Авиатор: назад в СССР 4 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 21

Кадровик выглядел сосредоточенным. Видимо, тот огромный портфель, который он нёс сейчас, содержал примерную разнарядку, выданную на училище.

— Чего столпились, товарищи курсанты? — резким тоном начал командовать Брусков. — Построились в две шеренги или мы не в армии?

Не мог он не покомандовать!

Сначала вызвали тех, кто предварительно рассматривался в лётчики-инструкторы. Таких набралось в нашем первом заходе пять человек. Затем начали вызывать и остальных, кто изъявлял желание и против кого не прочь были командиры учебных полков…

Отрадно, что теперь Тёмыч может спать спокойно. Его предварительно одобрили в Белогорский полк.

— Но ещё не точно. Пока только в распоряжение начальника училища, а потом будут распихивать, — выдохнув, сообщил нам Артём, когда вышел из кабинета комбата.

— Всё получится, — сказал я, похлопав по плечу своего товарища.

— А вообще что там? — спросил Макс, который пришёл в следующей партии людей.

— Хорошо. Диван у комбата стоит. Телек небольшой но цветной. «Рубин» вроде. Кондиционер жужжит и холодит. А ещё…, — задумался Тёмыч. — Аквариум у него.

— Я тебя не про интерьер спрашиваю, а про сам процесс, — сказал Макс.

— А что процесс? Мы зашли. Потом нас спросили — согласны ли на учебный полк? Все согласились. И всё.

И, правда — будущие инструктора находились в кабинете не долго. Судить по ним об обстановке в кабинете нельзя. Да и, памятуя своё прошлое распределение, ничего страшного там быть не должно. Особенно мне, с опытом ученых советов.

— Следующий идёт Родин, — выглянул из кабинета Голубев и пригласил меня жестом руки.

За большим столом заседали командиры рот, замполит батальона и начальник отдела кадров. Комбат рядом с ними, уступив своё место Брускову. В углу журчит вода в аквариуме. На экране.

Вошёл я, как и предписывает Устав. Представился Брускову, который даже не соизволил поднять на меня глаза и оторваться от списков и таблиц на желтых листах.

— Итак, Родин Сергей Сергеевич, средний балл 5 ровно, золотая медаль, спортсмен. Что у него с рейтингом? — спросил замполит училища.

— В своей роте — первый, товарищ подполковник, — проинформировал его Голубев.

— Прекрасно. И что вы нам скажете? Мы вас слушаем? — спросил меня Брусков.

Что за манера у него такая? О чём я ему должен сказать? Не нравитесь вы мне, товарищ Брусков! Вот хочется ему сейчас выдать что-то вроде — говори нормально, Брус.

— Я готов ответить на ваши вопросы, касаемо своего предварительного распределения, — завуалировал я своё желание послать училищного замполита.

— Мы вас прямо спрашиваем, где вы хотите служить?

В армии, квадратный ты товарищ, который нам не товарищ! Похоже, нужно прямо говорить, куда я хочу. Да только не знаю. В училище нам рассказывали о местах службы вскользь, да поверхностно.

— Сергей Сергеевич, мест очень много, — официальным тоном начал говорить кадровик.

— Родин, если ты сомневаешься, мы тебе посоветуем. Расскажем где и какие есть части. Потом сможешь подумать и принять решение…

— Так, Александр Васильевич, это что сейчас было? В смысле потом принять решение? — затараторил Брусков. — Он будущий офицер и должен принимать решение сейчас. Это у капиталистов сделки, раунды переговоров. Здесь армия! — стукнул он по столу.

— Товарищ подполковник, Родина воспитывали бабушка и дедушка. Отец-лётчик погиб, мать умерла, когда ему было немного лет. Он не знает, что и где находится.

— Надо было интересоваться до того как заходить сюда. Итак, Родин, твоё решение.

— ВВС Московского военного округа, — произнёс я, зная, что туда меня никогда в жизни не отправят.

— Разбежался. Нет там мест, — сказал Брусков, даже не взглянув на списки мест.

— Товарищ подполковник, по разнарядке…, — начал говорить кадровик, но «квадратный» его остановил.

— Нет, Вячеслав Палыч. Я видел, что там нет Московского округа.

Всё понятно с этим распределением. Ничего не поменяется и в моё время. Дадут список, и выбирай, что предложат. А заходит условный Петя с известной фамилией какого-нибудь водителя какого-то генерала, и ему дают другой список. Да что там список — из Главного управления кадров пришлют уже направление на него в нужное место.

— Товарищ подполковник, это неслыханно, — выразил своё недовольство комбат, вставая со своего места. — Перед нами человек, заслуживший право выбора. И мы сейчас, уж простите, занимаемся его обманом.

— Вы вздумали меня учить, Александр Васильевич? Я вас услышал. Родин, предварительно вы едите… в Туркестанский Военный округ. Вопросов, как я понял, у вас ко мне и присутствующим нет…

— У меня есть, что им сказать.

— Прекрасно. Говорите и мне тогда, — усмехнулся Брусков, записывая что-то в свою таблицу.

— Вам я ничего не скажу, товарищ подполковник. Жизнь за меня скажет. А остальным — почему бы и не ТуркВО. Сейчас это приоритетное направление. Честь имею, товарищи! — выпрямился я в струнку, не поворачиваясь к Брускову, и вышел из кабинета.

Краснознамённый Туркестанский Военный округ, наверное, не самое плохое место для службы. Сейчас так вообще это главный округ в стране, не считая столичного и, возможно, заграницы.

Несколько учебок, готовят команды для отправки в зону боевых действий. Авиация с приграничных аэродромов округа выполняет полёты по различным задачам вглубь Афганистана. На полигонах вблизи границы проводятся тренировки и акклиматизация личного состава.

Короче говоря, вся «движуха» сейчас там. Я попытался вспомнить хоть одну из воинских частей в тех местах и ничего у меня на ум не приходит. В моём времени это территория уже других государств и с трудом верится, что советское наследие не было попилено на металлолом, а аэродромные плиты не стали дорогой или материалом для строительства частных домов.

— Серый, ну чего там? — спросил Макс, когда я вышел в фойе.

— Выбрал ТуркВО, — сказал я. — Не знал, что выбирать, вот мне и предложили. Пускай будет он.

— Серёга, ну надо было чего-то поинтереснее выбрать. Чего ты в горах да в степи забыл? — спросил Костян.

— А мы с тобой, как будто не из степных мест. Наоборот, мне такая природа привычнее, — намекнул я ему на ландшафты нашего Владимирска.

Все эти предварительные «ласки», именуемые распределением, Филькина грамота и не более того. Как решат в кадрах, так и будет. Но внутренне я уже готов увидеть с высоты долину реки Амударья и Ферганскую долину.

Вечером мы смогли встретиться с Женей на КПП и я рассказал ей о сегодняшнем событии в штабе батальона.

— Папа любил туда ездить. Я сама как-то бывала там. Но в тех местах жарче, чем в Белогорске. А хоть известно, какой город? — спрашивала она, поправляя мои растрепавшиеся волосы.

— Этого не скажут, поскольку нужно будет приехать в штаб округа, затем тебя отправят в дивизию. И вот там и определят тебе место твоей службы.

— В общем, сказали куда бежать, но не сказали зачем. Ну, так же положено, правильно? — спросила Женя.

— Я сам от своих офицеров эту схему узнал. Но ещё всё не точно. Это предварительно. Чуть позже будет и основное распределение. Говорят, что в этот раз с Москвы кто-то приедет, и будет лично раздавать места для службы.

— Серьёзный человек, наверное. Ты уж произведи на него впечатление. Да и я за это не переживаю. Тебя вон все любят…

После этих слов, с КПП вышел Брусков. Вид у него был уставший и очень довольный. Увидев нас, он сделал разворот на 90° и проследовал в нашу сторону. Типа так и задумывал пойти! Я предусмотрительно поднялся, надел пилотку и отдал воинское приветствие.

— Родин, а вы что здесь делаете? — спросил он.

Ну, конечно! Как же Брусков мог пройти мимо курсанта, не сделав ему замечание. Он от этого удовольствие получает что ли?

— С будущей женой общаюсь. Официально отпросился у командира…

— Меня не интересует, кто с вами рядом, — чуть повысив голос, сказал замполит. — Сейчас у вас что по распорядку дня?