Философия кошки - Елизаров Евгений Дмитриевич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая

Чем чаще и чем сладостней она облизывается перед нами, тем круче и поднимается ее хвост, когда она проходит мимо.

Но все эти и подобные им сигналы – совсем не то, что имеется в виду, когда мы говорим о знаковом общении родственных душ; совершаемые непроизвольно, они способны свидетельствовать лишь о физиологическом или эмоциональном состоянии животного.

Кстати, то обстоятельство, что они непроизвольны, делает их особо ценными и значимыми – никакое животное не в состоянии их подделать, не может сымитировать свои эмоции; а следовательно, можно быть уверенным в абсолютной искренности всего того, что демонстрируется нам, другими словами, в том, что воздевшая к небу свой хвост кошка уже не бросится на нас.

Приходится, правда, слышать, что в кошке есть нечто коварное и предательское, что она никогда не ставит в известность о своей готовности к нападению и атакует вероломно, исподтишка, – но все это только от незнания; в действительности она никогда не бросается в атаку без предварительного уведомления.

Строго говоря, – это всеобщее правило живой природы: предупреждают все, к какому бы биологическому виду они ни относились. Разумеется, это справедливо только там, где речь не идет об обычной охоте, на которой соблюдение этого закона нелепо до такой степени, что, вероятно, сама жертва сочла бы подобный сигнал как род особого коварства, как форму глумления над нею. Именно потому, что это – всеобщее правило, основные формы предуведомления (например, шипение и рык) вписаны в генную память практически любого биологического вида как упреждающие, останавливающие, иногда даже отбрасывающие назад знаки. Все животные (включая человека) реагируют на них рефлекторно, автоматически, ибо ясно, что буквально через мгновение в ход могут быть пущены острые клыки и когти. (Когда я как-то раз, по глупости, попытался пропылесосить мою кошку, – простой расчет показывал, что собирать ее шерсть проще всего именно таким путем, – ее отбросило от захлебывающегося громким шипением шланга так, как, наверное, не отбросило бы и меня самого от «гремучей в двадцать жал змеи двухметроворостой».)

Дело в том, что атакующие или контратакующие действия всегда чреваты каким-то уроном для себя, а в случае подобного предупреждения есть шанс, что враг просто испугается и отступит сам. Поэтому предваряющий сигнал, как правило, всегда красноречив и контрастен, вот только все виды животных дают его на каком-то своем языке, а понимаем мы его или нет – это уже не их забота.

Впрочем, здесь необходимо заметить еще и вот что. Из всех домашних животных кошке присуща наиболее выразительная мимика; возможно, это тоже результат эволюционного приспособления к психологии тех, заботу о ком она вынуждена брать на себя. Мимические мышцы ее мордочки обладают необычайной подвижностью, способное же подчеркнуть значение всех подаваемых ею сигналов выражение огромных кошачьих глаз вполне отчетливо отражает весьма богатый спектр самых тонких чувств и настроений. Поэтому тот, кто действительно знает свою кошку, никогда не ошибется в оценке ее душевного состояния; однако, подобно женщине, это существо лишено всякого высокомерия и никогда не претендует (во всяком случае открыто) на интеллектуальное превосходство над нами, а значит, обязанность понимания всех подаваемых ею знаков возлагается в первую очередь на нас. И наверное это – справедливо.

Самый верный признак того, что кошка начинает выходить из себя, – движения ее хвоста: чем сильней и резче она размахивает им, тем больше степень ее возбуждения. Но нервное его биение не всегда предупреждение броска, кошка, взвесив шансы, сама может убежать от источника своего раздражения. О готовящейся атаке говорит совсем другое – ее глаза. Они вдруг устремляются в одну точку (это и есть точка нападения) и как-то странно округляются, одновременно предельно увеличиваясь в своих размерах. Бытует мнение, что у атакующей кошки глаза сводятся в щелки, – но это не всегда так, ибо многое здесь зависит от условий освещения, и потом: одно дело – нападать на неспособную оказать отпор жертву, совсем другое – на сильного. Перед тем, как броситься на меня, кошка на время замирает, кстати, сейчас может замереть даже ее хвост, и только нервно раздувающиеся ноздри выдают гнев.

Когда я вижу это, я знаю, что у меня есть всего три или четыре секунды. Этого вполне достаточно, чтобы перестать поддразнивать ее и убраться куда-нибудь подальше (конечно, она может удариться в преследование, но в крайнем случае я могу укрыться на кухне – там мгновенно забывается все: кухня – это территория любви, и здесь ни одна нормальная кошка никогда не укусит своего хозяина).

Кстати, в этом состоянии она уже не принимает никаких примирительных действий – разгневанная кошка атакует даже умиротворяющую руку, которая тянется к ней, чтобы погладить. Ее можно остановить (если, конечно, успеть) только одним – слегка подергать за усы; это парадоксальное действие тут же заставляет ее прислушаться к своим ощущениям. Ощущения оказываются довольно приятными: легкий массаж той области, рядом с которой они произрастают, доставляет ей явное удовольствие; кстати, ласкаться к чему бы то ни было (а ее ласка выражается в том, что она трется головой о предмет своей симпатии) кошка начинает именно этим местом.

Словом, нет никаких оснований утверждать ее вероломство и склонность к предательству.

Вот краткий словарь иных знаков, подаваемых кошкой, который можно встретить в посвященной ей литературе. Здесь я цитирую реферат одной из, может быть, самых талантливых кошковедов страны Валентиновой Даши, на момент составления (1999 г.) – ученицы 8-а класса Кемеровского Городского классического лицея:

бьет хвостом – злится или охотится ("лучше не подходи");

хвост трубой – приветствие, удовольствие ("как я рада!");

застывший внизу хвост – отвращение, разочарование ("какая гадость");

уши прижаты к голове, хвост делает круги – раздражение;

шевелит кончиком хвоста – интерес ("что это тут такое интересненькое?");

у поднятого вертикально хвоста расслаблен кончик – радостное возбуждение ("ура!");

быстро облизывает переднюю лапу – волнуется, в нерешительности ("как же так?");

осмотрелась вокруг и тщательно вылизывается – полное или притворное (во время игры или охоты) спокойствие ("я тут просто умываюсь");

быстро облизывает нос и губы – в замешательстве (мы почесали бы затылок);

протягивает лапку к вашему лицу – просит внимания и ласки ("ну ты меня еще хотя бы немножечко любишь?");

топчет лапами – очень любит (как маму), хочет доставить вам удовольствие ("я так тебя люблю!");

уши вертикально – любопытство;

уши плоско в стороны – прячется, заигрывает ("чур, меня не видно");

прячет голову в какой-нибудь уголок в игре – ("чур, я спряталась");

уши назад, глаза большие – предостережение ("не потерплю!");

уши назад, глаза жмурятся – нетерпение, просьба ("ну скорее же, очень хочется");

жмурится – демонстрирует миролюбие и спокойствие ("все хорошо");

большие глаза и зрачки – всматривается в темноту, боится, злится или играет;

уставилась на вас – вызов (чаще на игру в «догонялки»);

появилось третье веко – кошка больна или хочет спать;

усы опущены вниз – озабочена, печальна или больна;

кошка улепетывает от вас, втянув голову в плечи, на длинных ногах – знает, что нашкодила ("я лучше пойду");

катается по полу – демонстрирует свою привлекательность;

кошка катается по полу, прохаживается на полусогнутых лапах, отводит хвост, зовет – признаки течки;

лежит на спине с задумчивым видом – проветривается, отдыхает (такая забавная поза характерна для сибиряков и других кошек, имеющих больше теплой пуховой шерсти на животе, чем на спине);

сидит, поджав лапы, обернувшись хвостом – наблюдает, расслаблена, ждет;

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая