Дина (СИ) - Салах Алайна - Страница 47

Мы ведь с ней почти одного возраста, а такие разные. Смогу я когда-нибудь быть, как она? Преданной женой и матерью, и отличной хозяйкой? Вряд ли. Смысла нас сравнивать нет. Как Тая сказала, Камилю нужна именно такая, как я? А бородачу нужна именно Таисия, и с большой вероятностью ни с одной другой женщиной он бы не ужился.

— Привет, Банди! — Завидев мохнатые головы, высунувшиеся из здоровенной конуры, я машу им рукой. — Привет, Акбаш!

Я люблю собак, но ни одной живой душе не под силу заставить меня подойти к Акбашу близко. Хотя Камиль и говорит, что он добряк, мой инстинкт самосохранения напоминает, что любоваться собакой размером с лошадь стоит непременно издалека.

— В беседке есть пакет с сушеным мясом, — раздается сзади. — Можешь их угостить.

Я оборачиваюсь. На крыльце дома с паровым кальяном в руке стоит Булат. Разговоры о делах подошли к концу раньше, чем я предполагала.

— Спасибо за предложение, но я, пожалуй, пас, А то ваш Акбаш выглядит вечно голодным.

— Акбаш – воспитанный мальчик и человечиной не интересуется, — холодно изрекает Булат, выпуская изо рта выпуская ароматизированный дым.

Я прикусываю язык. Вечно забываю, что собаководы относятся к своим питомцам, как к детям. Булату явно стало неприятно, что я назвала его мохнатое чадо «вечно голодным».

— Неудачная шутка, — я предпринимаю попытку сгладить возникшую неловкость. — На самом деле я просто боюсь.

Булат ничего не отвечает и, кажется, вообще забывает о моем присутствии. Теперь я окончательно убеждаюсь, что он не слишком меня жалует. Раньше меня это мало заботило, но сейчас возникает желание это исправить. Просто потому что он близкий друг моего любимого человека.

— Слушай, Булат... — Я делаю паузу, чтобы убедиться, что он действительно на меня смотрит. — Я догадываюсь, что ты от меня не в восторге. И у тебя конечно есть на это причины. Я часто не слежу за языком и бываю резка в суждениях. Просто знай, что это не со зла. Вашу семью я очень уважаю, и никогда не позволю себе говорить плохо.

Бородач продолжает молча курить, так что я решаю вернуться в дом. По большому счету, неважно, получила я ответ или нет. Главное, что он меня услышал.

— Камиля, главное, не подводи, — долетает до меня у самой двери. — У него к тебе серьезно.

В груди екает. И оттого, что Булат все-таки заговорил, и от смысла им сказанного. Приходится остановиться.

— Я и не собираюсь его подводить. И у меня к нему тоже серьезно. Камиль знает, что я его люблю.

— Вот и отлично. — Тон бородача смягчается, становясь наставительным. Примерно таким он разговаривает с Тагиром. — Детей ему нужно. Видишь же, он какой. Не поторопишь, еще лет десять думать будет. Так что бери ситуацию в свои руки.

— Когда Камиль по-настоящему хочет, он думает очень быстро, — вежливо, но твердо говорю я, давая понять, что критиковать Камиля не позволено даже ему. — Демографический вопрос мы обязательно обсудим, когда придет время. Решать за него я точно не буду.

Усмехнувшись, Булат затягивается снова.

— Прямо горой друг за друга. Решайте сами, конечно. Просто только с детьми можно до конца прочувствовать любовь.

Кивнув, я захожу в дом и ловлю себя на том, что этот короткий разговор заставил меня улыбнуться. А бородач-то сентиментальный. За Камиля искренне переживает и про детей так красиво сказал. Если не сейчас, то со временем, думаю, точно подружимся. Хороший он мужик.

Год спустя

-- Ка-арин, принеси воды, пожалуйста!

Я нажимаю кнопку «Отправить письмо» и смотрю на приоткрытую дверь. Услышала или нет? Когда рисовать садится – хоть пушками над ее ухом стреляй. Бесполезно.

Спустя пару-тройку секунд из глубины квартиры доносится шлепанье босых ног, и еще через несколько со стаканом в руке появляется Карина.

-- Держи. -- Вручив его с торжественным видом, она кивает на пустую упаковку чипсов, валяющуюся рядом . – Это унести?

-- Если не трудно.

-- Не трудно. – Запихнув пакет в карман джинсового сарафана, она плюхается на кровать рядом. – Что делаешь?

-- Работаю понемногу. Вот письмо отправила в Германию, - поясняю я, для наглядности разворачивая к ней экран ноутбука. -- Надеюсь, переводчик не подвел. А то твой папа потом мне такой нагоняй устроит.

-- Не устроит, -- фыркает Карина. – Он тебя во всем слушается.

-- Прозвучало так, словно твой папа – подкаблучник. Нагоняй он, конечно, не устроит, но только потому что любит и заботится. Ты, например, вчера перед сном три мороженых тайком съела. Разве нагоняй получила?

-- Зато папа сказал, что хранить мороженое в холодильнике больше не будет, -- поморщившись, пытается возразить она.

-- Это превентивная мера. Дай тебе волю – ты бы одним сладким питалась и в десять лет умерла бы от цинги.

Перспектива умереть от цинги Карину ничуть не пугает – лишь вызывает любопытство.

-- А что такое цинга?

-- Это болезнь нехватки витаминов. От нее выпадают зубы.

-- У меня уже выпадают зубы, -- для убедительности Карина демонстрирует отсутствующий резец. – Это значит что у меня цинга?

Поборов соблазн сказать «да» и тем самым попытаться обуздать ее неуемную тягу к сладкому, я поясняю:

-- Нет. У тебя выпадают молочные зубы. На их месте вырастают коренные. Видишь? – Я поднимаю верхнюю губу. – Все на месте. Ровные, красивые. И у тебя так будет, если будешь нормально питаться, усекла?

-- Усекла, -- с удовольствием повторяет Карина, чем заставляет меня поморщиться. Браво, Дина. Благодаря твоим стараниям в лексиконе ребенка появилось еще одно сленговое слово.

-- Ладно, иди. Мне еще немного поработать нужно. Через час встречаюсь в кафе с подругой.

Заслышав слово «кафе», она как по команде напускает на себя ангельский вид.

-- А мне с тобой можно?

-- У тебя бассейн, -- отрезаю я. – И учти, что делать просящие глазки бесполезно.

-- Жаль. Я как раз хотела нормально покушать, чтобы не было цинги.

Мне с трудом удается подавить улыбку. Порой кажется, что Карина и есть моя кровная дочь – настолько мы похожи. Она не имеет привычки клянчить: либо грязно шантажирует, либо приводит веские аргументы. В будущем далеко пойдет, а пока…

-- В духовке как раз есть курица, -- нараспев отвечаю я. – Иди-ка поешь. Это будет лучшая профилактика цинги.

Фыркнув, Карина спрыгивает с кровати, признавая, что этот раунд остался за мной. Как и многие другие.

Уже месяца три мы живем вместе. Я, Камиль и Карина. Никто этого не планировал – само собой получилось. Количество ночей, которые Карина оставалась с нами, росло, детских вещей в квартире появлялось все больше, так что со временем было принято логичное решение о ее переезде. Вышло комфортно для всех: и для Галии-апы, слишком привыкшей о ком-то заботиться, и для Карины, получившей постепенно привыкшей к смене обстановки и новому человеку, и для меня, до смерти боящейся не справиться с ролью мачехи.

За время нашего с ней общения я поняла две очень важные вещи. Первая: не стоит пытаться заменить Карине мать. Я не ее мама, и этот факт уже не изменить. Зато я могу постараться стать ей другом и поделиться лучшим из того, что сама знаю и умею. Вроде пока получается. Соседство поколений, к которым мы принадлежим, позволяют нам общаться на схожем языке. Даже Камиль признает, что я имею больше влияния на его дочь, чем он сам.

Второе важное правило: быть с ней предельно честной и относится как к взрослой. Я отлично помню себя в ее годы. Дети в таком возрасте все отлично слышат и понимают, и считать их недалекими и глухими точно не стоит.

В общем, роль мачехи оказалась неожиданно гораздо более приятной, чем я себе представляла. Хотя бы потому, что я еще не состарилась, а стакан воды мне уже приносят.