Предрассветные миражи - Муратова Ника - Страница 10

Кира сосредоточенно слушала и обдумывала слова мужа. Ситуация выходила неординарная, но явно в пользу Андрея. Раз посылают именно его, значит, его на самом деле метят на должность в посольстве — это раз. Ему доверяют, он на хорошем счету — это два. Зелотов явно к нему благоволит, иначе мог бы выбрать кого угодно — это три.

— Ты хоть понимаешь, как это здорово? — Она положила ладони на колени мужа, заглянув ему в глаза. — Ты понимаешь, какой это для тебя скачок, какой шанс вырваться вперед в короткие сроки?

— Да я и сам с трудом поверил. Но, с другой стороны, я ведь тоже не бомж с улицы. Я в этом регионе разбираюсь, с делами освоился, почему бы и не меня послать?

Кира с сомнением покачала головой. Нет, он не понимает. Он думает, что это просто заслуженно полученное задание. Но ведь его мог получить кто угодно, отодвинув Ладынина в сторону. Все-таки дружба с Алевтиной Зелотовой начала приносить свои плоды. Каким бы гением ни был Андрей, а поддержка с тыла ему просто необходима. Кира мысленно похвалила себя за правильно выбранную тактику, но вслух лишь поддержала мужа.

— Ой, Андрей, лично я никогда не сомневалась в твоих способностях. Было бы странно, если бы для этой миссии выбрали кого-нибудь другого. Но они ведь не идиоты. Кстати, ты так и не рассказал, в какие неприятности влипла эта парочка и что вообще за парочка? Что они там делают?

Андрей потер кончик носа, как он обычно делал, когда сомневался даже в своих собственных мыслях.

— Да понимаешь, какое-то странное дело. Никто ничего толком объяснить не может, но известно, что есть необходимость послать туда нашего представителя. Парочка — муж с женой, некие Глеб и Кристина Кристаллинские, проживают в Папуа уже около восьми лет, по крайней мере он, она присоединилась позже.

— И что они там делают, в этом Богом забытом крае? — Кира не могла удержать сарказма в голосе. Судя по информации в Интернете и в литературе, край этот совершенно дикий и далекий от цивилизации. Что могут нормальные люди делать в такой стране восемь лет? Ну на дайвинг съездить — еще понятно, но восемь лет?

— Он, насколько мне известно, владеет или совладеет там местечком для аквалангистов, она… — тут Андрей опять потер кончик носа, — она вообще непонятно что там делает, но что-то такое, что взбесило местные власти, и в итоге она сейчас под арестом.

— В тюрьме? С ума сойти.

Можно было представить, какие тюрьмы могут там быть!

— Пока нет. Вроде бы из-за того, что иностранка, ее пока держат в каком-то полицейском участке, но требуют, чтобы мы вмешались и уладили вопрос, иначе отправят в тюрьму. А там — вообще неизвестно что будет.

Легли они в тот вечер очень поздно. У Киры был в запасе еще миллион вопросов, но Ладынин и сам не мог толком объяснить, что он собирается там делать. Такие инциденты непросто уладить, даже когда в стране есть посольство или консульство, а тут… Он будет один, совершенно без поддержки. Зелотов уверил его, что конфликты в ПНГ улаживаются легко: необходимо только найти людей, с кем надо переговорить, соблюсти кое-какие формальности, чтобы ублажить местные власти, и все решится.

— Ты только эту парочку потом присмири, особенно дамочку. Лучше всего добиться ее депортации. Надеюсь, она никогда больше туда не вернется.

Что именно она там нарушила, было не совсем ясно. Но в стране, где царит беззаконие, грань между законом и его нарушением нащупать практически невозможно. Андрей нервничал перед поездкой, так как понимал, что от того, как он справится с заданием, зависит его дальнейшая карьера.

Он все воспринимал очень серьезно и скрупулезно готовился к миссии. Будучи молодым и неопытным дипломатом, он все еще не понимал, что одну и ту же карту можно разыграть по-разному. Что с плохой картой можно великолепно блефовать и выиграть, а с хорошей — оказаться в дураках. Он не знал, что в политике неважно, какими картами ты играешь. Главное, кого оставить в победителях в данном случае. Какой ценой, справедливо или нет, логично или необъяснимо — все это неважно. Марионетки не только люди-карты, но и сами игроки. Управляют ими хозяева заведения, создавая иллюзию свободно текущей игры. Именно они ведут разговоры за спинами игроков. И надо проработать много лет в своей области, чтобы понять это и не питать иллюзий. А у Андрея все еще теплилась надежда спасти пусть не весь мир, но хотя бы кусочек своими руками. И Кира тоже верила в это, отправляя мужа в ответственную командировку. И ужасно гордилась тем, что именно он едет улаживать конфликт в такой момент.

— Андрей поехал в Папуа — Новую Гвинею, — важно сообщала она знакомым. — Какое-то важное дело, ответственная миссия, совершенно неожиданно.

— Не боишься, что его там папуасы съедят? — смеялась Нонна.

— У тебя устаревшие сведения, — с поучительным видом парировала Кира. — Каннибализм там давно не в моде. Пережитки прошлого. В столице, в Порту Морсби, вполне прилично. Он звонил, говорит, гостиница очень даже ничего, еда тоже. Правда, небезопасно, он на машине только с шофером ездит и только в те места, где есть охрана. Так что ничего страшного.

— Неужели ни капельки не волнуешься?

Кира вздохнула. Глупый вопрос.

— Конечно, волнуюсь. Если бы твой муж уехал в такую глушь, ты бы не волновалась? Но что делать, работа!

Нонна раскопала информацию, что Порт Морсби занимает первое место по криминальности среди всех столиц мира.

— Спасибо, успокоила! — поблагодарила Кира.

Она, однако, все равно старалась держать себя в руках. Андрей звонил редко, рассказывал мало. Те электронные сообщения, которые он посылал (там даже Интернет оказался в наличии!), были весьма скупыми. Кира понимала, что он не может написать или сказать все, что хочет. В конце концов, информация была служебной, он не мог разбрасываться ею налево и направо. Да и писатель из Андрея был никакой. Недаром Кира помогала ему составлять отчеты и информационные справки.

Она терпеливо ждала его приезда. За время его отсутствия с Кирой произошел странный инцидент. Она с родителями поехала навестить бабушку. Бабушка жила в Подмосковье, вела свое хозяйство, несмотря на свои восемьдесят пять лет. Энергичная жизнелюбка, она и в старости не теряла задора. Видимо, Кира и Светлана Георгиевна пошли в нее. Хотя Кирина мама всегда говорила, что у бабушки в таком преклонном возрасте больше энергии, чем у нее в пятьдесят.

— Вот, мама, смотри, мы тебе тут кое-что привезли вкусненького, куда положить?

— Да мне ничего не надо, Светочка, у меня все есть. Да и Слава недавно заезжал, много чего привез.

Дядя Слава, одинокий добряк-балагур, жил недалеко от матери и исправно навещал ее. Несмотря на то что своей семьи у него не было, он предпочитал жить один, отдельно от матери, вызывая этим постоянные нарекания сестры. Только бабушка никогда не упрекала его в этом и всегда делала вид, что прекрасно справляется сама.

— Ну все равно, мама, ты говори, если что надо. — Светлана Георгиевна выложила продукты и критически оглядела содержимое холодильника.

— Да ты садись, — отодвинула табуретку бабушка, — расскажи, как дела? Как у Вити дела идут? Никуда пока не посылают?

Пока мама сплетничала с бабушкой «за жизнь», Кира ходила по дому и разглядывала безделушки, складываемые в шкафы на протяжении многих лет. От комода пахло стариной. Такой запах встретишь только в доме пожилых людей. Кира втянула воздух, он напомнил ей о днях, проведенных в бабушкином доме в детстве. От воспоминаний веяло напряжением — она отчетливо вспомнила, что бабушка всегда словно жалела ее, оберегала от чего-то.

Заинтересовавшись украшенным росписью пасхальным яйцом, она вытащила его, чтобы рассмотреть поближе, и уронила. Оно закатилось под комод. Пришлось ложиться на пол и шарить рукой по пыльному полу. Рука наткнулась на картонную коробку. В ней оказались старые семейные фотографии, которые по каким-то причинам не попали в легендарный семейный альбом. Кира улыбнулась, разглядывая себя в детстве, маму-школьницу, родительскую свадьбу. Все лица были знакомы, кроме одного — в маленьком медальоне с фарфоровой крышечкой красовалось лицо маленького ребенка. Ему на фотографии было около года. Чем-то лицо малыша напоминало детские фотографии Киры, но это была явно не она.