Открытый мир (СИ) - Хорошко Евгений Алексеевич - Страница 44

— Ну ладно, — против ожиданий, Шура смирилась с отповедью, и лишь с какой-то обидой спросила у Валерия, — Но почему? Почему мне в лицо никто ничего такого не говорит?

— Как ты себе это представляешь? — откровенно загоготал Валера, но быстро замолк, бросив подозрительный взгляд на меня, почему-то, — Чтобы тебе кто-то перечил, Шура? Ну давай, перечислим по порядку всех, кто на это способен.

Блондинка закатила глаза, когда Электрик с открытым торжеством загнул первый палец.

— Дед, — с нескрываемым удовольствием произнес Валера, — Но он лицо заинтересованное, ведь ты всю его группу катаешь телекинезом. На остальное ему, в общем, по барабану.

Обвиняюще ткнув в мою сторону, он загнул второй палец.

— Виктор тебя тоже не боится, — признал Валера, — Но он, походу, вообще отбитый. Айгуль говорила, он во время той вашей встречи тебя отшлёпал, натурально, по заднице. То-то ты притихшая тогда пришла.

— ЧЕГО!? — уже второй раз за день, мои уши готовы были свернуться в трубочку от децибел. Внезапно всплывшие «подробности» нашей судьбоносной встречи шокировали Шуру почти так же, как и меня самого. Пока Нора мысленно покатывалась со смеху внутри моей головы, я отчаянно пытался припомнить, с чего что, вообще пошло. Уж попытайся я Шуру выпороть, я бы точно это запомнил.

— Он меня не порол! — отчаянно выпалила девушка, — Так, шлёпнул просто разок, это вообще не считается!

— Да ну!? — загоготал Валера, — Так и вижу, как я прохожу мимо какой-нибудь цацы, шлёпаю её разок и говорю ей такой: «Разок не считается, детка, бывай». Чёрт, как просто всё, оказывается, ах-ха-ха!

Я с трудом подавил желание засмеяться. В моём случае это было несколько чревато. Мы и так, откровенно говоря, слишком сильно трепали блондинке нервы. Может взорваться и по-настоящему.

— Так, ладно, — решил, наконец, закруглиться Электрик и загнул третий палец, — Ещё тебя не сильно боялась Айгуль, но её сейчас нет.

— Не напоминай, — скрипнула зубами девушка, — Ладно, твоя взяла, Валера. Но после этого у меня ДВА выходных, когда меня никто не трогает, или катись.

— Да хоть три! — тут же с готовностью отозвался мужчина, и на сём наш диалог закончился. Напоследок пробурчав что-то под нос о «криволапых типах, из-за которых теперь лестницы нет», он удалился на поиски, очевидно, ремонтной команды. Мне стало бы немного стыдно за устроенный разгром, не будь в тот момент я доволен, как обожравшийся сметаны кот.

Всё шло практически идеально. Завтра я вытащу девушку в насыщенную магией среду и попробую как-то растормошить маленького метаморфа. Уж больно нездорово он выглядел сейчас в моём зрении, что вызывало постоянное подспудное беспокойство. Если не сказать больше. Ведь если бы Нора не уверила меня в том, что время у нас ещё есть, я бы уже хватал девушку всеми щупальцами в охапку, и тащил в центр Прасковска.

Заодно и поболтать можно будет там с глазу на глаз, ведь я обожаю разговоры про политику. Про политику в отношении краснокнижных метаморфов, в частности. Руки прочь от редких, исчезающих зверей!

Оставшись со мною наедине, Шура недовольно фыркнула в мою сторону и пошла на выход из коридора. При этом она не преминула сердито толкнуть меня плечом в бок, что не возымело, правда, желаемого эффекта. Уж больно отличались мы сейчас весом и габаритами, с не такой уж и высокой блондинкой. Хотя единственный плюс, всё же, был — я ловко приобнял её за плечи и пристроился с нею рядом.

— Не знаю, как у нас прокормят такую орясину, — по-деловому и совершенно серьёзно задумалась Шура, — У нас никто прибавления не ждал. Трое новичков и ходячее чучело Гулливера, блин.

— Перебьюсь, — отозвался я безразлично.

— Ладно, у меня в комнате есть кое-что, — смилостивилась надо мною девушка, однако прежде чем моё воображение разыгралось, она тут же меня осадила, — Доширак заваришь себе, на крайняк.

— Да ты спасительница, — ласково потрепал я её по плечу, не удержавшись от смеха, — К чему тебе такие запасы доширака, чтобы прокормить аж целого меня? Думаешь, мне хватит пачки?

— Надоедает одно и то же из общего котла есть. Каша да каша, — буркнула девушка, — Чего тут неясно?

— И поэтому в остальное время ты перебиваешься дошираком, чтобы не готовить, — я просветлел лицом, — Ясно, понятно. Небось целый поддон с лапшой себе в комнату утащила, я угадал?

Вместо ответа по моему плечу снова стукнули, и Шура насупилась в этот раз, похоже, всерьёз. Кажется, я попал в точку. Девушка-телекинетик такой трюк могла действительно провернуть. Тем более, что ценность какой-никакой, но не портящейся еды после известных событий значительно возросла.

— Ладно, — вздохнул я, — Похоже, Саша, нам с тобой придётся провести тщательный медицинский осмотр. Два месяца на сухариках и лапше даром не проходят. Наверняка придётся лечить тебе желудок и печень после всех этих художеств, как я тебе зубы отращивал.

Услышав последнюю фразу, ранее недовольно морщившаяся девушка вдруг резко переменилась в лице. Судя по отразившейся в зелёных глазах работе мысли, Шура лихорадочно припоминала каждое недомогание, случившееся с ней на протяжении жизни. Ставшая несколько нервной походка подсказывала, что она их насчитала немало, даже не будучи ипохондриком.

— А ты точно можешь сделать так, чтобы ничего не болело ещё лет, хотя бы, пять? — с плохо скрываемой надеждой уточнила у меня блондинка, ради этого меня даже немного обогнав.

— Да хоть десять, — уверенно отрубил я, приглядевшись к девушке повнимательнее. Я прикидывал свои возможности и понял, что сделать другому человеку крепкий желудок — это такая сейчас для меня мелочь, что не стоила даже упоминания. Конечно, удалённое применение силы обещало мне ряд не слишком приятных моментов, спасибо бедной на энергию атмосфере Земли.

Что же, ещё один аргумент, чтобы пригласить девушку в Прасковск.

— А косметические какие-нибудь вещи ты тоже можешь? — Шура спросила это у меня буднично, но её глаза уже горели лихорадочным огнём. Ухватив меня за локоть, она потащила меня за собой с неумолимостью движущегося асфальтоукладчика. Очевидно, её путь лежал к себе в комнату. Вот же, нашла себе ручного метаморфа.

Кажется, я перемудрил. Шура просто так меня теперь не отпустит.

— Смогу, — скрепя сердце признался я, готовый смиренно тащить свой крест. Шура не умолкала всю дорогу, уточняя у меня ту или иную вещь. Как внезапно выяснилось, её не устраивала длина ресниц, их недостаточно жгучий, чёрный цвет; фактура кожи лица… опять же, её цвет и отсутствие румянца на щеках. И это было только начало её претензий к себе, весь масштаб которых мне ещё предстояло осознать.

Как мог, я отбрехивался. Радовало меня в этой ситуации только то, что я не смогу своими руками превратить нормальную девушку в чудище со страшенными губами, или ещё чем-то жутким. В худшем случае, я смогу вернуть всё назад. Из состояния вынужденного стресса я вышел лишь тогда, когда Шура спросила у меня совсем уж, неожиданное.

— А раздеваться надо будет? — уточнила у меня девушка, схватившись за ручку двери и стрельнув в меня глазами.

— Обязательно! — выпалил я. С этого надо было начинать. Тем более, что из всего перечня требований Шуры ко мне, большую часть я уже забыл. А очерёдность тех, которые не забыл — потерял. Но вопрос оплаты услуг всё ещё стоял в полный рост, и с этим надо было что-то решать.

Едва дождавшись, пока Шура откроет дверь, я схватил её в охапку и потащил в обнаруженную по центру комнаты постель.

— Дверь! — отчаянно крикнула она, прежде чем я попытался её поцеловать, — Закрфой!

Глава 18.

— Вы что, намылились в Прасковск лететь? — задала Шура сакраментальный вопрос. Ещё бы уточнила, на ком.

Перед ней нетерпеливо переминались на ногах человек десять, одетых в разномастную, но тёплую одежду. Как я предполагал, это был далеко не первый их зимний поход в Прасковск с целью мародёрки — модничать никто не стал и подбирал себе фасон исключительно из учёта морозостойкости, на всё прочее с оттяжечкой положив. Зимние сапоги и ботинки, в которых стопа казалась толще, чем середина бедра, а шагать иной раз было тяжелее, чем пробежать три километра в кроссовках. Вот это я понимаю — утепление!