Фантомные боли железных грифонов (СИ) - Орлова Анастасия - Страница 44

Сага вернулась к себе, но до квартиры так и не дошла — села посреди лестницы. Через минуту кто-то, неслышно спустившийся сверху, пристроился ступенькой выше.

— Что вы у меня делали, Раисмихална? — не поворачивая головы, спросила Сага.

— Бутербродов тебе занесла, — ворчливо отозвалась Раисмихална. — Опять ведь не ужинала. Оставила в кульке на столе.

Сага кивнула.

— Не понимаю я тебя, Полана…

— Что опять?

— Такой парень твоего внимания доискивается, а ты, как рохля, честное слово, только время зря прожигаешь.

— Всё-то вы знаете!..

— Работа такая. — Раисмихална сложила большие руки с узловатыми морщинистыми пальцами на коленях. — Ох, я б с ним закрутила в свои двадцать! — мечтательно произнесла она.

— Мне тридцать, — хмуро отозвалась Сага.

— Ох, а уж в три-идцать! — Раисмихална многообещающе махнула рукой.

— Раисмихална!

— Чего? Я не такая бестолочь была, как ты.

— Город копает ему могилу.

— Тогда тем более поспешать надо! Ну чего так зыркаешь? Всё равно ж не испугаешь, скажу, что думаю. И с чего ты взяла, что могила — ему? Может, тебе? Или мне. Я, между прочим, источник важных сведений и для Творецка потенциально опасна. — Раисмихална горделиво вздёрнула подбородок.

Сага задумалась.

— Он ведёт себя, ровно как Инвар перед… перед смертью. И это меня пугает.

— И бесит?

— И бесит.

— Вот. Почувствуй себя в шкуре Стали, мать.

Сага вопросительно посмотрела на Раисмихалну.

— Ты ж для неё точно такой же геморрой, — пояснила та.

Сага покачала головой:

— У меня другие причины. Он стал мне слишком дорог.

Раисмихална с кряхтением поднялась на ноги.

— Ох и дура ты, Полана, ду-ра! Другие у неё причины. Особенная она, …… — ругнулась Раисмихална. — Наградил Господь безмозглой паствой, следи тут теперь за всеми, — заворчала она, спускаясь по лестнице. — Поесть — и то без меня не могут. Бутерброды им носи, аксиомы доказывай, а как самим глаза разуть на очевидное — так нетушки! Давай, Раисмихална, отплясывай тут, а мы при своём дурацком мнении останемся, недаром же мы его так тщательно себе выдумывали! Хоть бы послушал кто… И у тебя там это, — Раисмихална, дойдя до низу, задрала голову, — крыса, что ль, завелась. Я не видела, но кто-то шуршал в углу, как будто коготками. Гляди, съест твои бутерброды!

Сага вскочила на ноги и ринулась наверх. Раисмихална не видела, что происходит на площадке перед дверью квартиры, но, услышав возмущённо-радостное «Гренка, чёрт тебя дери!», она довольно кивнула и пошла прочь.

***

— Тэлли? — удивился Хидден, выходя из бара. — А ты что тут делаешь?

— Искала вход, — пожала плечами Тэлли, обезоруживающе улыбнувшись. — Город отрастил что-то новое, а главный вход не работает. Такого ещё не бывало, и я подумала, что есть другой. И пошла его искать.

— Что ж, ты его нашла. — Хидден попытался закрыть за собой дверь, но Тэлли стояла слишком близко и мешала.

— Что там? — Она поднялась на цыпочки, заглядывая через его плечо внутрь.

— Ничего особенного, просто заброшка.

— Ух ты! Это пианино?!

— Нет, это…

Тэлли, уже не слушая Хиддена, протиснулась мимо него в бар.

— Вот это да-а! — протянула она, оглядевшись. — А на потолке — созвездия, надо же! А пианино настоящее? — спросила Тэлли, подходя к инструменту.

— Это рояль, не пианино, — заметил Хидден и чуть поморщился, когда она наугад ткнула в несколько клавиш.

— Как здорово!

Она провела рукой по клавишам, и рояль издал жалобное немелодичное «брррламмм».

— Не надо с ним так, — попросил Хидден.

— Вы играете?

Тэлли с интересом на него поглядела и вновь нажала на клавишу. Рояль отозвался нотой «до» пятой октавы — самой высокой в диапазоне. Хидден нахмурился.

— Нет, не играю, — соврал он.

— М-м-м, — протянула Тэлли, обходя инструмент и скользя по его глянцевому боку подушечками пальцев. — Интересно, зачем тогда Город отрастил его здесь? Для кого?

— Может, просто для красоты?

— Тогда бы рояль не работал. Зачем тратить столько сил, чтобы вырастить никому не нужный сложный механизм, когда можно обойтись просто муляжом?

— Логично, — согласился Хидден.

— Что же вы тут делали, раз не играете? Один…

— Пил, — хмыкнул Хидден, кивнув на две бутылки из-под пива, отставленные на барную стойку. — Мне не нравится ваша чайная.

— М-м-м.

Тэлли посерьёзнела, задумчиво погладила пальчиком краешек крышки рояля, и Хидден понадеялся, что она не догадается сесть на инструмент — ему бы этого не хотелось. Тэлли не догадалась.

— Это из-за новой могилы, да? — спросила она.

— Что?

— Пили. Вы пили, потому что расстроены из-за новой могилы?

— Ты тоже думаешь, что она для меня? — усмехнулся Хидден.

— Первая — возможно, — задумчиво протянула Тэлли. — Но я сейчас о второй. Она для Саги, я думаю.

Хидден опешил.

— Вторая?

— Да, — невозмутимо кивнула Тэлли, вновь принявшись медленно обходить рояль, поглаживая его бок. — Город начал копать вторую. Значит, набедокурили двое. — Она задорно усмехнулась. — Кто бы это мог быть? Но я не думаю, Хидден, что вы — один из них. Мне кажется, что Город пока вами доволен. А вот Сага… доктор Сага — она переходит границы, и уже давно. Город терпелив, но терпение его небезгранично, конечно же. Хотя это может быть и кто-то другой, не она… Но, призна́юсь, мне бы хотелось, чтобы она…

— Ты совсем ненормальная? — мрачно спросил Хидден.

— Отчего же? — нисколько не обиделась Тэлли. — Вам, может, она и нравится, но мне — нет.

— И это повод желать человеку смерти?

— А я смерти и не желаю, — пожала плечами Тэлли. — Я просто хочу, чтобы её здесь не было. Разве ж моя вина, что единственный способ покинуть Творецк — это умереть? Сыграйте, пожалуйста, Хидден! Я же вижу — вы врёте. Вы умеете.

— Не буду.

— А я расскажу вам, что Город не только копает вторую могилу, но и отращивает новый дом. Как раз недалеко от моего. — Тэлли мечтательно улыбнулась. — Видимо, кем-то кого-то заменит. Кого-то снова заманит… — пропела она.

— И тебе это как будто нравится? — Хидден сунул руки в карманы.

— То, что заманит? Пока не знаю. Надо посмотреть — кого. Вот когда вы появились, я думала, вы мне поможете… Но от вас мне пока никакого проку. — Обойдя вокруг рояля, Тэлли вновь тюкнула пальчиком по «до» пятой октавы.

— Я допрошил грифонов.

— Грифонами занимается Профессор, — протянула Тэлли. — Так вы для меня сыграете, Хидден?

— Нет.

— Почему?

— Потому что не хочу играть для тебя, Тэлли. Пойдём по домам.

Тэлли на миг замерла, за круглыми стёклами очков мелькнула колючая досада. Воздух вновь прошила самая высокая «до», громче и дольше, чем в предыдущий раз.

— Вы идите. А я ещё побуду, мне здесь понравилось. Это ведь бар — общественное место, верно?

— Ты чего такой хмурый? — спросила Тэлли, подсев с чашкой травяного чая к Корнету в столовой.

Тот не ответил, и она обернулась, проследив за его взглядом.

— А-а-а! — понимающе протянула она, глядя, как у кофейного автомата Хидден настойчиво требует внимания Саги. — Видимо, что-то резкое ему ответила — вон как сник, — прокомментировала Тэлли, когда Сага вышла из столовой, оставив Хиддена одного у автомата. — Впрочем, доктор Сага в своей манере — груба и несдержанна. Бедный Хидден! — Тэлли опустила взгляд на лежащую на столе ладонь Корнета, сжавшуюся в кулак. — Но тебе всё равно хочется ему врезать, да? — усмехнулась она.

Корнет промолчал.

— А Творецк его любит, — продолжила Тэлли. — Отрастил для него бар с настоящим роялем. Хидден играет, ты знал? И недурно!

— А ты-то откуда знаешь?

— Мы были там вчера, поздно вечером. В том баре. И он играл для меня.

Корнет наконец-то оторвал взгляд от дверей, в которые вышла Сага, и перевёл его на Тэлли. Та довольно улыбнулась.