Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 5

Болезнь человека гениального в ряде случаев может приобретать если не социально ценный характер, то, во всяком случае, играть роль фактора, способствующего творческим проявлениям. С другой стороны, из латографий многих гениев видно и позитивное влияние творческого процесса на психическое расстройство. Творчество как бы помогает преодолевать свалившуюся на гения болезнь, что близко по сути к предложенной М.Е. Бурно терапии психических заболеваний творческим самовыражением.

Не последнюю роль в патохарактеро-логическом своеобразии гения играет и осознание им своей гениальности. Одно это может вызвать у него сильную эмоциональную напряженность, отрешенность от окружающих, игнорирование условностей, которым подчинена жизнь обычного человека. А если еще вспомним, что из-за своего новаторства гений, как правило, встречает повышенное сопротивление окружающих, то неудивительно и возникновение у него психического расстройства, по мнению окружающих, «без видимых причин».

Интересно проследить диагностическое распределение великих и знаменитых людей разной творческой направленности (художники, государственные деятели, ученые и т. д.). Результаты такого исследования, разумеется, могут носить лишь приблизительный характер по следующим причинам:

1) подобная заочная диагностика весьма условна в силу своей абсолютной зависимости от имеющихся анамнестических данных;

2) изучаемая личность могла болеть в течение жизни различными, по разному освещенными в биографической литературе психическими расстройствами, поэтому не всегда легко определить среди них «основное»;

3) некоторая часть персоналий не ограничивалась проявлением своих талантов только в одной какой-нибудь области, а совмещала, на первый взгляд, весьма несопоставимые: философию и поэзию, химию и музыку и т. п.

Тем не менее полученные результаты крайне интересны так как выявляют доминирование определенных психических расстройств при различных специфических талантах.

Таким образом, можно отметить, что, например, шизофрения и различные бредовые расстройства чаще встречаются среди художников, аффективные расстройства — среди композиторов, а у писателей и поэтов чрезвычайно распространены алкоголизм и всевозможные формы наркомании. Специфические расстройства личности (основные формы психопатии) также неравномерно распределяются по всем творческим группам. (См. также графики на форзацах книги.)

Приведенные результаты предоставляют широкое поле для дальнейших исследований вопросов взаимосвязи социального и биологического факторов в генезе гениальной одаренности.

Современная система психиатрического мышления подразумевает, что душевное здоровье связано с атеизмом и материалистическим мировоззрением. Духовные экстазы, религиозные переживания и верования, участие в духовной практике, способность услышать — не дай Бог! — «голос Бога» обычно наводит врача на мысль о возможном психическом расстройстве или, как говорят психиатры, «пахнут шизофренией» (имеется в виду симптом «чувства шизофрении Рюмке» — «Praecox-Gefiihl»¹'’). Подобная точка зрения, во всяком случае в нашем государстве, во многом усвоена и населением в целом.

Могут существовать высшие истины, которые, скорее всего, проявятся в более тонком научном познании и в сокровенном религиозном понимании. Столкновение противоречий в развитии реального знания означает первый шаг к достижению истины. Лишь будущее покажет, кто прав. Вспомним приведенные выше слова из Евангелия. Если же «прополку» начать слишком поспешно и слишком радикально (при нашем культурном уровне она только такой и будет), то не сделаем ли мы хуже?

Гениальная личность — слишком сложное явление, чтобы при ее изучении ограничиваться одним естественнонаучным подходом. И если бы он мог все объяснить! Наше понимание гения останется столь же неполным, как изучение физического мира, ограниченное лишь видимыми предметами. Разрешение загадки гения возможно только в результате плодотворного синтеза различных наук и религии.

Таким образом, существующие теории и гипотезы гениального творчества, совокупность примеров и вариантов творческого процесса, не поддающееся какой-либо классификации разнообразие творческих личностей — все это пока свидетельствует лишь об одном: нет законов создания гениального произведения, нет. определенного типа гениальной личности. Более того, как считает К.Г. Юнг, «творческое начало, коренящееся в необозримости бессознательного, вечно будет оставаться закрытым для человеческого познания». Неужели это действительно так?

Вспомним рубаи насмешливого Омара Хайяма: «Те, что веруют слепо, — пути не найдут. / Тех, кто мыслит, — сомнения вечно гнетут. / Опасаюсь, что голос раздастся однажды: / “О невежды! Дорога не там и не тут!”»

Так где же эта дорога к гению?

Практическую ценность может представить и следующая таблица, в которой большинство персоналий распределено по наиболее вероятным диагнозам. Учитывая сложность заочной психиатрической диагностики, а также различные мнения разных авторов, некоторые персоналии в этой таблице встречаются в разных диагностических группах.

Связь гениального творчества с психическими расстройствами отмечалась на протяжении длительного исторического периода. Еще до того, как первый автор смог придать конкретную форму этой идее, сформулировать ее, она нашла отражение в древнейших языках планеты. Некоторые языки имеют одинаковые слова как для обозначения понятия психического расстройства, так и понятия высокой творческой способности: древнегреческое «мания», древнееврейское «нави», санскритское «нитрата» означали и «безумие», и «пророчество». В древнеисландском языке одним словом обозначали и понятие «бешеный», и «дух, поэзия». Характерны также пословицы и поговорки различных народов, касающиеся этой темы: «Слишком умный подчас не очень-то отличается от дурака» (индийская, аналогичная есть у японцев); «Если ума слишком много, человек становится бесноватым» (киргизская); «Все таланты близки к безумию» (итальянская); «Кто в пять лет взрослый человек, тот в 15-летнем возрасте сумасшедший» (английская) и т. п.

Гениальное творчество и психическое нарушение объединялись как по внешнему сходству, так и из-за своего отличия от обычных проявлений душевной деятельности. Необыкновенные творческие способности, как и психические аномалии, вызываются божеством. Подтверждение этому можно найти у Гомера (VII в. до н. э.): «…Глядят на певца, который богами / Пенью обученный, песни прелестные им распевает… / Боги тебе помутили рассудок! / Могут безумным они и очень разумного сделать / И рассудительность дать человеку с легчайшим рассудком», («Одиссей», XVII, XXIII.)

Примеры «безумной мудрости» можно найти в философских писаниях VI–V вв. до н. э. в Индии й Китае. Один из авторов (В. Нискер, 2000) считает, что именно там возникла «безумная мудрость дао», и приводит следующий пример: «Дабы остаться целостным, давай себя “выжимать”. / Дабы «тать прямым, позволяй себя изгибать. / Дабы наполниться, опустоши себя». (Дао дэ цзин.) В это же время звучит мысль о единстве процесса творческого познания с мучениями, болезненным состоянием: «Через муки, через боль / Зевс ведет людей к уму, / К разумению ведет… / За знанье мы / Ценой страданий должны платить». (Эсхил. «Агамемнон».)