Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 26

«По словам биографов, Байрон будто родился с укороченным ахилловым сухожилием, а потому остался на всю жизнь хромым. Кроме того, он был одержим, по словам других биографов, ‘’золотухой” и рахитом и вследствие этого страдал искривлением ног». (Сегалин, 1926, с. 89.)

«Ребенок был очень развитой и отзывчивый, но отличался крайней вспыльчивостью. Как и его мать, он способен был внезапно приходить в бешенство… Страсть боролась с робостью. Когда он вспоминал о своей хромой ноге, о своей подпрыгивающей походке, то чувствовал себя смешным и мучился от стыда. Он готов был спрятаться, провалиться сквозь землю. Мечтательный, сентиментальный, он вдруг внезапно, безо всякой видимой причины впадал в ярость. Иногда после долгого молчания вдруг проявлялась невероятная грубость, которую ничем нельзя было объяснить». (Моруа. 1990. с. 26. 34.)

«С раннего детства в Байроне обнаружилась крайняя нервность и вспыльчивость, доходившая до крайнего возбуждения гнева и бешенства по поводу самых ничтожных причин. Во время таких приступов эффективности, он часто рвал на себе одежду, однажды во время такого приступа у него вырвали нож из рук. Иногда эти приступы кончались обмороками или эпилептическим припадком… Первый судорожный припадок был у него в 16 лет. Затем известен припадок в театре во время представления пьесы Альфиери “Мирра”. Припадки у него также участились во время греческих похождений при его неудачах в походе. Приступы или обострения эпилептических (или эпилеп-топодобных) припадков вызывались нравственными потрясениями или неприятностями… Принадлежал к типичным аффективным эпилептикам». (Сегалин, 1926в, с. 171.)

«Ничто не привлекало Байрона, не захватывало. Безотчетная меланхолия ранних лет переходила в преждевременное утомление жизнью… Это была в полном смысле слова “жизнь под высоким давлением”, быстро подтачивающая силы, заставлявшая прибегать, для поддержания их, к возбуждающим средствам — опиатам, — вызывая во всеобщем кумире (многие современники иначе и не называли Байрона, как “the idol of society”) тревогу о своем здоровье, испуг перед возможностью сумасшествия. Эту боязнь находим мы у него еще в 1811 г.». (Веселовский, 1914, с. 25, 71.)

«Психопатия вследствие задержки развития. Депрессивен, невоздержан. Злоупотребление наркотиками». (Ланге, 1928, с. 18.)

«Шизоидный психопат с истерическими чертами (страстное тщеславие, эгоцентричность, щегольство, “приступы ярости”)». (Lange, 1935, с. 68.)

«Тяжелая бионегативная задержка развития на стадии полового созревания. Сильное желание проявить себя чем-нибудь, истеричность. Любил чувство опьянения. Наслаждался крайностями в любви и дружбе. Тяжелая нео-буздываемая эффективность. Раздражительность, яростная смелость, припадки бешенства. Азартный игрок. Злоупотребление алкоголем, табаком, опиумом. Преимущественно депрессивен». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 340.)

«Порою боль души глухую / Смирит вино на краткий срок, / Но смех мой весел, я пирую, / Но сердцем — одинок». (Байрон, 1807)

«…Врачи с огромной вероятностью предполагают, что поэт страдал нервной анорексией, перемежающейся с приступами булимии¹⁶. Болезнь стала для лорда Байрона способом достижения аскетических идеалов, возможностью освободиться от суеты светской жизни, полностью уйти в мир поэзии и иллюзий, заполненный божественным эфиром… Но она же стала его проклятьем, его бесконечной мукой…» (Бэйрон, 1998, с. 60.)

«Эта меланхолия была неотъемлемой чертой героя, которым так восхищались читатели поэмы, и Байрон это чувствовал. Он знал, что, приглашая его, все стремятся увидеть Чайльд Гарольда, и он являлся в гостиных мрачный, надменный, маскируя холодной сдержанностью наследственную застенчивость Байронов… Прежде всего он был подозрителен — глубоко уязвленный человек, который всегда держится настороже… В 1816 г. Аннабелла обратилась за помощью к врачу: доктор Леманн писал: “Что до состояния рассудка моего больного, то я должен сказать, что не нашел ничего похожего на настоящее помешательство. Он отличается крайней раздражительностью, что, вероятно, является следствием неправильного функционирования печени и органов пищеварения и при неумелом лечении могло бы перейти в помешательство…”» (Моруа, 1990, с. 131, 133, 229.)

«Вокруг Байрона началась незаметная для него интрига выслеживания, шпионства, подсылки к нему психиатров, добывания его переписки… Ему грозило даже судебно-медицинское признание его нравственно-невменяемым». (Веселовский, 1991, с. 593–594.)

«Страдал маниакально-депрессивным психозом». (Гершон и др., 1992, с. 84.)

Сексуальная сфера

«Раннее половое развитие, отсюда преждевременная и интенсивная фиксация на матери, как следствие этого — любовь к сестре и творчество. Преодоление ранней фиксации на матери и вытеснение ее давало тем самым предрасположение к ненависти и гомосексуальности. Любовные связи по типу “хоровода”». (Bank, 1912, с. 546.)

«Все я в мире изведал, что радует нас, / Я купался в лучах темнопламенных глаз, / Я любил, — кто не любит? — но даже любя, / Не назвал я ни разу счастливым себя». (Байрон, «Наполняйте стаканы!», 1809.)

«Считался гомосексуальным… Страстная привязанность к своим школьным товарищам, как это видно из дневника. К этому присоединились позже переодетые мужчинами девушки, которые сопровождали поэта». (Moll, 1910. с. 44.)

«Неудачный брак и слухи о его гомосексуальности сделали Байрона парией в лондонском высшем свете и заставили покинуть Англию. В Греции он чувствовал себя во всех отношениях свободнее». (Кон, 1998. с. 177.)

«В 1809 году… предпринял длительную поездку в Португалию, Испанию, Албанию, Грецию и Константинополь. Это путешествие изменило его жизнь… Особенно очаровали его юные греки, и с некоторыми из них Байрон поддерживал любовные отношения. Среди них были Евстатис Георгио и Николо Гира-уд, которого Байрон по возвращении в Лондон сделал своим наследником…..В 1815 году Байрон женился на Аннабелле Мильбенк. Однако уже через год жена ушла от поэта, дав повод сплетням и кривотолкам о его гомосексуальных наклонностях. 11оследующий скандал вынудил Байрона навсегда покинуть Англию в апреле 1816 года (поскольку гомосексуальные связи в Англии карались смертной казнью)». (Расселл, 1996. с. 183–184.)

«Жена его догадывается… о преступной близости Байрона с его сводной сестрой Августой Лей. Никто из них не скрывал от Анабеллы своих отношений, и дальнейшая совместная жизнь супругов стала невозможной… Общественное мнение было на стороне его жены… И только незадолго до смерти она передала американской писательнице Бичер-Стоу, автору “Хижины дяди Тома”, семейные документы, обличавшие Байрона…» (Гроссман, 1965,

с. 502–503.)

Заболевание, приведшее к смерти

«В возрасте 36 лет. когда он был в Миссолунге, с ним случился первый эпилептический припадок. Он возник неожиданно и продолжался около четверти часа. “Каждый читатель биографии Байрона слышал об этом приступе. Факт менее известный, — продолжает Джефферсон, — это то, что данный припадок был только первым из серии последующих. У поэта было 5 эпилептических припадков в течение 13 дней”. Через два месяца он скончался, непосредственной причиной смерти была объявлена “лихорадка”, возникшая от простуды. Возможно, его конец был ускорен сильным кровотечением, возникшим у него; врачи боялись, что приступы эпилепсии в дальнейшем будут повторяться также часто и приведут к психическому расстройству». (Nisbet, 1891, с. 97.)

«Сомнительно, чтобы эпилептический припадок явился непосредственной причиной тяжелого заболевания головного мозга; я склонен отнести его возникновение к более раннему сроку неумеренного употребления алкоголя. С середины февраля 1824 г. у Байрона сделались заметными ясные признаки

т. н. малярийной кахексии… После поездки под дождем, во время которой он насквозь промок, развился менингоэнцефалит из-за переполнения сосудов мозга малярийными плазмодиями. Это привело к процессу распада в клетках коры головного мозга». (Vorberg. 1923, с. 16.)