Маверик (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 34

— Как скажешь, — пожимает плечами седой. — Участковый пристав Домнинов Иван Фёдорович.

— Рад знакомству, — нейтрально отвечаю я.

— Посмотрим, — парирует собеседник. — Где остальные?

Из воздухе материализуется Накомис.

— В пути.

— Что ж, подождём.

Через несколько секунд прибывает и Мэтт.

Сусанин опускает на глаза визор, осматривает всех нас и цокает языком.

— Егор Безбатькович, то-то я подумал, что прозвище мне знакомо. Тот самый Егерь, что в рейтинге на лаврах почивает, — косая ухмылка расцветает на его лице.

— Допустим.

— Тогда у меня к тебе есть разговор. Прогуляемся?

Так-то Телепортариум вот он, бери и прыгай дальше, но там ведь наверняка тоже придётся вначале договариваться. К тому же, я не теряю надежды спасти этот город однажды от худшей участи. А для этого нужно навести мосты с местным руководством, чтобы от моих предостережений был толк.

Делаю знак остальным следовать за мной и пристраиваюсь сбоку от Квазара. Держу в поле зрения всех, кто теоретически может попытаться нас убить.

— Бывал уже у нас в гостях? — спрашивает пристав.

— Не заносило в ваши края.

— Сейчас городок подурнел, но ничего, мы постепенно приводим его в порядок. Процесс небыстрый, сам понимаешь.

Проходя мимо трёхэтажного здания, улавливаю голоса сквозь открытое окно. Внутри собралось по меньшей мере человек пять-семь, и они ожесточённо спорят. Голос одного перекрикивает остальных:

— Мы не можем тратить ресурсы на ещё одну неисправную систему защиты. Нам нужен план, который действительно работает!

Ему отвечает другой голос постарше и в нём ясно сквозит разочарование:

— Мы спорим об этом уже неделю! Пришло время принять решение, а не чесать языками по кругу.

Покосившись, на спутника, спрашиваю:

— В раю неприятности?

Сусанин лишь усмехается в усы.

Мы спускаемся по каменной лестнице на открытый ярус, с которого открывается великолепный вид на залив. Вижу смесь исторических зданий и модульных построек Сопряжения.

Остатки старого мира стоят бок о бок с недавно размещёнными конструкциями из металла, большая часть которых адаптирована: накрыта брезентом или шифером, раскрашена граффити или его подобием. Замечаю также ржавые транспортные контейнеры, которые перепрофилировали в жилые дома.

Улицы, когда-то потрескавшиеся и разбитые, залатаны рваным асфальтом, образуя сеть извилистых тропинок. Воздух пропитан запахом солёной воды и готовящейся пищи, в основном рыбы.

Чуть напрягшись, спасибо Восприятию ступени С, фокусирую взор на далёком причале, где на волнах качаются траулеры, буксиры и катера. Многие выглядят заброшенными и насквозь гнилыми, но часть отремонтировали, покрасили и привели в порядок. Деловито снуют рабочие, докеры и рыбаки. Похоже, местные смогли наладить рыбную ловлю, несмотря на таящиеся под водой угрозы. Или же те не забираются так далеко на север.

Мы неспешно идём по фактории, изучая её, а Сусанин не спешит вывалить на меня суть вопроса. Среди усилий по восстановлению города замечаю свидетельства находчивости, а именно сады на крыше некоторых домов. Где-то они смогли раздобыть морозостойкие культуры для разведения, чтобы разнообразить собственный рацион, и это похвально.

Я вижу многих прохожих и в них не чувствуется ни паники, ни безнадёги. Люди заняты делом, и в их глазах теплится решимость. Что-то вроде «я не умер тогда, и чёрт возьми, не собираюсь помирать сейчас!»

Этот портовый город является ещё одним доказательством того, что человечество способно выжить и адаптироваться к любой угрозе. Возможно, не новая глава в истории нашей цивилизации, но её абзац.

— Долго ещё будешь кота за это самое тянуть? — вежливо спрашиваю я нашего провожатого.

— Хочу, чтобы ты поглядел, как мы тут живём и понял, что на кону. Не кипятись, Егор, почти дошли уже.

Дорога витками спускается вниз, пролегая возле не то бара, не то кафешки. Выцветшая вывеска изображает рыбину, кажется, селёдку, а вот название уже не прочитать.

Её дверь распахивается и оттуда, покачиваясь, выходит изрядно поддатый клиент. Он взгляда не цепляет, а вот внутри, в тускло освещённой комнате, где воздух пропитан запахом пива и пота, группа людей горбится над столом. Один, поседевший шатен, произносит с дрожью в голосе:

—…Как сзади кричит Валера. У меня сердце в пятки ушло. Оглядываюсь, а там эти зубастая поебень ему в глотку вцепилась и тянет за борт!

Договорив, он делает глоток из массивной кружки. Другой мужик с рябой мордой усмехается и возражает:

— Ты думаешь, вам там плохо пришлось? Мой кент со всей группой пропал. С концами. Пошли на задание и никто не вернулся. Мы все тут пытаемся выжить. Не дави на жалость, х-херой сраный!

Через несколько минут проходим сквозь городскую площадь. Её центральная часть отмечена прочным флагштоком, на котором развевается флаг Российской Империи. Вокруг него расположились импровизированные прилавки и столы, где демонстрируют множество товаров: от найденных безделушек и поделок ручной работы до свежих туш монстров со снятой шкурой. Здесь цветёт и пахнет торговля, в целом, и бартер, в частности.

Немолодая женщина, чья красота ещё не до конца увяла, смотрит на тесак на длинной рукояти родом точно из Магазина и спрашивает:

— Сколько за него?

Продавец щурится, оценивая её, и отвечает:

— Недёшево. Времена тяжёлые, сама понимаешь, но если в карманах пусто, как-нибудь договоримся.

Он усмехается и проводит языком по зубам.

Заметив эту сцену, Сусанин поворачивает и целеустремлённо топает в сторону лотка. Продавец же резко теряет торговый настрой и начинает спешно собирать в рюкзак разложенные товары. За этим занятием его и застигает рёв Кваза:

— Ульянов, сучий потрох! Я сколько раз тебе говорил, замечу на спекуляции экипировкой, отправлю в маяке подвалы чистить!

— Начальник!! — торговца аж передёргивает. — Не губи! Я просто помочь хотел! Людишкам помочь!

Женщина подаётся назад, растерянно хлопая глазами на всё происходящее. А Иван одним резким рывком сокращает расстояние до палатки, хватает неудавшегося коммерсанта за шею пониже затылка и вбивает того лицом в прилавок. Жалобно трещит доска, верещит раненый, только мой отряд сохраняет молчание. Тут и без нас гвалта хватает.

Сусанин тем временем выхватывает нож из неприметного отсека в броне и вгоняет его в прилавок у самого носа Ульянова. После чего наклоняется к уху бедолаги и терпеливо, спокойно произносит:

— Если ты, падаль, ещё раз в моём городе попытаешься вещички из Магазина продать втридорога, на маяк ты не попадёшь. О нет.

Продавец нервно сглатывает. Иван продолжает:

— Ты пойдёшь прямиком на дно на прикормку рыбе с выпущенными кишками. Усёк?

— Ага, — часто моргает Ульянов. — Понял. Всё понял.

— Точно?

— Сто процентов!

— Тогда п-шёл вон.

Напоследок Сусанин придаёт коммерсанту ускорение толчком и тот летит на заметённый снегом асфальт. Сам же Квазар вытаскивает из рюкзака барыги тесак и вручает женщине, добавив напоследок:

— В Магазине всё то же самое. Там смотри.

— За доступ платить надо, — вздыхает она. — Спасибо, мил человек!

— Как у вас интересно, — говорю я, когда провожатый вновь занимает своё место бок о бок со мной. — И много таких умников?

— Хватает, — односложно отвечает он.

Мы почти вышли на набережную, она уже виднеется через несколько улиц, когда замечаю любопытную картину. Один из участков освобождён от любых построек, расчищен и распахан. Что-то вроде грядок, где кверху задом сейчас возятся люди.

Группа усталых жителей занята делом, по их лицам течёт пот даже в эту холодину. Одна из них, пенсионерка, делает паузу, вытирает лоб и бормочет:

— Надеюсь, этого хватит, чтобы накормить всех нас. Мы не можем снова голодать.

Девушка помоложе, выкапывающая яму для саженца, отвечает:

— Нужно выжать из участка всё, тогда еды хватит на всех. В конце концов, нельзя вечно полагаться на охотничьи трофеи. Да и уловы… Слышала, что экипаж Розы вчера потерял двоих?