Превосходство Пробужденного. Том 3 (СИ) - Ра Дмитрий - Страница 54

— Вообще-то я думал, что просто способный, — усмехаюсь я.

— Говорите ерунду, сэр Константин. Способных людей очень много, но даже им приходится учиться годами. Что еще вы умеете? Я смотрел запись вашего поединка с сэром Патриком. Вы запитали свое оружие остаточной суммой. Сколько вы этому учились?

— Пару недель.

Сайтама фыркает, передразнивает:

— Пару недель. Многие за десять лет не могут напитать суммой ушко иголки, а у вас сложный материал морозит людей до костей. Вы хоть понимаете, что всё это время ваше направление разума помогало вам? Нет, это, конечно, ваша особенность, а не какая-то сила из воздуха, но всё же это удивительное открытие. Так и знал, что тут что-то нечисто.

Сую зубочистку в рот. Вот ведь лысый хитрец. Специально залез туда, куда не просили.

— То есть я могу развивать свои направления быстрее других?

— Не просто быстрее, — тише говорит Сайтама. — Сэр Константин, я, конечно, не хочу делать выводы преждевременно, но считаю, что вы можете развить вообще всё, что пожелаете. Эта мудрость… она видит в сумме то, чего не видят остальные. Неужели вы не замечали в себе ничего такого?

Хм, если так подумать…. Меня не так давно удивило, что Тернов не поверил мне, что я могу поднять центнер веса после месячной тренировки. А ведь он знает, что я пользуюсь ласточками, чтобы поддерживать уровень тренировок, как это делали силачи.

— Возможно, — соглашаюсь я.

— Вашу силу ограничивает только ваш сосуд суммы, сэр Константин. Но в пределах его объема вы можете развиваться, как угодно.

Ага, и этот сосуд у меня дырявый, изуродованный. Каким бы мастером я не был, с заточенной палкой на танк не попрешь.

— Как-то странно… Как вы это обнаружили?

— Сэр, я видел сотни умов. Ковырялся в них, как в мусорных мешках. Я знаю тайны многих людей. Знаю, на что они способны. Поверьте моему опыту, я давно научился понимать такие вещи. Но…

— Что, «но»?

— Я думаю, что вы не уникальны. Есть еще люди с такой же особенностью суммы, как и у вас. И не спрашивайте. Я и так на эмоциях сказал больше, чем должен был.

— Монтано, да? — улыбаюсь я.

— Я ничего вам не говорил, — становится серьезным Сайтама и превращается в простого лысого мужичка: — Ну что, продолжим?

Интерлюдия

Шин Аамори, также известный как «Ли» и «Ли Золотые Руки»

Наемник, изгнанник, предатель, террорист, убийца, разыскиваемый Интерполом преступник

Бывший член клана Джунсиначи

Награда за голову.

Джунсиначи:

Живой: 4 500 000$

Мертвый: 0$

Фрагор:

Живой или мертвый: 100 000$

Велтешафт:

Живой или мертвый: 500 000$

Филзели: «отсутствует»

Новус: «отсутствует»

Исталы «отсутствует»

Ли сидит на грязной койке в чердаке заброшенного дома в глубинке Подмосковья уже пятый день. Он не спит, не ест. За все пять дней он даже ни разу не открыл глаза.

Ли исхудал, а последний день его губы стали шевелиться, что-то беззвучно выговаривая.

Это началось очень давно. С тех пор, как он провел поединок разумов с Константином Кибой. То, что казалось обычным заказом, обернулось неприятными последствиями.

Сначала появились странные чувства. Непонятные желания съесть то, что раньше он терпеть не мог. Например, суши из дешевых московских ресторанов. Потом его потянуло… покурить. За всю жизнь Ли не выкурил ни одну сигарету, но сейчас стал обращать внимание на курящих прохожих. Ему захотелось послушать музыку. И не какую-то, а именно на виолончели. Эти желания брались из ниоткуда и… пугали Ли.

Сначала он думал, что ему промыли мозги. Но после трех дней погружения в себя он не заметил ничего в своих мозгах.

Но это его не убедило.

Непонятные желания и чувства усиливались. Последней каплей стало то, что он забыл целые сутки своей жизни и оказался здесь — на этом чердаке. В пятидесяти километров от своего жилища.

Но Ли не стал покидать этого места. Он погрузился в самый глубокий транс из известных ему. Чтобы разобраться, что с ним происходит.

И сейчас ловушка захлопывается.

Ли дергается, замирает, падает на бок. Какое-то время не дышит. Но вот открывает глаза и встает. Достает из кармана купленную, но непочатую пачку сигарет. С интересом, будто первый раз ее видит, рассматривает, открывает со второй попытки, закуривает.

— И? — тихо спрашивает он сам себя, осматривая грязный чердак. — Ладно не понятно, где я. Но кто я — это уже слишком.

Садится на край койки, какое-то время думает, курит.

— М-м, — достает изо рта сигарету. — Меня зовут Кэр. Уже лучше.

Курит дальше, кашляет от непривычных ощущений в легких.

Конец