Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 84

• Предыдущая
• 84/129
• Следующая

Бинокль был сороковка и не давал четкого вида лиц, но некоторые движения были ему до боли знакомы. Сомнения разрушил именно Ринат.

– Я видел там того, кого ты назвал Киром… У меня хорошая память…

Выводы Роман сделал сам. Если бы он прикончил их тогда, а не отпустил… Ринат бы сейчас не страдал так…

– Я виноват…

– Нет. Но я хочу, чтобы ты пошел первым на штурм… Это просто мое желание, как командира сейчас…

Роман кивнул. Вряд ли бы это понравилось Улему, но это справедливо. Господи… Как же изменились у него понятия о справедливости. Как он забыл, что перед ним не просто люди, а его друзья… Те, которые до сих пор его помнят. Но был еще и тот, кто не раз спасал ему жизнь. И он стоял рядом и просил такую «малость»… Возглавить первый эшелон штурма.

Ринат поднес рацию к губам и произнес в нее:

– Минометами десять минут…

Через несколько минут заголосили глухо минометные стволы. Что такое десять стволов в руках умеющих ими пользоваться людей? Это больше чем нужно…

На десять минут артиллерии не хватило: кончились снаряды.

Ринату доложили, что задача отработана. Он затребовал пробный взвод на «высоту».

Растянувшись цепью, к холму побежали маленькие точки – автоматчики. Ринат, наблюдая, как одна за другой эти точки и черточки падают в траву, дал отбой. Было поздно. Взвод потерял связь и теперь пойдет до конца…

Они не добрались даже до подножия.

Ринат затребовал ротных к себе. Штурм был отложен.

Секретарь по безопасности неловко сел в машину на собственную папку с документами. Елозя задницей, он вытащил их из-под себя и уложил на колени.

– Поехали, – сказал он шоферу.

Шофер, чтобы не навлечь на себя гнев секретаря, постарался как можно мягче тронуться и выехать со двора особняка, в котором жил правая рука мэра. Но зря старался шофер. Никогда бы он так не смог тряхнуть его драгоценную задницу, как произошедший взрыв.

Оба находившихся в салоне погибли мгновенно.

Шедшая сзади машина охраны была расстреляна в упор из восьми автоматов.

Один из тех, кто стрелял, подошел к другому такому же со скрытым маской лицом и спросил:

– Вы готовы?

– Наш договор в силе? – спросили в ответ.

– Да, если он сделает все, как мы желаем.

– Только ранее обговоренные требования?

– Конечно. Правила посредине игры не меняют…

– Тогда да. Мы готовы.

– Полейщук на месте уже?

– Наверняка. Он его им не отдаст.

– Ну, будем надеяться…

Спустя минут десять после этого разговора к больнице подъехал «луноход» мэрской гвардии, и из него выскочили четверо с автоматами. Они не оглядываясь направились к входу в вестибюль больницы. А зря… Из-за «лунохода», незаметно подобравшись, вышли пятеро молодых людей в камуфляже, так знакомом всем поисковикам, и, наведя автоматы на поднимающихся, без предупреждения открыли огонь. Тела, прошитые остроконечными пулями насквозь, повалились на ступени. Еще пятеро в камуфляже вышли из вестибюля, и один из них сказал:

– Пятеро здесь остаются. За него – сам убью… остальные, грузитесь в «луноход».

Хмурые ребята погрузились, а командир, сев за руль, повел «луноход» к мэрии. Вход был уже расчищен… Подлетев по тротуару к лестнице, парни выгрузились и торопясь заскочили внутрь.

Как погиб мэр, никто не узнал потом… По официальной версии, поняв, до какого скотского состояния он довел жителей города, он застрелился. По неофициальной – ему помогли.

Секретутка по социальным вопросам исчезла в неизвестном направлении, даже не появившись в тот день на работе. Остальные чиновники в тот день были раньше отправлены по домам.

Разоружение мэрской гвардии прошло почти без эксцессов. Всего лишь застрелился командир гвардии. Этому точно даже не помогали. Он сам знал, что с ним сделают повстанцы.

Вернувшиеся в город мятежники Мялова уже через пять часов известили город о смене власти. Народ, еще не понимая ничего, заперся в домах. Только к следующему утру на каждом доме появились листовки, напечатанные на принтере мэрии и написанные от руки, в которых извещалось, что мэр покончил с собой и до его выборов у власти в городе будет находиться специальная комиссия по управлению и организации выборов во главе со старшим лейтенантом ВМФ Ханиным. Комиссия брала на себя обязательства: до выборов электрифицировать город, открыть школы и садики, побороть преступность и так далее. Ничего интересного и нового…

Алина потеряла сознание сразу после начала бомбежки. Она так и не испытала всего того ужаса, что валился с небес на Антона. Он был рад за нее. Земля содрогалась и словно подкидывала его. Он весь был покрыт глиной и трухой с деревьев. Несколько раз он видел валящиеся сосны. Благо не в его сторону. Скоро он вообще перестал что-либо видеть в этом аду. Горы пыли, песка, щепок заслоняли в своем полете даже на мгновение приоткрывшееся солнце.

Его не задело даже взорвавшимся в нескольких метрах от него снарядом. Только ссадины добавились на лице от деревянных заноз.

Перебравшись по окончании обстрела в одну из воронок, он, оглохший и ослепший, перетащил и хрупкое тельце Алины.

Наконец продрал глаза. От звона в ушах так и не избавившись, он залег, высунувшись за край воронки, и с особой терпеливостью и старанием стал отстреливать приближающуюся цепь противника. Где-то недалеко заработал еще один автомат. Вот раздалась очередь, и Рухлов уже хотел крикнуть, чтобы берегли патроны, но, кажется, лихой стрелок и сам догадался. Скоро весь холм бодро стрекотал автоматами. Сколько у него осталось народа, Рухлов не мог понять по звуку выстрелов, но что не меньше десяти, это он знал точно.

Когда последний из цепи рухнул в траву, автоматы смолкли. Раздался голос Кира:

– Я живой… Кто еще? Командир?

– Живой я… – крикнул Рухлов. – Живой.

Какой-то остряк крикнул:

– Скоро мы будем завидовать мертвым…

– Это, мля, кто там такой умный? – спросил кто-то, по голосу похожий на инструктора по стрельбе Артема Наумовича.

– Внимание, – призвал Антон. – Зачитываю список. По памяти… Кто себя услышит – отзывайтесь… Кто не услышит – сами отзывайтесь… Кирилл?

– Нет меня… Можно я домой пойду? – раздалось в ответ, и кто-то нервно хихикнул… Ну, так дальше и пошло. Это я, но я вышел. Я в раю – не беспокоить. Я частично здесь и т. д.

Не ответило пятеро…

– Как там раненые?

За них отвечал Деня, и он по-доброму так заметил:

– Еще пока раненые, а не трупы… А как там Алина?

Усмехнувшись, Антон крикнул:

– В обмороке. – Завистливые крики группы, кажется, услышали и враги.

– Вот, блин, халявщица! – Это точно инструктор по стрельбе. – Вот когда нужна именно ее меткость, она халявит…

Странное настроение было на холме. Казалось, сейчас все расплачутся и будет непонятно от чего, то ли от пережитого стресса и глухоты, то ли от радости, что еще живы.

– Оглядитесь по сторонам. Может, прореху увидите?

– Не-а… – отвечали бойцы. А Кир подвел итог: – В анусе мы, командир. Обложили нас. Пора молитвы читать… А наш капеллан, прошу прощения, без задних ног в вашем окопе…

Снова нервный смех.

Час спустя, видя, что более их пока не тревожат, они договорились спать по очереди. Все прекрасно понимали, что ночью бандюганы начнут штурм со всех сторон. Пришедшая в себя Алина вылезла из их неглубокой воронки и прошлась до трупов и раненых. Вернулась она вся бледная и дрожащая.

– В Игоря прямое попадание… – сказала она, всхлипывая. – Голову оторвало, и все вокруг… в крови…

Она тихонько, чтобы не слышали еще не отошедшие уши бойцов, заплакала.

Сам Антон не стал ее успокаивать… Ну что он ей скажет? Дома надо было сидеть? Или что так бывает?

Она сама как-то успокоилась и только чуть всхлипывала, глядя в низкие грозовые облака.

– Когда мы умрем… мы просто исчезнем, да? – спросила она неожиданно.

Антон, который с трудом совмещал раньше веру в Бога и работу синоптиком, ответил:

• Предыдущая
• 84/129
• Следующая