Сын палача Том 2 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" - Страница 19

— Второе, — кивнул он. — Сказали, что мне очень повезло, меня задело лишь краем. А еще что видите? — с любопытством спросил мужчина.

— Два проклятия. Разные. Одно очень сильное и многогранное, имеет несколько не зависящих друг от друга структур. Второе получено, видимо, уже после остальных травм.

— Браво, — вновь кивнул калека. — Я бы похлопал, но сами видите. Вы полностью правы. Моя история очень проста, даже тривиальна, в каком-то смысле. В последней войне я не участвовал, даже не собирался. Мой род живет на другом конце империи, и военных столкновений мне хватает и там. Здесь же я был в небольшой командировке…

Чем дальше он углублялся в рассказ, тем сильнее искажалось его лицо, приобретая насмешливо-злое выражение.

—…закончившейся совсем не так, как мне хотелось бы. Я угодил под контрнаступление. Отдаю королевским войскам должное, били вы не часто, но точно, знали куда следует наносить удар. И в тот момент на участке фронта с нашей стороны оказалось ослабленное место. Резервные силы перебрасывались на линию фронта, отступившие еще только начинали ротацию, даже пополнение получить не успели. Позиция, на которой остановился фронт, выбрана неудачно: нам подтягивать силы было проблематично, а королевским войскам — нет.

— Битва под Эвверссом, — кивнул я, понимая, о чем именно говорит мужчина. — Я получил за нее награду. Последняя попытка переломить ход войны. После нее мы только отступали.

— У нас ее называют «осенняя резня». Командование отлично понимало, что контроль над городом позволит вам наносить удары в любом направлении, пользуясь стратегическим преимуществом. Поэтому бросало все доступные силы в бой. Бросили и меня.

Он провел трехпалой ладонью по плечу, где раньше была рука.

— Их было трое. Магичка Земли, открывшая яму прямо у меня под ногами, а затем захлопнувшая ее, когда я провалился по пояс. Я даже не успел ничего сделать, чтобы выбраться из ловушки. Переломы ног. Вторым был маг Воздуха, молодой совсем. Все они были молодыми, — покачал мужчина головой. — Его воздушная коса отрубила мне руку. Третьим был маг Смерти. Он бил последним, к тому моменту я уже практически потерял сознание от боли, падал на живот, потому и заклинание прошло вскользь.

Он снова выпил. Какое-то время мы молчали. Я неторопливо ел, не мешая ему думать о своем. Да и чувствовал, что сейчас именно такое поведение будет лучшим решением.

— Очнулся я уже в госпитале, — продолжил калека. Говорил он тише, как-то приглушенно. — Прогнозы были вполне оптимистичные, — ухмыльнулся мой собеседник. — Для потерявшего руку и едва не лишившегося головы так вообще отличные. Два года лечебных процедур для полного восстановления. Ноги в тот момент мне уже практически вылечили, там были простые переломы, так что я даже вскоре смог самостоятельно ходить. Магические способности почти не пострадали. Повезло, как я и говорил.

Он вновь криво улыбнулся. Я заинтересованно смотрел на него. Получается его текущее состояние лишь отчасти связано с последствиями войны? Где же он так умудрился покалечиться?

— Я получил отпуск на лечение. Отправился домой. Мне светили награды, в том числе и за тяжелое ранение. Да и после такого можно спокойно заканчивать службу, уходить в запас и заниматься делами рода. Вот только дома меня не ждали.

Тяжелый вздох выразил всю боль и тоску, которую испытывал мой собеседник.

— Второй сын, второй после наследника, мой брат, на небольшом семейном обеде в честь моего возвращения как бы невзначай спросил — когда я возвращаюсь в строй. Я еще на тот момент не озвучивал свои планы. Дурак. Если не вдаваться в подробности, я придерживался позиции своего отца. А вот брат имел другое представление о том, как управлять семьей. И черт бы с ним. Он наследник, не я. Простой разговор, и я бы не пошел против него. Но он не захотел разговаривать. Посчитал это лишним. Он подумал, что моих военных заслуг будет хватать, чтобы перевесить его влияние…

Калека помахал в воздухе трехпалой ладонью.

— В меня бросили проклятие. Не знаю кто. Никакого расследования не было. Били ровно настолько, чтобы не убить, но аккуратно покалечить. Вот только аккуратно не получилось, я подставил руку под удар. И проклятие наложилось на уже полученные травмы. Само собой, полное выздоровление оказалось под вопросом. А мои любимые родственники еще и не спешили приглашать лучших врачей. Посчитали, что теперь я точно не жилец.

Он сжал ладонь. Это было для него очень болезненно, вся рука начала трястись, а пальцы невольно разжиматься. Похоже, что-то срослось неправильно. И перелечивать его, видимо, не собираются.

— Империя гниет, — неожиданно заявил он. — Когда родные братья делают такое друг с другом. Это неправильно. Вот скажи.

На меня уставился единственный глаз. Его взгляд был требовательным, повелительным. Человек, что сидел передо мной, когда-то был сильным, волевым, уверенным в себе и в своих силах. Сейчас от этой силы остались лишь обломки, и все же он сидел здесь и вел, казалось, обычный разговор, будто и нет никаких травм, которые любого другого бросили бы в пучины отчаяния.

— Как было у вас в королевстве? Убивали члены семьи друг друга?

Я ответил не сразу. Уж моя-то семья могла многое рассказать о грязных тайнах королевской аристократии, но…

— Да, бывало, — не стал скрывать я и, возможно, этим давал надежду на что-то несуществующее. Ведь везде хорошо, где нас нет? Вот только почти везде люди остаются людьми со всеми их достоинствами и недостатками. — Каждое убийство дворянина расследовалось королевскими людьми. Членами моей семьи в том числе. За такое грозили суровые наказания. Убийство или тяжелый вред здоровью любого мага расценивалось, как удар по могуществу королевства и королевской семьи, приравнивалось к предательству.

— Хорошие законы, — одобрительно кивнул калека. — Но вернемся ко мне. После такого удара я уже был готов убраться куда угодно, лишь бы подальше от брата. Я быстро понял, что он ни перед чем не остановится, что атака на меня, ты только подумай, была всего лишь предупреждением! Всего лишь!

Он выругался, довольно грязно. Затем пошли еще какие-то слова, но на неизвестном мне наречии, хотя явно тоже ругательства. Впрочем, в экспрессии, с которой он произносил их, угадывалось содержание.

— Предупреждение! От брата! Он мне это сам в лицо сказал!

Выпили. Калека снова молчал, переживая эмоции, вылезшие из растревоженной раны. Помолчав, он все же продолжил:

— Но это был не конец. О нет, — оскалился он, отчего его лицо стало действительно пугающим, но я сдержался и не дернулся. — Последний удар нанесла моя молодая жена. Дура посчитала, что я попал в опалу. Что больше не являюсь хорошей партией, и со мной у нее не будет столь радужного будущего, которое она себе нарисовала, когда выходила за меня. Не знаю, пришла ли ей самой в голову идея овдоветь, или кто-то помог додуматься до этого. Но второе проклятие — от нее. Оно меня и добило. Должно было вовсе убить, спасло то, что я постоянно ходил к врачам. Проклятие заметили еще до того, как оно развернулось в полную силу, но, как видишь, мне хватило. Ноги съел некроз, а моя магия… три проклятия почти подряд. Такого она не выдержала, хоть стойко держалась, как и я, до последнего.

Я оставил опустошенные тарелки. Он к своему салату даже не притронулся, больше уделяя внимание вину.

— Спасибо, — кивнул калека. — Со мной никто не хочет разговаривать. Как иронично, что первый собеседник оказался не из империи. Запомни, — он снова заглянул мне в глаза. — Имперская аристократия — это свора шакалов и гиен. Гнилая насквозь. Не доверяй никому, никому не подставляй спину. Иначе закончишь так же, как я. В золотой клетке. Пленником в своем теле и в своем доме. Мне повезло, империя платит мне за заслуги и награды. «Братик» обставил все так, что мои травмы считаются полученными во время войны. Этого хватает, чтобы содержать это место, даже если здесь не будет ни одного клиента. Подумай, повезет ли тебе так же.