Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 24

Приведенные материалы свидетельствуют о наличии у Беттины Арним истерического расстройства личности. Гипертимия (склонность к постоянно повышенному эмоциональному тонусу и стремление к различным видам деятельности) достигала, видимо, степени гипоманиакального синдрома. Так как речь идет о безусловно талантливой личности, то эта энергия со временем приняла социально-позитивную форму (литературное творчество), выделяясь также количественным образом (первое собрание сочинений Арним 1853 года насчитывало 11 томов). Можно также подозревать у писательницы наличие псевдологии (патологического фантазирования), присутствие которой в структуре истерической личности свидетельствует о менее благоприятном прогнозе. Этот вариант течения истерии мы и наблюдаем у Арним, которая «взрослеет» лишь ближе к 60 годам. В это время ее инфантильно-романтические интересы сменяются общественно-социальными, что сразу же находит отражение в литературных произведениях.

АРТО (Artaud) АНТОНЕН (1896–1948), французский писатель-сюрреалист, актер, режиссер. Выдвинул идею «театра жестокости», непосредственно воздействующего на психику зрителя.

«Ему было восемнадцать, когда он впервые попал в клинику для душевнобольных, уничтожив свои юношеские стихи. С тех пор сумасшедшие дома стали ритмом его жизни: Скотвиль, Ле-Руан, Сент-Ан, Виль-Эврар, Шезаль-Бенуа, наконец, Роде — девять лет в заточении наедине со своим раненым мозгом. В промежутках — вспышки таланта, мрачных прозрений и фантастических эскапад… Он станет утверждать, что является владельцем жезла святого Патрика, покровителя Ирландии, доберется до Оранских островов в поисках философских “абсолютов”, будет бродить по Дублину в состоянии полной прострации и эйфории, пока его в смирительной рубашке, через Гавр, не отправят на родину в очередной сума-' сшедший дом». (Комиссаржевский, 1974. с. 250–251.)

«В 1920-м явился покорять Париж незрелым поэтом и театральным критиком — но стал, не имея подготовки, актером. Карьеру с блеском пустил под откос, выходя на сцену в гриме традиционного китайского театра и на четвереньках — о чем режиссера предварительно в известность неставил… Болезненно заинтересованный оккультизмом, Арто стремился претворить всякое театральное действо в магический ритуал. Идеальным спектаклем всерьез считал пляску архаичного племени с острова Бали, виденную им однажды на Парижской всемирной выставке. Поиск озарений такого рода завел Арто в Мексику, где его ждал галлюциногенный кактус пейотль — после чего он опознал в себе Иисуса Христа, стал кидаться на подозрительных незнакомцев и уверял лечащего врача, что Далай-лама преследует его по всему миру невидимым из¹-лучением». (Ткачев, 2002, с. 6.)

«Арто компенсировал тяжелое нервно-соматическое расстройство и развившуюся на этой почве наркоманию надрывной борьбой за абсолютное овладение собственным субъектом (“я создам заново человека, каким являюсь”). Энергичное участие (1924–1926) в “сюрреалистической революции” и утопические театральные опыты (1926–1935), имели целью сотворение “новой действительности”». (Бибихин, 1978, с. 72.)

[1935 г.] «Программа “театра жестокости” была провозглашена… Антонином Арто, страдавшим явно выраженными формами шизофрении». (Лисицын, Жиляева, 1974, с. 69.)

«…Арто тогда только вышел из больницы, где проходил курс лечения от наркомании, и собирался отправиться в Ирландию». (Исаев, 1993, с. 172.)

«…В 1937–1946 был интернирован в лечебнице для душевнобольных. “Теургическая” программа Арто представляет крайний всплеск нигилистического максимализма (“по мне, или абсолют — или ничто") и его экзальтированного саморазоблачения. В литературу Арто вошел прежде всего как ее ожесточенный критик… Оплевание “сытой” культуры, острое переживание невыразимости темной жизни “тела”, мечта об искусстве как властной магии сделали Арто героем контркультуры…» (Бибихин, 1978, с. 72.)

«В галлюцинациях, которым он был подвержен, Арто видел проявление “подлинной реальности". К концу жизни его постигло клиническое безумие». (Гинзбург, 1978, с. 454.)

«Умер в психиатрической больнице». (Молчанов, 1974, с. 158.)

Было бы удивительно встретить подобное категорическое отрицание «старой» культуры и столь страстное стремление к сотворению «новой действительности» у человека психически уравновешенного и всем удовлетворенного. Разумеется, нигилистический максимализм может быть временной литературной (вспомним многих футуристов) или даже мировоззренческой (вспомним революционеров) маской, к которой человек прибегает на определенном этапе своего духовного развития, следуя моде или покоряясь более активному и выразительному лидеру. Но самоотреченно посвятить всю свою жизнь этой идее, стать ее героем сможет лишь человек душевно нестабильный или нездоровый. У переболевшего в детстве менингитом и проведшего половину жизни в психиатрических лечебницах Арто творческая продуктивность во многом зависела от эффективности лечения шизофрении и реализовывалась в периоды ремиссий. Но творческие идеи, естественно, могли возникать в любое время, в том числе и при обострении психического расстройства.

АРХИМЕД (Archimedes) (ок. 287–212 до н. э.), древнегреческий ученый, математик, механик. Автор многих изобретений. По словам Плутарха, обладал «сверхчеловеческим интеллектом». Убит римским солдатом.

«Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар».

Архимед

«Второй документ — повеление сиракузского царя Гиперона об отрешении из списков авторов закона Архимеда самого Архимеда “за скандальность. п неуживчивый характер”». (Буянов, 1995, с. 117.)

«Страсть к науке, которая стала даже причиной гибели ученого, преследовала его всю жизнь. Говорили, что Архимед мог не есть сутками, поглощенный своими занятиями». (МЭБ, т. 1, с. 123.)

«Психоз». (Ломброзо, 1892, с. 61.)

Желание «перевернуть земной шар» — эффектная и теоретически правильная метафора, но отдает мегаломанией. Грандиозность метафоры Архимеда, как представляется, соответствует патологии характера ученого, «скандальность и неуживчивость» которого можно отнести если не к личностным расстройствам (психопатия), то уж к акцентуации личности по возбудимому типу — без сомнения. Кстати, именно Архимед якобы голый выскочил на улицу с криками «Эврика!». Не о каждом человеке придумали бы такую легенду.

АСКОЧЕНСКИЙ ВИКТОР ИПАТЬЕВИЧ (1813–1879), р сский писатель и публицист.

«Аскоченский не был счастлив в личной и семейной жизни; на службе он был нелюбим из-за его тяжелого, не брезгавшего доносами нрава. Озлобление неудачника Аскоченский перенес и в свою литературную деятельность». (CD Брокгауз и Ефрон.)

«С 1846 г. до 1851 г. во взглядах и отношениях Аскочеиского к окружающему постепенно происходит очень резкая перемена: ревностный служитель науки, сторонник критического отношения к окружающему, любивший жизнь, Аскоченский под влиянием личных неудач, семейных, материальных и служебных неприятностей превращается в ненавистника науки и просвещения, поборника нетерпимости и мракобесия». (ЭС Гранат, т. 4, с. 73.)

«В 1851 г. Аскоченский был принужден выйти в отставку… С середины 1858 г. Аскоченский стал издавать прославившуюся своим крайним обскурантизмом еженедельную газету “Домашняя Беседа”… В конце 1877 г. он душевно заболел». (ЭСБ, т. 1, с. 501–502.)

«Последние полтора года провел в отделении для душевнобольных Петропавловской больницы». (Безносов, 1989, с. 118.)

Психическое заболевание, развившееся у Аскоченского в возрасте 65 лет, вряд ли было связано с его «тяжелым, не брезговавшим доносами нравом». В психопатологическом отношении более интересна «резкая перемена», произошедшая с писателем в период между 33–38 годами жизни. Коренная ломка характера этого самого устойчивого ядра личности, часто связана с возникновением какого-либо психического расстройства, возможно — сутяжно-паранойяльного развития личности.