Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 63

«Под конец жизни большую часть времени Будда проводил в любимых рощах. Хотя он сильно ослабел, но почти до самой смерти вместе с простыми монахами ходил за подаянием… К общей слабости стали прибавляться мучительные спазмы и боли. Мы не знаем, какая болезнь унесла из мира основателя буддизма, известно лишь, что много месяцев он жестоко страдал». (Лаврин, 1991, с. 152.)

«В любом случае речь идет о тяжелом шизоиде, гиперэстетике. Шизофренический шуб? Парафрения без распада личности также не исключена». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 338.)

«Меланхолия». (Stocker, 1922, с. 345.) «Говорят, сам Будда лишил себя жизни во время народного голода, чтобы голодные могли питаться его мясом». (Эриксон, 1901, с. 199.)

«Победа порождает ненависть; побежденный живет в печали. В счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения». (Будда)

Все три основателя величайших мировых религий (см. Мухаммед и Христос) страдали в той или иной степени психическими расстройствами. Это уже трудно считать случайным совпадением. Нозологическая сущность их психических заболеваний не является принципиальной; более значителен сам факт такого сочетания. Не умаляя роль различных социальных и общественных факторов в становлении религиозных конфессий, хотелось бы подчеркнуть ту настойчивость, с которой история последовательно выбирает психически больных людей на роль лидера для осуществления самых выдающихся миссий. По мнению психиатров, образование бреда у больного может протекать по типу «озарения» («инсайта»), когда внезапно появившееся в сознании умозаключение сопровождается безусловной убежденностью в его истинности. Такие бредовые «озарения» обычно коренным образом изменяют как образ жизни, так и личность больного. Возможно, что именно этот механизм бредообразо-вания имел место у Будды.

БУЛАТОВ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ (1793–1826), русский декабрист, член Северного общества, полковник; был избран помощником диктатора Трубецкого.

«В 1823 г., в звании полкового командира… был назначен в г. Керенск, Пензенской губернии. Там умерла горячо им любимая жена, и он от горя впал в меланхолию… Еще с 1819 г. Булатов принадлежал к членам тайного общества; смерть жены, потрясшая его, побудила искать забвение в революционной деятельности… В крепости Булатовым овладело сильное нервное возбуждение… 16-го, 17-гои 18-го он стал чрезвычайно тревожен, как бы даже помешан: ему мерещилась умершая жена, упрекавшая его за пренебрежение к участи детей. Вечером 18 января в 9 часов часовые услыхали стон в каземате, вошли в него и нашли Булатова лежащим на полу близ стены, — череп с левой стороны был надтреснут и из этой раны выходила кровь и часть мозга. “Мне говорили (пишет брат Булатова) комендант Сукин, Мысловский и другие, что в припадке умопомешательства брат мой бился головой об стену и разбил себе череп. Из крепости перевезли его еще живым в госпиталь, и тут утром 19-го он скончался”». (В. Ф… 1908. с. 453.)

«В январе 1826 г. впал в глубочайшую меланхолию и, после нескольких дней голодовки, покончил с собой, разбив голову о стены камеры». (ЭСБ Биографии, т. 2, с. 640.)

В психиатрической литературе описывают много разновидностей депрессивного состояния. У Булатова можно отметить несколько клинически разных депрессий, следующих одна за другой по утяжеляющей степени. Первая — «депрессияреактивная», возникшая после смерти жены и заставившая его «искать забвение в революционной деятельности». В результате ареста развивается «тревожная депрессия», для которой помимо аффекта тревоги характеры идеи виновности и греховности, а также двигательное и речевое возбуждение, которое часто, если не оказывается адекватное лечение, приводит к «ажитированной депрессии». Последняя же, как правило, заканчивается самоубийством.

БУЛВЕР-ЛИТТОН (Bulwer-Lytton) ЭДУАРД ДЖОРДЖ (1803–1873), барон, английский писатель и общественный деятель.

«В юности наклонности Булвер-Литтона имели патологический и даже опасный характер. Часто наступали периоды сильной меланхолии и уныния, после которых проявлялась возбужденность и жажда деятельности. Облегчение находил в курении. Хотя он никогда не был крепким человеком, но даже в первые дни после свадьбы так много занимался, что жена редко видела его больше, чем по 5 минут 2–3 раза в день. Нервные боли в ухе были причиной сильных страданий у него задолго до того, как ему исполнилось 30 лет. Его чувствительность приобрела такую болезненную остроту, что он выглядел человеком, с которого содрали кожу, оставив открытыми раны. Его семейную жизнь сопровождали несчастья и скандалы. Его ярость достигала такой степени, что он мог ударить беременную жену ногой, в другой раз — выбил ей несколько зубов». (Nisbet, 1891, с. 129–130.)

«Успеху его политической карьеры мешала глухота… Но брак Бульвера вскоре повел к охлаждению и размолвке супругов. В 1839 г. Розина Бульвер выпустила роман “Чевели, или человек чести” (“Cheveley of the Man of Honour”), в котором не только мужа облила потоком обвинений, но и свекровь, и всю его семью». (Тиандер, 1992, с. 653.)

Мы видим у Булвер-Литтона хроническую смену «меланхолии и уныния» периодами «возбуждения и жаждой деятельности». Если при этом у писателя не развивалось психоза (а данных за это нет), то можно предполагать, что он страдал своеобразным аффективным расстройством — циклотимией. С другой стороны, указания на «опасный характер» в юности и агрессивные поступки заставляют думать об эмоционально-неустойчивом расстройстве личности.

БУЛГАКОВ МИХАИЛ АФАНАСЬЕВИЧ (1891–1940), русский писатель. Многие произведения писателя при жизни не публиковались.

«Судьба сложилась так, что ни званием, ни отличием не пришлось пользоваться долго». М.А. Булгаков. «Автобиография»

«Сочинять он стал, по свидетельству близких, рано и еще без расчета печататься — небольшие рассказы, сатирические стихи, драматические сценки». (Лакшин, 1989, с. 12.)

[1917 г.] «…Отсасывая через трубку дифтерийные пленки из горла больного ребенка, Булгаков случайно инфицировался и вынужден был ввести себе противодифтерийную сыворотку. От сыворотки начался зуд, выступила сыпь, распухло лицо. От зуда, болей он не мог спать и попросил впрыснуть себе морфий. На второй и третий день он снова попросил жену вызвать сестру, боясь нового приступа зуда и связанной с ним бессонницы. Повторение инъекции в течение нескольких дней привело к эффекту, которого он, медик, не предусмотрел из-за тяжелого физического самочувствия: возникло привыкание… Болезнь развивалась; борясь с ней, он нередко впадал в угнетенное состояние…» (Чудакова, 1988, с. 62.)

[1918 г.] «Его физическое состояние, так же как и душевное, было ужасным: он все еще оставался во власти наркомании. Повторялись периоды тяжелой душевной депрессии, когда ему казалось, что он сходит с ума, и он просил, молил жену: “ Ведь ты не отдашь меня в больницу?” Панически боялся, что его состояние станет известно окружающим… Ранней весной 1918 года Булгаков приехал в Киев в очень тяжелом состоянии — после неудачных попыток излечения (нашедших, по-видимому,

достаточно адекватное отражение в рассказе “Морфий”)… стал пить опий прямо из пузырька… Боязнь огласки, ужас перед беспросветным будущим, совершенно ясным ему как врачу, — все это помогало на время, но затем он терял самообладание. Однажды, рассказывала Татьяна Николаевна⁵¹’, бросил в нее горящий примус, в другой раз — целился из браунинга… Она стала обманывать его, впрыскивать дистиллированную воду вместо морфия; терпела его упреки, приступы депрессии. Постепенно произошло то, что бывает редко — полное отвыкание. Как врач, он, несомненно_гхорошо понимал, что случившееся было почти чудом…» (Там же, с. 67, 74–75.)

«Смерть от жажды — райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребенный, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями». (БулгаковМ.А. «Морфий».)