Мед и горечь - Смит Дебора - Страница 12
- Предыдущая
- 12/40
- Следующая
Бетти вновь вспомнила Макса Темплтона. За последние несколько дней с ней это происходило так часто. Хотелось бы ей увидеть, как он изумится, когда узнает, сколько у нее денег. Посочувствует или беспощадно рассмеется.
Бедная богатая девочка! Она потратила много лет, теряя время и деньги с пробивавшимся к успеху музыкантом, а теперь она пробивается одна в бизнесе, и постепенно ее счет в банке тает.
«Нет, Макс посочувствует, – грустно рассуждала она. – Он, возможно, даже предложит свое сильное плечо, внимательное ухо и множество других частей тела. А этому она упорно сопротивляется».
Бетти сжала зубы и начала делать кое-какие подсчеты. Она поедет на склад, который арендует в Атланте, соберет свою мебель, увезенную из прежней квартиры, и продаст ее.
Единственное, чего она не станет делать, так это просить в долг у родителей. Ведь отец напомнит, что она попала в такое положение потому, что потратила пять лет на жизнь подружки и спонсора Слоуна Ричардса, бедного гения-музыканта.
Сейчас, без чьей-либо помощи, она собирается восстановить чувство собственного достоинства.
Бетти полезла в коробку за сиденьем пассажира, достала бутылку густого красного соуса для копченостей и грустно взглянула на самодельную бело-голубую наклейку «Соус для копченостей от Бетти». Простое название. Непередаваемый вкус. Это ключ к финансовому успеху.
Мужчины… Кому они нужны? Например, Макс Темплтон. Кому он нужен? Она рассеянно сунула бутылку назад и вздохнула. Некоторые вопросы лучше оставить без ответа.
Каждый год в октябре Торговая палата устраивала благотворительную акцию и обед с танцами. Осматривая большую простоватую комнату местного винного завода, Бетти чувствовала себя ближе к дому, чем на любом подобном празднестве в Атланте.
Прошла неделя с той ночи чувственности в ее доме с Максом. И Бетти пообещала себе, что сегодня вечером даже не взглянет на него. Но она знала, что Макс был приглашен, и все время поглядывала на двустворчатую дверь в дальнем конце комнаты, откуда появлялись люди.
Несмотря на то, что она себя постоянно упрекала, ее сердце учащенно билось от ожидания. Она заставила себя изучить обстановку.
Эта винодельня, затерявшаяся среди пышных горных долин, вряд ли была похожа на свой оригинал во Франции. Основное здание походило на двухэтажную деревенскую гостиницу. Здесь было много камня и вручную обработанного дерева.
Комната была полна примитивного антиквариата, а стены завешены одеялами. Деревянный пол устилали овальные ковры, а огромный камин украшали тыквы и кукурузные початки.
Трио бородатых мужчин расположилось в одном углу, наигрывая народные мелодии на цимбалах, скрипке и гитаре. Банкетные столики были сервированы самодельными керамическими кубками и оловянной посудой. В центре каждого столика стояла изящная свеча.
Бетти покрутила свой стакан с мускатом и посмотрела сквозь стекло на сидящих за столиками знакомых. Мужчины были в красивых костюмах, а женщины в очень милых платьях, но она знала, что в ее прежних кругах они стали бы объектом вежливых насмешек. В том обществе ни один мужчина не считался хорошо одетым, если у него не было, по крайней мере, одного сшитого по заказу смокинга, и ни одна женщина под угрозой смерти не надела бы платье, купленное в универмаге.
– Милая компашка, верно, – прошептал ей на ухо ее кавалер.
Бетти повернулась к Джею Стайнбергу. Она знала его с тех пор, когда они оба были толстощекими детишками, носили штаны на подтяжках в закрытой частной школе. Джей был высоким, худым и по-своему привлекательным. У него были густые черные волосы, и, несмотря на свое элитарное происхождение, он ходил с дырой между передними зубами.
На нем прекрасно сидел костюм от Армани, шелковый галстук и дорогие наручные часы. Он был уже совладельцем одной архитектурной фирмы в Атланте.
– Они все так милы, – сказала Бетти, немного нахмурившись. Она старалась припомнить, всегда ли и раньше Джей был снисходительным.
– О нет, я не хочу их унизить. Так восхитительно сидеть и наблюдать, как живет деревенский средний класс.
Она склонилась к его уху и прошептала:
– О да! Если ты приглядишься, то узнаешь, как они делают странные, озадачивающие нас вещи, – например, обедают, смеются, разговаривают, наслаждаются друг другом.
Джей прыснул и прижался губами к ее щеке.
– Бетти, ты ворчунья. Я проехал весь этот путь из Атланты, чтобы быть твоим спутником на этом вечере. Ты, по крайней мере, могла бы позволить себе наслаждаться моим чувством юмора.
Бетти отодвинулась, отхлебнула вина и пожелала, чтобы к нему пришел хороший аппетит, и тогда он смог бы занять свой рот. Ее взгляд не отрывался от дверей в другом конце комнаты.
Прямо на нее смотрит Макс. Он также разглядывал и Джея. Макс не выглядел особенно счастливым, а было от чего: его руку держала рыжая красавица в облегающем черном платье.
Макс лениво отвернул борт пиджака и достал из кармана жилета золотые часы. Шитый на заказ или нет, но его черный в полоску костюм прекрасно подходил к его великолепной фигуре. Черный узкий галстук, видимо, был «торговой маркой» его фирмы, и сейчас он не мог без него обойтись.
Бетти понимала, что ей следует отвернуться, просто кивнуть, притворяясь, что случайно увидела его. Но единственное, что она могла делать – это смотреть на него. Похоже, что у Макса были те же проблемы с ней. Рыжая, которую, как теперь припоминала Бетти, она видела за прилавком булочной в городе, тянула его за руку и показывала на столик, за которым им махали люди. Макс прищурился, положил часы назад в жилетный карман, учтиво улыбнулся Бетти и повел свою даму к столику.
– Наконец появился мужчина с чувством стиля, а она просто потрясающа, – прокомментировал Джей, вытягивая шею.
Бетти вертела салфетку и передвигала вилки. Когда она нервничала, то всегда успокаивала себя каким-нибудь занятием. Однажды, поругавшись со Слоуном, она вымыла все окна в только что купленном школьном автобусе, на котором решила перевозить заказанные обеды. Теперь она принялась чистить свой нож.
Джей знал ее слишком хорошо.
– О, Бетти, я так жесток, – извинился он. – Прости меня.
– За то, что ты восхитился рыженькой? – Она коснулась его руки. – Давай, вперед. Я ведь была той, кто познакомил тебя с твоей первой серьезной подругой, помнишь?
– Ты прелесть. Ты знаешь эту рыженькую?
– Нет, – Бетти отложила нож. Она не собиралась приближаться к Максу и его спутнице, даже ради Джея.
Джей взглянул на Макса.
– Ее друг похож на Клинта Иствуда, когда тот в дурном настроении. Я полагаю, мне лучше оставить свои мысли об отлове этой девицы.
– Я бы на твоем месте замерла в их присутствии. Я знаю этого Клина, он из тех, кто свернет тебе нос, если ты сделаешь шаг к его леди.
– Ох! Похоже, ты испытываешь за него гордость.
– Что-то вроде этого.
Когда принесли креветки, Бетти уткнулась в тарелку. Но невидимые магниты влекли ее к Максу. Наконец, она не смогла больше сопротивляться и подняла глаза. Макс потягивал вино из бокала, повернув голову к Грейс Ларсон и ее мужу Эрни, бывшему мэром города. Бетти почувствовала горечь разочарования: она зря думала, что Макс будет на нее смотреть. Она мысленно обругала себя и заставила снова повернуться к Джею.
– Ты, дурачок, поцелуй меня, – приказала она.
Креветка застыла, не добравшись до его рта.
– Что?
– Поцелуй меня по-настоящему, в губы.
– Мы хотим, чтобы кто-то начал ревновать?
– Нет, мы пытаемся вернуть меня к действительности.
– Бетти Беле, это не поднимет бодрость духа, – он начал осторожно подразнивать ее, – А ты не пухлая девятилетняя девочка, которая хочет доказать, что уже достаточно выросла, чтобы идти на свидание, хотя бы с таким же девятилетним толстячком.
– Но ведь ты должен угождать мне, как делал раньше. Ты ведь мой друг.
– Хорошо. Открой рот. Я собираюсь скормить тебе мою креветку, дорогая.
- Предыдущая
- 12/40
- Следующая
