Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 80

• Предыдущая
• 80/129
• Следующая

Она подарила ему свою серебряную цепочку. Подарила и поцеловала в щеку, краснея и радуясь за него. Крестик с цепочки занял нагрудный кармашек рубашки. Тим долго не хотел принимать подарка, говоря, что все эти дни рождения сплошная глупость и что праздновать свое старение может только дурак… Однако они все-таки отпраздновали его. К вечеру добравшись до заброшенного хутора с мертвой собакой на цепи, они забрались в него и там долго пировали, поглощая варенье из запасов дома. Потом они еще и соленые огурцы заточили. И самое смешное, что им даже не стало плохо – желудки их закалились в этих походах и теперь не переваривали разве что гвозди. Заморившись к ночи, они счастливо, впервые за несколько месяцев, уснули. И впервые за очень долгий срок им снилось что-то хорошее, от чего не плачешь по утрам и не вскрикиваешь во сне.

Антон выбрался из землянки и, осторожно ступая, пошел к ручью за водой. У ручья он встретил знакомого по лесному поселению Колю, и, пожав друг другу руки, они немного поговорили. Обсудили последние вести из города. Пришла информация, что Ханин идет на поправку. Его держат под стражей в поликлинике, но пока еще не допрашивали. Антон откровенно жалел, что не может навестить друга.

В лесную обитель они перебрались на следующий день после того страшного вызова в мэрию. Из города их вывел именно Николай. Он просто предложил свою помощь, после того как Алексей рассказал ему о всех проблемах и опасностях, навалившихся на них. Этого странного человека, Николая, Алексей встретил в пункте отоваривания карточек, и старые товарищи и друзья долго сидели в подворотне, вспоминая свое прошлое. От Николая Рухлов и Алина узнали о лесной деревушке, куда перебрался штаб после поражения Мялова. Тут были и дети, хотя, по мнению Рухлова, обстановка была исключительно для них не подходящая. Вечно полуголодное состояние. Постоянное нервное напряжение от одной только вероятности их обнаружения. До города-то всего пятнадцать километров. Каждый в лесной деревушке был при оружии и не желал даже думать о том, чтобы оставлять его в землянках или еще где.

Всего в селении, по подсчетам Рухлова, было не меньше ста пятидесяти человек. Это с детьми и женщинами. Боеспособных мужчин нашлось бы человек восемьдесят. Несмотря на то что часть их в свое время была в штабе восставшего Мялова, общего старшего у деревушки не было. Так… держались несколькими группами, признавая своих авторитетов. Рухлов отчаянно пытался внушить мысль, что необходимо выбрать одного руководителя. Самое кошмарное, что все были с этим согласны, но признавали только того, которого хотели видеть командиром. И совершенно не воспринимали на роль ведущего кого-либо другого.

Устав биться над этим вопросом, Рухлов, недолго думая, сколотил свой отряд. У него было четырнадцать человек. В основном те, кто ничего не знал о восстании и попал на штрафработы за мелкие преступления. Они сбежали в лесную обитель именно тогда, когда поднял бунт Алексей. Их не смогли найти, а сами они, прибыв сюда, не встретили горячего приема. Еще одними едоками стало больше. Но Рухлов и Алина нашли чем их привлечь. Рухлов и еще пара его ребят направились на «поляну сходов» и после трехдневного ожидания встретили группу Назима. Назим выслушал всю историю, сильно расстроился из-за Ханина и после недолгих уговоров послал куда-то в лес несколько своих бойцов. Когда те вернулись, восторгу ребят Рухлова не было предела. Двадцать автоматов, ящик патронов, десяток пистолетов и патроны к ним, два гранатомета, ножи, тюк с амуницией на шесть человек. Аптечки хоть и устаревшие, но во многом еще пригодные. Завершали все это шесть гранат Ф-1. Распинаясь в благодарностях, Рухлов наткнулся на усмешку Назима.

– Это не подарок… – пояснил командир поисковиков. – Что на халяву придет, то на халяву и уйдет… Это долг. Когда сможете, сочтемся…

Но даже это не стерло радости с лиц Рухлова и его ребят. Зато они совсем расстроились, пытаясь дотащить все это втроем до лесной обители. Назим на прощание обещал заскочить к ним и посмотреть, как те устроились. Передавал привет Алине. Обещал пробиться к Ханину и передать устную поддержку от Рухлова и его подруги.

Команда встретила тяжелое возвращение Рухлова чуть ли не с ликующими воплями. Даже Алина не удержалась и, увидев, что притащил он и его товарищи, бросилась тому на шею и долго под улюлюканье команды его целовала. Вечером был объявлен сбор всех возле землянки Антона.

Уже полностью вооруженная группа собралась возле костра и единогласно приняла три правила их команды.

1. Подчинение беспрекословно командиру или тому, кого он назначит старшим.

2. Еда и добытое делится поровну на весь отряд с премиями добытчикам.

3. Никто из отряда не может уйти, кроме как на тот свет. И то… это не приветствовалось.

Не знаю, много ли из собравшихся воспринимали все это серьезно, но никто не посчитал правила каким-то излишеством.

Информацию о том, что все получено в долг, восприняли с пониманием и решимостью как можно быстрее рассчитаться с поисковиками. Будь их воля, они бы в ту же ночь пошли на поиски складов и провианта. Однако вступивший на должность командира Рухлов остановил их простым вопросом: сколько из вас стрелять-то умеют? Оказалось, что все. Но он сказал невзначай, что у Ханина тоже все стрелять умели, однако он с пулей в животе еле дотянул до больницы города. Это несколько остудило пыл новоиспеченных бойцов.

Наутро Антон вместе с Алиной направились к Артему Наумовичу, в свое время бывшему инструктором по стрельбе. И началось…

Ящик патронов ушел за неделю. Зато Рухлов получил себе в дружину и самого Артема Наумовича, понравившегося парням и из охламонов – мелких уголовников – сделавшего достаточно грамотных стрелков. Несмотря на слабые протесты, Антон заставлял всю свою банду, как ее называли другие обитатели деревушки, по утрам делать километровый круг с полным вооружением. Участвовали все, включая Алину, честно взявшую на себя обязанности медсестры и капеллана в юбке. Кстати, относились к ней с нескрываемым восхищением. Она мало того что била по мишени из автомата семьдесят из ста, так еще, когда один из бойцов прострелил себе по дури ногу, прямо в полевых условиях извлекла пулю и заштопала пацана даже без наркоза. Тот, конечно, бледнел, но не орать же при жене командира, как сосунку…

Еще через неделю вся группа выдвинулась к «поляне сходов».

На поляне царил невообразимый хаос. Целых три группы со своим грузом и личными вещами расположились на пятачке диаметром чуть больше десяти метров. Среди нескольких расставленных армейских палаток стояла волокуша одной из групп, явно уже возвращающейся домой, но задержавшейся здесь.

На подходах по ним пальнули очередью, и Рухлов дал команду своим залечь. Полейщук, подошедший взглянуть, кто это к ним пожаловал, узнал Антона, и вскоре его группа влилась в неорганизованно отдыхающую толпу.

Алина цвела в этом обществе. Все старались ей угодить и пригласить к своему костру. Антон уже собирался ее одернуть, чтобы физиономия такой довольной не была, но его затащили в одну из палаток, где уже сидели, склонившись над картами, Назим и Кирилл.

– А… Вольные стрелки? – приветствовал Назим Антона.

Поздоровавшись, он присел рядом с Киром, и через пять минут его ввели в курс происходящего.

– Короче, это наша последняя ходка… – подытожил Кирилл. – Нас расформировывают и на наше место бросают ментовские отряды.

– Всех? Всех расформировывают? – спросил Антон.

– Нет, – со вздохом сказал Назим. – Этого халявщика и его команду оставляют.

Он явно имел в виду лояльного к мэру Виктора – знакомца Антона и командира одного из поисковых отрядов.

– А вас?

– Кого куда… Но вместе нам не дадут остаться. Это факт… – Кирилл откинулся на свой вещмешок и продолжил: – Я вот уже в город не вернусь. Я знаю, что меня там в первую очередь разоружат, а потом все и скажут…

– Может, обойдется? – с надеждой спросил Антон.

• Предыдущая
• 80/129
• Следующая