Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 39
- Предыдущая
- 39/129
- Следующая
Подойдя к одному из сторожевиков, Антон обратился к неизвестному ему капитан-лейтенанту с вопросом: кто старший в соединении и на каком из кораблей того можно найти. Сплюнув, офицер объяснил, и Антон, поблагодарив, направился к флагману – большому противолодочному кораблю, на котором располагался теперь и штаб. Пришвартовавшись, Антон поднялся по спущенному трапу на палубу и, представившись, попросил встречавшего дежурного офицера, из-за спины которого выглядывала девочка лет восьми, о том, чтобы его проводили к главному в соединении.
Офицер потер подбородок и спросил, хочет ли Антон занять примерно трехсотое место в очереди к вице-адмиралу. Рухлов спросил, нельзя ли как-то ускорить его прием с докладом. Офицер, капитан второго ранга, только покачал головой, но сказал, что можно попробовать обратиться к начальнику штаба.
Через почти три часа мытарств по каютам Антона представили даже не начальнику штаба и даже не его заместителю, а некому капитану-лейтенанту, который очень внимательно выслушал рассказ Антона, взял у него последние снимки со спутников и анализ наступающего антициклона. Пообещав, что обязательно передаст все услышанное и полученное в отдел штаба, заинтересованный в этих данных офицер предложил Антону расположиться на учебном судне «Ярославль». По комментариям Антон уяснил, что на этом судне народу было поменьше и даже можно было поселиться в каюте, где всего трое или четверо «пассажиров». На остальных судах, пояснил капитан-лейтенант, уже давно такой роскоши нет. Живут по восемь человек в каюте, которая рассчитана на четверых. По двадцать в восьмиместных кубриках. И это с маленькими детьми и стариками.
Антон поблагодарил офицера и, выяснив место стоянки корабля, отправился туда. На корабле он представился старшему помощнику, а тот после связи с флагманом получил подтверждение на распределение Рухлова у него на корабле. Каютка, в которую поселили Антона, была мала, но у каждого из обитателей была своя койка, и Антону не пришлось ни с кем тесниться. Сама она чем-то напоминала купе вагона, только с иллюминатором вместо окна. Был даже умывальник. Антон завалился на койку и под покачивание корпуса тихо уснул, так толком ни с кем не познакомившись из соседей: двумя женщинами и одним пожилым мужчиной, тоже спавшим по прибытии Антона.
Разбудили его поздно вечером и пригласили сначала на ужин, а потом на сеанс связи, который потребовал его начальник, когда ему сообщили о прибытии в Кронштадт одного из его подчиненных. Антон вернулся в свою каюту потерянный и расстроенный. Его поблагодарили за работу, похвалили за заботу о подчиненных, долго говорили, что он герой, раз смог добраться и сообщить о себе, а после этого… отправили в бессрочный отпуск.
– Сам понимаешь… – говорил Батый своим густым, немного грустным голосом. – Никто не возьмется тебя ко мне перетаскивать. А навязывать тебя флотским как специалиста – только их злить. Так что чувствуй себя в отпуске.
– На сколько? – спросил Антон, сам понимая бестолковость своего вопроса.
– Ну… – замялся Батый. – Пока все это не закончится, или пока мы тебя не вытащим.
– Понятно…
Проведя ночь в душной даже с открытым иллюминатором каюте, наутро Рухлов обратился к старпому. На предложение его в помощь команде хоть кем-нибудь старпом вздохнул и объяснил, что его помощь не понадобится и единственная просьба к бывшему старшему гидрометеопоста – просто дожидаться в своей каюте, когда его смогут эвакуировать на Большую землю.
Антон, после таких слов решив, что и сам сможет до нее добраться, тихо покинул корабль, даже не прихватив ничего с собой. Хорошо, что хоть у его катера охрану не выставили. Да и вообще, с охраной в Кронштадте дела обстояли теперь не ахти. Единственная проблема для Антона была – куда направить нос лодки. Решив, что на юге у него больше шансов, Рухлов, стараясь не оборачиваться на покинутый плавучий остров, пошел на юго-восток.
А потом начались дни бесцельного блуждания между островками. Множество раз подходя к строениям, он садился на мели и был вынужден прыгать в воду и стаскивать свой корабль с них, напрягая до судорог мышцы всего тела. Но таковые усилия того стоили. Десятки обследованных островков дали Антону три канистры топлива и провизии, которой на неделю бы хватило группе из десяти человек. Умереть с голоду или застрять до того, как он найдет нормальную сушу, то есть пробьется сквозь лабиринт островков и отмелей, Антон не боялся. Правда, спустя какое-то время он стал ощущать определенную тоску по общению с людьми и честно старался кроме провианта найти еще и тех, кто бы составил ему компанию.
И неудивительно, что, заметив движение на одном из отдаленных островков, Рухлов попер туда, рискуя в очередной раз сесть на мель или разбить винт о невидимые подводные препятствия…
Вот и островок. Антон выключил двигатель – последнее время холостые обороты барахлили, а он даже не представлял, как они регулируются.
Нос ялика мягко въехал в размокший грунт, и, засунув нож за пояс, Антон спрыгнул на берег. Неудачно. Сразу поскользнувшись, вырывая подошвами траву из мокрой почвы, он практически по пояс съехал в воду. Чертыхаясь, Рухлов вылез на сушу и попытался счистить с брюк грязь. Кое-как отряхнувшись, он посмотрел вверх по склону и осторожно стал карабкаться туда, изредка помогая себе одной рукой. Забравшись, он огляделся. Островок оказался довольно приличным. Он помещал на себе пять жилых домов и, наверное, вдвое больше других построек. Не торопясь и в то же время не показывая вида, что он чересчур осторожничает, Антон направился к ближайшей постройке. Только вот войдя на порог, он поспешил сразу выбежать. Непереносимый запах разложения ударил в нос и неминуемо вызвал бы тошноту, если бы Антон, не перестав дышать, не выскочил обратно на крыльцо, решив для себя, что этот дом он, пожалуй, обойдет стороной. Выйдя на дорожку между двумя домами, он, напрягаясь, исторгнул своим осипшим горлом:
– Эге-ге-гей! Есть тут кто?! Откликнитесь!
А в ответ – тишина. Антон в этот раз осторожно вошел в соседний дом и, не обнаружив запаха, прошелся по комнатам. То, что тут до него побывали, у Рухлова сомнений даже не вызывало. Шкафы открыты, ящики выдвинуты – форменный обыск. Последствия: разбросанные бумаги, какие-то школьные тетрадки, книги, безделушки, ручки, фломастеры и т. д. Осторожно ступая и рассеянно рассматривая обстановку, Антон обошел весь дом и вышел на крыльцо. Отчего-то страшно захотелось курить, хотя Антон считал, что вполне бросил с момента, когда отправил своих подчиненных прочь с последними сигаретами.
Еще раз крикнув, чтобы невидимые ему обитатели перестали бояться и показались, Антон постоял, ожидая ответа, а потом, так его и не дождавшись, направился к следующему дому. Но вот в разбитом окне что-то мелькнуло, и Антон остановился.
– Эй. Не бойтесь. Я не бандит и не вор. Послушайте. У меня там лодка! – крикнул он, напрягаясь. – Я вас вывезу в Кронштадт. Там сейчас плавучая база. Там места для всех хватит. Послушайте! Ау!
Он еще приблизился к дому на несколько шагов.
– Не бойтесь! Я не причиню никакого вреда вам. – И с усмешкой добавил: – Только и вы это… на меня не бросайтесь. Хорошо? Я не слышу? Послушайте. Я сейчас войду, и мы поговорим. Может, вам еда нужна. У меня есть. Без проблем. Наедитесь до отвала. Ну, ответьте же в конце концов.
Чувствуя, что боль в горле усиливается, Антон сделал последнюю попытку:
– Послушайте! Я простыл тут и не могу долго кричать. Я сейчас войду, а вы постарайтесь не бросаться на меня. О'кей? Вот, смотрите, я даже свой нож кладу на землю.
Антон медленно положил вытащенный из-за пояса нож на гравий дорожки и не торопясь направился к дверям дома.
Толкнув створку, он повременил, прежде чем зайти в сумрачное помещение. А затем, решившись, сделал шаг вперед и огляделся. Никого. Осторожно прошел в помещение, в окнах которого заметил движение. Там, на столе, прямо перед разбитым окном вовсю шуровали крысы, которые даже при виде человека не отвлекались от своего занятия.
- Предыдущая
- 39/129
- Следующая