Новая жизнь 7 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 29

— Минами… — обращается она к Бьянке по ее настоящему имени. Она помнит, что Бьянка терпеть не может свое старое имя, но ей необходимо обратить на себя внимание, пусть даже та рассердится. И правда — Бьянка отстраняется и убирает свои руки, делает шаг назад и вопросительно смотрит на нее. Не хмурится и то слава богу.

— Минами, ты же понимаешь, что она — ненадежна. Что она — слишком уж талантлива … в этом. Что она однажды бросит и нас. Тебе, меня. Обокрасть и убежать — вот то, что она умеет делать лучше всего. — говорит Рыжик: — я ей не доверяю. Если она смогла за полночи установить кто и как у тебя крадет, а за полдня — вернуть все деньги, то на что она будет способна, если ты оставишь ее рядом? Через какое время все твое — станет ее имуществом? И на этот раз ты уже не вернешь ничего, уж она ничего не отдаст. Это ужасная идея — если вашим стадам докучает волк — пригласить тигра. Волка он может и съест, но теперь на твоих полях будет хозяйничать тигр. Что потом? Пригласить дракона? Она — опасна. И ты знаешь об этом.

— Вот ты о чем. — Бьянка складывает руки на груди и изучающе смотрит на нее. От ее взгляда по спине бегут мурашки, но на этот раз — вовсе не приятные, щекотные, а холодные и склизкие. Во рту пересыхает. Но она — обязана предупредить Минами об опасности, пусть даже это будет ей стоить их дружбы. На то она и друг.

— Не надо! Пожалуйста! Нет! — бормочет во сне «выскочка» Юрико и Рыжик непроизвольно вздрагивает. Бьянка делает несколько шагов в сторону и достает теплый плед в шотландскую клетку. Заботливо укрывает выскочку и при виде этого что-то колет прямо в сердце. Это — неправильно. Нельзя так.

— Кажется я поняла — кивает Бьянка: — я поняла, о чем ты. Меня Кента-кун предупреждал, а я забыла совсем.

— О чем это он мог…

— Погоди. Давай по порядку, пока у меня еще силы есть, а то я тоже скоро упаду и усну. Знаешь ли ты, сколько сегодня денег вернула мне эта посапывающая в кресле девчонка? Нет? Только транзитами в криптовалюте — больше пятисот миллионов иен. Это не считая того, что мы избежали судебной тяжбы с управляющим, банкротства «Бьянка Петролеум», что оставило бы меня без штанов и мне снова пришлось бы голыми титьками на экранах мелькать чтобы на еду заработать. Или что там… Колу Джап рекламировать? Ты не понимаешь, Рыжик, в каком мы были состоянии. Я и сама не сильно интересовалась, пока эта пигалица мне не растолковала. Видишь ли… если бы не «БиПи» — моих средств было бы вполне достаточно для жизни. И другие компании тоже… но если «БиПи» банкротилась бы — то этих средств не хватило бы. Половину арестовали бы в надежде найти деньги, выведенные из компании… если бы удалось указать на управляющего, то еще ладно. Но он-то готовился к такому сценарию заранее. — Бьянка вздыхает: — к моему стыду, вынуждена признать, что не сильно интересовалась финансовыми делами. Впрочем… я и не должна. Моя задача — найти хорошего управляющего, и, мне кажется, я его нашла. Вон, в кресле спит.

— Ты не можешь… ты хочешь поставить ее управляющей? Ты с ума сошла! — горячится Рыжик: — это же … скандал! От нас клиенты отвернутся! И поставщики! Все!

— Интересно. — Бьянка подходит к панорамному окну во всю стену и раздвигает жалюзи в стороны. Смотрит на ночной город. Рыжик — смотрит ей в спину, ужасаясь тому, что она — теряет Бьянку. Теряет их дружбу. Их любовь.

— Знаешь — говорит Бьянка тихим голосом: — я и сама не то, что называют «порядочной девушкой». Скандальная. Не такая как все. Мое обнаженное тело знает вся страна… хотя нет, пожалуй, весь мир. И когда я покупала эту сеть заправочных станций — я искренне считала, что несмотря на то, что я не такая как все — я могу делать бизнес как все. Следовать законам рынка. Завоевывать деловую репутацию. Но… сейчас я понимаю, что никогда не стану в этом мире своей. Я всегда буду — выскочка, скандалистка и девушка легкого поведения. Меня всегда будут осуждать. Помнишь эту смешную девчонку из Академии? Марику-тян?

— Помню… а что с ней?

— Она — не боится быть такой, какая она есть. А я… даже достигнув чего-то, даже заработав деньги, даже став известной — все равно пыталась сделать все как все. Купить компанию, поставить во главе солидного человека и иногда получать деньги. Пусть даже не получится, и компания обанкротится — зато все как у всех, правда? Я … я и сама не знала, что я могу быть такой… конформной. Готовой подчиняться. Ведомой. Я всегда считала себя не такой как все и способной противостоять давлению… а поди ж ты. Прав был puddin’, как не крути… так что моя компания отныне — будет управляться ею. Дочерью самого большого мошенника в стране. Маленькой интриганкой с большими талантами. Да, она может украсть все, ей это как чихнуть. Но она не станет так делать.

— Почему?

— Почему? Да потому что она всю свою жизнь посвятила как раз тому, чтобы отмыться от клейма «дочери мошенника». Потому, что если бы она хотела, то вывела бы мои активы еще прошлой ночью, когда мы спали, а компьютеры были включены и все пароли были в системе. Потому, что я знаю, о чем она кричит по ночам… что именно она просит не делать с ней. И потому, что есть что-то, чего не купить за все деньги мира.

— И … что же это? — сглатывает Рыжик и смертельно боится услышать слово «любовь», потому что она не выдержит этого, она не выдержит этого слова, которое произнесет Бьянка, потому что потом останется только беспомощное «а как же я?» и все. Мир рухнет, и она останется на обломках — одна.

— Здесь есть как минимум два человека, которые принимают Юрико такой, какая она есть — отвечает Бьянка: — со всей ее страстью к игре и доминации, со всеми ее амбициями и слабостями. Просто такой, какая она есть и какой она станет. Это мой puddin’, ну у него вообще талант подбирать нужных людей и принимать их всем сердцем… большое у него сердце, за что я его и люблю. И я. Я тоже в состоянии принять Юрико такой, какая она есть. Большинство людей, узнав ее поближе — начинают опасаться. Боятся. Не доверять. Puddin’ — не такой. Он доверяет абсолютно, и ты можешь в любую минуту воткнуть нож ему в спину, и он с готовностью подставит ее тебе. Но… рука не поднимается. Так мы и приручили его куноичи, где бы она сейчас не была. И глядя на это — я подумала о двух вещах. И первая из них — что может стоит и самой попробовать? Самой вот так жить. Это страшно, но вместе с ним я ничего не боюсь. Понимаешь, даже если у меня заберут все деньги и мне придется жить на улице — я знаю, что не пропаду рядом с ним. Потому что буду счастлива каждый день и каждую секунду пока мы рядом.

— Пока ты с ним рядом… — кивает Рыжик и в ее сердце отдается болью затаенная струна: — я понимаю…

— Не только мы с ним — отвечает Бьянка: — ты тоже. Мы — это я, ты и он. Мы. Потому что я — люблю тебя.

— Но…

— И да, это нестандартно. Неправильно. Так не делают. Но… когда я делала что-то правильно и стандартно? Или так как все? — пожимает плечами Бьянка: — прав был puddin’, надо было тебе раньше сказать, да времени как-то не было… — она не заканчивает своего предложения. Не заканчивает, потому что Рыжик — бросается к ней в объятия, вышибая дух и стискивая так, словно боится, что их сейчас растащат в стороны.

— Ну-ну. — поглаживает ее по спине Бьянка: — ну-ну. Так, кажется надо говорить?

— Ты самая неромантичная девушка на свете — бормочет Рыжик, чувствуя, как по ее щекам стекают слезы: — кто же так в любви признается?

— Я. — отвечает Бьянка: — самый простой способ так и сказать «я тебя люблю», чего тут придумывать?

— Ты… невозможная. И невероятная. И … я бы сочинила тебе стих, но не знаю как… — сбивчиво бормочет Рыжик, совершенно пропав в магии объятий, зарыв свое лицо в груди у Бьянки.

— Вот эти нивы и леса и все чего попросишь ты — я дам тебе моя краса, коль угольщика бросишь ты — шепчет ей в ухо Бьянка: — ты помнишь это стихотворение?

— Неа — мотает головой Рыжик: — у меня с иностранной литературой нелады были, знаешь же.

— Одену в шелк тебя мой друг, зачем отрепья носишь ты — раздается вдруг голос от кресла и Рыжик с ужасом понимает, что Юрико — не спит.