Стойкий (ЛП) - Брукс Анна - Страница 2

Но до того, как погубил её, я любил Софию. Я всегда, бл*ть, буду любить её. Она была светом, сиявшим сквозь мою тьму. С самого первого момента, когда увидел её в четырнадцатилетнем возрасте, я знал, что в ней что-то есть.

— Что ты здесь делаешь?

Две пары одинаковых глаз смотрят на меня, когда я медленно иду к столу для пикника. Мальчик и девочка. На вид они того же возраста, что и я.

Мне нужно было сбежать, я бродил по окрестностям, но не ожидал найти парк, скрытый в лесистой местности. Хотелось побыть наедине с собой, потому что сейчас я правда не в настроении общаться с людьми. Только что вернулся с одного из дурацких сеансов терапии, на которые меня заставляет ходить бабушка.

Мне не нужно слушать, как какой-то психиатр говорит мне, что это не моя вина, когда я знаю, что это так. Его там не было. Он этого не видел. Он не всё слышал. Это была моя вина. Я облажался.

— Я живу с бабушкой и дедушкой дальше по улице. Переехал пару месяцев назад.

— Ну и что? — спрашивает мальчик.

— Не будь идиотом, Смит. — Девочка толкает его локтём и встаёт. — Я София.

— Эрик.

— Откуда ты приехал?

— Из Калифорнии.

— Почему ты здесь? — спрашивает Смит.

Нет смысла лгать. Это не значит, что весь мир не знает. Открываю рот, чтобы сказать им, но тут София улыбается мне. Она действительно хорошенькая… милая, нежная. И я вдруг не хочу, чтобы она знала правду. Не хочу, чтобы она знала, какой я тупой.

— Мои родители умерли.

Вот. Не ложь, но и не совсем правда. В городе Плезант-Вэлли, где живут мои бабушка и дедушка, вырос мой отец, так что многие люди слышали эту новость, хотя мы не жили здесь, когда это случилось.

— Сожалею, — говорит она, подходя ко мне.

— Извини, приятель, — говорит Смит.

Когда она подходит ближе, я отступаю, но она не останавливается, пока не оказывается прямо передо мной. Вдыхаю её аромат и решаю, что она пахнет вишней. Когда она обнимает меня, я замираю. Никто не прикасался ко мне с тех пор, как это случилось. Не ожидаю, что это так меня утешит. Мне хочется обнять её в ответ, но я держу руки по бокам.

Наконец она отстраняется и улыбается. Чёрт. Вблизи она ещё красивее; глаза у неё светло-карие, но волосы на несколько тонов темнее. У неё несколько веснушек на переносице, но это ничто по сравнению с тем, сколько их у меня. Но её улыбка. Вау.

Её пальцы переплетаются с моими, и она тянет меня вниз по грязной дорожке, пока мы не оказываемся рядом с её братом. Он смотрит на наши руки, затем бросает сердитый взгляд на меня. Вытаскиваю свою руку из её и делаю шаг в сторону. Он может быть того же размера, что и я, но я укладывал на лопатки парней больше его одной рукой. Последнее, что мне сейчас нужно, — это связываться с чрезмерно заботливым братом. Хотя вымещать на нём своё разочарование было бы забавно.

— Теперь, когда ты здесь, ты можешь потусоваться с нами. В этом районе живёт не так уж много детей нашего возраста, поэтому мы рады, что есть кто-то ещё. Не так ли, Смит? — она пинает его ботинок.

— Ага, — он поворачивается ко мне спиной и надевает наушники. — Мы не можем быть счастливее.

Позволяю воспоминаниям взять верх, потому что нет смысла сопротивляться им. Я оставил попытки бороться с ними, потому что, когда пытаюсь оттолкнуть их дальше, они всегда возвращаются намного сильнее. Наш первый поцелуй, наше первое занятие любовью, первый раз, когда я пробрался в её комнату и уснул с ней в её постели. Они заставляют меня улыбаться. Они напоминают мне о том, что у меня было, и являются единственными вещами, имеющими хоть какой-то смысл.

Но затем приходят тени. Они начинают медленно скользить по хорошему… светлому. Первый раз оказывается последним. Удовольствие становится болью. Воспоминания превращаются в кошмар. Наш последний разговор и то, как я на неё кричал. Как она плакала. И хотя знал, что не должен был этого делать, я позволил ей уйти от меня. Её лицо вспыхивает, как молния; быстро и ярко. Затем грянул гром; громкий и разрушительный.

Когда они сталкиваются, я больше не в силах этого выносить. Встаю и швыряю бутылку через всю комнату, оставшееся содержимое выплёскивается на ковёр, делая светлые тона темнее. Теперь всё потемнело. Ничего не помогает. Ничто этого не исправит. Ничто, бл*ть, не исправит меня.

Я закрываю защёлку на двери, чтобы никто не мог войти, а затем иду в ванную, где включаю душ. Поворачиваю регулятор на максимально холодный режим, затем раздеваюсь и забираюсь внутрь. Струи попадают на меня, с таким же успехом это могли быть бритвенные лезвия, но я принимаю их. Терплю. Ощущаю. Сначала мои губы начинают дрожать, а после к ним присоединяются и колени. Пытаюсь скрестить руки на груди, и мне хочется, чтобы инстинкт самозащиты исчез. Я заставляю свои руки оставаться по бокам, чтобы жало ударило меня прямо в грудь. Как раз туда, где больнее всего.

Когда мои ноги начинают подкашиваться, я соскальзываю вниз, пока не оказываюсь на полу душа. Моё тело трясётся так сильно, что голова постоянно бьётся о кафель. Когда чернота начинает затуманивать зрение, я протягиваю руку, чтобы выключить воду, хотя рука протестует. Кожа там как будто рвётся, но я знаю, что это не так. Кожа будет в порядке, и тело восстановится, но сердце уже разорвано так глубоко, что его невозможно восстановить. Никакое количество сшиваний не сможет собрать его воедино.

Мои пальцы пару раз скользят по ручке, прежде чем я, наконец, навсегда отключаю поток воды. Затем сворачиваюсь в позу эмбриона, как проклятый ребёнок, которым являюсь. Веки тяжелеют, и дрожь утихает слишком быстро. Звук поворачивающейся дверной ручки, а затем сопротивление от замка цепочки просачивается через ванную комнату. Бормочущие голоса — два из них, она привела подругу — следуют сразу за ними, затем дверь захлопывается.

Может быть, завтра. Может быть, завтра мне и захочется, но сейчас единственное, чего я хочу, — это закрыть глаза и уснуть, чёрт возьми, больше чем на час. Прошло семь грёбаных лет с тех пор, как я спал больше часа за раз. Я так чертовски устал.

Полли

Каждый раз, когда приходит почта, я съёживаюсь, потому что жду доставки уведомления о выселении. Я получила три уведомления; последнее было предупреждением о том, что, если не будут приняты меры по оплате, банк заберёт дом.

У меня недостаточно денег, чтобы заплатить по кредиту; чёрт возьми, мне едва хватает на бензин и продукты. Кабельное отключено, и я плачу абсолютный минимум за то, чтобы электричество и вода всё ещё поступали. Я экономила столько, сколько могла, получая свою жалкую зарплату и чаевые в закусочной. Однако за шесть месяцев я заработала почти тысячу долларов. Надеюсь, этого мне будет достаточно, чтобы найти достаточно дешёвое жилье для аренды. Я действительно не хочу снова жить в своей машине, и я отказываюсь ночевать на улицах. Я пообещала себе, что никогда не окажусь там, и мне удалось сдержать это обещание за двадцать восемь лет моей жизни.

Я осторожно провожу пальцем под печатью и вытаскиваю бумагу из конверта. Я вижу красную печать сквозь свёрнутую бумагу ещё до того, как открываю её. Тридцать дней. Бумага кажется тяжёлой в моих руках, но я разворачиваю её и просматриваю юридический текст. Однако на самом деле это не относится ко мне, поскольку дом зарегистрирован не на моё имя.

— Ладно. Ты готова к этому, Полли, — ободряюще говорю я себе, а затем прицепляю объявление на холодильник с помощью магнита. Один месяц. У меня есть один месяц, чтобы найти жильё. Я начну подыскивать варианты за работой сегодня; найти однокомнатную квартиру будет не так уж сложно. — Ты можешь это сделать. Ты справлялась раньше, справишься и сейчас.

Поскольку я готова приступить к своей смене, я выхожу и минут десять еду в закусочную, где работаю официанткой. Это маленькое семейное кафе, которое в точности соответствует названию: «Ланч-бокс». Еда здесь первоклассная, и я думаю, что это место так популярно из-за небольшого, но вкусного меню и удобных часов работы. Они открыты только с одиннадцати до трёх, так что мне не нужно быть там до половины одиннадцатого. Часы моей смены были идеальными, когда я жила с парнем, который оплачивал наше жильё, но теперь, когда он в тюрьме, одной мне приходится тяжело. Я хотела бы иметь возможность работать больше. Я знаю, что для этого мне придётся искать другую работу. Я просто откладывала это на потом.