Миша, подъезжаем, — бодрый голос Гурама заставил меня оторваться от воспоминаний.

Я с любопытством огляделся. За высокими заборами виднелись большие дома, больше похожие на дворянские усадьбы. И стоящие рядом машины: волги, новенькие восьмерки, шестерки подтверждали состоятельность жителей.

— Это дачный поселок, — заметив мой интерес, добавил Гурам. — Тут много кто жил, писатели, композиторы, ударники труда, партийные руководители районного масштаба. Люди не первой величины, но достаточно обеспеченные. Сейчас только половина домов занята, в лучшем случае.

— Почему так? — поинтересовался я.

— Кто-то умер, кто-то переехал, — пожал плечами парень. — Некоторые приезжают сюда время от времени, чтобы отдохнуть на пару дней от городской суеты. Постоянно тут мало кто живет: пара семей пенсионеров не больше.

— Занятно, — улыбнулся я. — Получается, поселок наполовину пуст?

— Получается так, — пожал плечами парень.

Тем временем машина остановилась перед побеленным двухэтажным домиком, закрытым кирпичным забором. Из-под ограды виднелись тонкие кроны буков и могучие стволы дубов, увенчанных водопадами зеленых листьев.

— Приехалы, — объявил Вазген, выключив зажигание. — Иды Мыша. Ми тэбя тут подождем.

Я кивнул, открыл дверь и неторопливо вылез, осматриваясь. Увидел широкие металлические ворота со встроенной калиткой и двинулся к ним. Калитка оказалась запертой, и я воспользовался висящим рядом звонком. Воткнул палец в кнопку. Звонок истошно заверещал, сообщая о моем приходе.

Через десяток секунд, щелкнул замок, и калитка медленно, с протяжным скрипом, открылась. Представшая передо мною Каринэ выглядела сногсшибательно. Шелковое черное платье, украшенное изображениями распустившихся бордовых роз, облегало фигуру, подчеркивая достоинства хозяйки: внушительный бюст, натянувший тонкую ткань, гладкую загорелую кожу и открытые плечи, на которых чудом держались две микроскопические бретельки, аппетитные ножки, выглядывающие из-под подола. Черно-красные туфли под стать платью гармонично завершали туалет.

Над внешним видом и макияжем мадам тоже хорошо потрудилась. Памятная, с момента нашей первой встречи, немного вульгарная кроваво-красная помада сменилась менее яркой темно-вишневой, красиво выделяющей чувственные полные губы. Под длинной и кокетливо закрученной челкой, сияли аккуратно подведенные выразительные карие глаза и накрашенные длинные густые ресницы. Густая копна волос цвета воронова крыла облегала хрупкую шейку и волной спадала на плечи.

Я замер, всем своим видом выражая искреннее восхищение.

Каринэ усмехнулась, довольная произведенным эффектом. Посторонилась, пропуская меня в дом.

— Проходи.

Я молча зашел и аккуратно прикрыл за собой калитку.

— Здравствуй, Миша, — низким бархатным голосом поприветствовала меня роковая женщина.

— Здравствуйте, Каринэ, — я благоразумно решил не переходить на «ты». — Вы потрясающе выглядите.

— Знаю, — усмехнулась красавица. — Пойдем в дом.

Интерьер приятно удивил. Никакого примитивизма, однотипности и опрятной бедности, характерной для советских домов и квартир середины восьмидесятых. Оригинальная лепнина в виде ангелочков и распускающихся цветов на потолке, полки-ниши в коридоре, минимум мебели, а та, что имелась, выглядела стильно, современно и явно была заграничной. В гостиной небольшой, но мягкий диванчик с пуфами, рядом круглый журнальный столик. Перед ним толстый бежевый ковер, доходящий до узорчатой решетки, ограждающей кирпичную раму камина. Огромные окна, занимали почти все пространство стены напротив, заливая помещение ослепительно белым солнечным цветом.

Рядом с окнами, четыре тонких стула, расставленных вокруг небольшого прямоугольного стола. На нем гордо высилась литровая бутылка красного мартини «Россо». Чуть поодаль стояли блюдечко с подтаявшими кубиками льда, огромная тарелка бутербродов с маслом и красной икрой, украшенных листиками зелени и ломтиками лимона, открытая коробка шоколадных конфет, гранатовый сок в графине, и какие-то восточные сладости.

В одном углу комнаты раскинула листья компактная пальма, в другом неизвестное экзотическое растение с похожими на лианы ветвями и зелеными побегами. Растения заботливо усадили в огромные горшки с землей.

— Нравится? — Каринэ внимательно наблюдала за мной.

— Потрясающе, — искренне выдохнул я. — У вас хороший вкус.

— Миш, давай на ты, — предложила хозяйка. — Договорились?

— Договорились, — согласился я. — Как скажешь.

— Вот и отлично, — ослепительно улыбнулась мадам. — Подожди секунду, я сейчас.

— Ладно, — я пожал плечами и уселся за стул.

Каринэ появилась через минуту с пачками коричневых купюр.

— Твои деньги, — она положила передо мною четыре стопки сторублевок, перетянутых резинками. Три одинаковой толщины, а четвертая немного поменьше.

— Здесь ровно тридцать восемь тысяч рублей за твои шмотки. Как договаривались. Пересчитывать будешь?

— Зачем? — я придвинул пачки к себе. — Не думаю, что ты меня кинула или неправильно посчитала. Левон Суренович сказал, что вы серьезные люди, а я его слову доверяю.

— Напрасно, — наставительно сказала мадам, присаживаясь на стул рядом. — Ты всё-таки пересчитай, чтобы потом проблем не было. Калькулятор принести?

— Это ты так намекаешь, что считаешь меня дебилом? — ухмыльнулся я. — Количество купюр в пачке умножаешь на сто и получаешь искомую сумму. Для первоклассника пять минут делов…

Через три минуты, я опять окольцевал резинкой последнюю пачку и подтвердил: