Растопить сердце Не Дурнушки (СИ) - Кажанова Юлия - Страница 20

– Николай Сергеевич, рад вас видеть. Но какими судьбами? Неужели на меня кто-то подал в суд? – муж его знает? И с чего столько уважения в голосе? Усмехаюсь, видя, как насторожился Стас. Неужели он кого-то боится?

– Ну что вы, Фёдор Алексеевич, пока в суд на вас не подают. Или я просто не веду те дела. Я здесь как представитель вашей жены Мелании.

Сказать, что муж с его помощником были в шоке, – ничего не сказать. Странно. Я чего-то не знаю? Почему они так реагируют на Николая?

– Мел, привет, рад тебя видеть, – говорит друг и идёт ко мне, протягивая руку.

– Привет, Николай, – шепчу, а потом морщусь от рези в горле. Рука сама тянется к горлу, и я поздно её одёргиваю. Друг хмурится и пристально смотрит на мою шею, на которой видны синяки.

– Рома не сказал, что всё так плохо, – тихо говорит мне с грустью.

– Бывает.

– Так не пойдёт, и мы это тоже обговорим, – после чего поворачивается с гневным взглядом к Фёдору, который огромными глазами смотрит на меня. Не ожидал синяков?

– Давайте начнём. Ваш юрист прибыл?

– Да. Но я не знал, что Мелания наняла своего юриста, – произносит муж.

– Откуда только столько денег нашла, – вставляет Стас.

И, кстати, да. Сколько я теперь должна Роме?

– Мелания – мой друг, и я приехал в качестве поддержки. И, как вижу, не зря. Мы обсудим все документы, включая новые пункты. Я не позволю калечить моего клиента.

– Мел, давай поговорим, – неожиданно просит муж, делая шаг ко мне, но я не хочу его слушать. Будет угрожать? Или с документами хотел схитрить, а я тут подстраховалась? Не выйдет!

– Вчера поговорили, – хриплю в ответ и иду в столовую. Пора со всем заканчивать.

Фёдор

Проснулся я с жуткой головной болью и сушняком. Благо рядом с кроватью нашлась бутылка с минералкой, которая не дала мне помереть в такую рань. Зачем я так пил? Кошмар, голова просто раскалывалась.

Кое-как собрал себя и дотащил до душа, где прохладная вода помогла очнуться. И чем сильнее в памяти воскресал вчерашний день, тем хуже мне становилось. Вспомнил свою перебранку с Максом и его аргументы по поводу того, что Мел мне враг, Варшавские все гады, и она не исключение. И вердикт, что меня развели как дурака, а я повёлся на красивую мордашку.

Но это было вчера и не на совсем трезвую голову. Теперь же я соображал лучше и видел множество несовпадений. Во-первых, Мел точно не любила отца, как и он её. Значит, возвращаться она не хотела. Во-вторых, когда бы мы составили бумаги, если я сам никого не приводил? И даже времени ей не давал. То мы искали квартиры, то я возил её в салон…

А ещё я вспомнил, что поднял на неё руку и такого наговорил! Меня тут же накрыло паршивое ощущение.

Как я мог? Видел, что она хрупкая, и всё равно пригвоздил к стене, а потом отбросил как мусор. Вспомнил её испуганный взгляд, и стало тошно. Если она всё отменит, я пойму. Связываться с таким мудаком, как я, то ещё удовольствие.

Выйдя из душа, я понял, что совершил ошибку, но вот большую или нет – пока не понимал. Хоть я вчера и накосячил, в словах Макса была своя правда. Что-то меня смущало во всей этой истории.

Тут раздался стук в дверь.

– Сэр, к вам гость.

– Кто?

– Михаил Соболев.

А вот и второй брат. Пришёл меня добить? Хотя Миха – старший брат, самый рассудительный. Возможно, он поможет мне разобраться во всём.

Быстро переодеваюсь в джинсы и чёрную футболку, после чего спускаюсь вниз. Гость, как всегда, при параде. В строгом костюме, начищенных туфлях и с хитрым взглядом.

– А ты выглядишь лучше братишки, это радует, – произносит Михаил, подходя ко мне и пожимая руку.

– Видимо, я пил меньше.

– Это странно, ведь вы пили из-за твоих проблем, а не из-за его. Кстати, как знал, – усмехается и, подойдя к столу, протягивает мне холодную минералку. Неужели с собой привёз?

– То что надо, – благодарю, открывая её, и указываю другу на диван. Только вот он не садится, а хмуро смотрит на меня.

– По лицу вижу, пришёл меня учить. Как-то вас многовато стало, умников.

– Не дерзи, и я не для этого здесь. Вернее, не совсем для этого.

– Будешь рассказывать, какой Варшавский гад и вся его семейка тоже? – не хотел мусолить эту тему опять. Но, видно, придётся.

– Григорий – гад, каких ещё поискать нужно, но не его дети. Я знаю, что тебе вчера наговорил брат, и я приехал сказать, что он не прав! – а вот это неожиданно.

– Внимательно тебя слушаю.

Откидываюсь на спинку и смотрю на друга, который тяжело вздыхает и потирает брови. Знакомый жест. Значит, надо готовиться к длинному разговору.

– Федя, не мне тебя учить, как вести дела и как разговаривать с людьми. Ты сам знаешь, что бывает предвзятое отношение. Так вот, у Макса относительно семейки Варшавского как раз такие предубеждения. И всё из-за нашей матери, которую мы очень любим.

– А она тут при чём?

– Думаю, тебе можно рассказать нашу семейную тайну, которая навсегда останется чёрным днём в нашей памяти.

– Всё настолько серьёзно?

– Именно. И, знаешь, там много виноватых. Но самое печальное, что за все ошибки расплатилась маленькая девочка. Моя сестра!

– У тебя есть сестра? – неожиданно. Да я парней сто лет знаю и точно помню, что сестры у них нет!

– Была. Она умерла шестнадцать лет назад. Я начну издалека, чтобы ты увидел всю картину, – Михаил садится в кресло напротив меня и сжимает руки в замок.

– Примерно восемнадцать лет назад, когда мы с братом были детьми, родители чуть не разошлись. Тогда отец очень много работал и, если можно так сказать, забывал про семью, в отличие от матери. Она, несмотря на свой плотный график, всегда была с нами. Помогала мне делать уроки, возила сама нас с братом по кружкам. Естественно, такая серьёзная нагрузка вскоре стала сказываться. Она начала болеть, прекратила рисовать, но всё равно была с нами. А вот отец почти перестал появляться дома, да и звонки от него если и были, то раз в неделю. В общем, всё, что накипело, взорвалось. Но мама хитрая женщина, и очень умная. В день, когда отец приехал домой повидаться с нами, она собрала вещи и ушла. Раз – и исчезла!

– Она вас вот так просто кинула? Даже не верится.

– Нет, конечно. Она пришла к нам с братом перед тем, как уйти, и попросила продержаться без неё неделю. А ещё по возможности нагрузить отца просьбами, чтобы он вспомнил, что у него есть и другие обязанности, кроме рабочих. И, знаешь, мы загрузили его под завязку, и этого хватило, чтобы он всё осознал. И понял, как важна мать и как многое она делает для всех нас. Когда она вернулась через неделю, они помирились. Да так страстно, что вскоре появилась сестрёнка. Милый ангел, в которого влюбились все. До сих пор помню, как просил маму дать мне её подержать.

– Но почему никто не знает, что у вас была сестра?

– Мать попросила скрыть это ото всех. Она хотела, чтобы малышка выросла без вспышек камер и бесчисленных приёмов. Отец спорить не решился, сам понимаешь. У него как раз дела пошли в гору, и он стал владельцем авиакомпании. А там где успех у одних, зависть у других.

Мне было четырнадцать, когда отец отправил нас в домик в лесу с кучей охраны. Мы не знали тогда, но, оказывается, нашу семью заказали. Всех! Вот мы и прятались.

Но тот, кто ищет, всегда находит. К тому же тех, кто искал, было несколько. И одним из них был Варшавский.

– Он-то тут каким боком? Авиакомпании – не его стезя. Он же по строительству.

– А вот тут и кроется самое интересное. Помнишь, я говорил, что мать ушла от нас на неделю, когда поругалась с отцом. Так вот, тогда она встретила Григория, и тот запал на неё. И сильно! Мать не раскрывала подробностей, но, видимо, у них что-то было. И, знаешь, я не осуждаю её. Она была одинока, и то, что отец имел любовницу на тот момент, знал даже я. Варшавский требовал, чтобы она развелась, но этого не случилось. Родители как никогда стали ценить семью. Но Григорий оказался упёртым. Он нашёл тех, кто точил зуб на нас, и хотел в этой суете украсть мать. И, знаешь, у него почти получилось. Я до сих пор помню, как полыхал дом, как грохотали выстрелы. И как наша охрана принимала пули, предназначавшиеся нам.