Владимир Высоцкий - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 1

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

Что за человек был Владимир Высоцкий?

Счастливо ли прожил он свою жизнь? Могла ли его судьба сложиться иначе?

Задавая эти вопросы, сразу понимаешь, что ответить на них не удастся. Читатель, наверное, заметил, что два стихотворных эпиграфа, с которых начинается наш разговор, тянут мысль в диаметрально противоположные стороны. Но что делать, если почти каждый факт жизни Высоцкого напрашивается на взаимоисключающие трактовки, если его творческая судьба опровергает все привычные представления о счастье и несчастье, удаче и неудаче!

Владимир Семенович Высоцкий родился 25 января 1938 г. в Москве, умер там же 25 июля 1980 г., прожив ровно 42 с половиной года. Только это и бесспорно. Говоря же об остальном, мы постоянно рискуем что-то исказить, поскольку никак не удается выдержать объективную интонацию, подобрать нейтральные слова. Да и откуда взять их: «нейтральный» — значит «никакой», к Высоцкому же «никакие» слова просто неприменимы.

Ибо жил Высоцкий не «как будто», а по-настоящему, «под пули подставиться» успел не раз, словом, судьба у него была, и на постройку собственного художественного мира ее хватило вполне.

О судьбе Высоцкого спорят почти столько же, сколько о его произведениях. А какая причудливая, ни на чью другую не похожая была у Высоцкого слава! С одной стороны, почти полное молчание в отечественной прессе. Буквально считанные прижизненные статьи о Высоцком-актере (Н. Крымова, И. Рубанова, М. Борг), два-три интервью. О песнях же — несколько оголтелых наскоков, подписанных бесславными именами газетных и литературных поденщиков. Внимания официальной литературной критики Высоцкий-поэт при жизни удостоился лишь однажды — по случаю своего участия в альманахе «Метрополь», подвергшемся травле по указанию «инстанций». Осуществляя эту почетную миссию, Ф. Кузнецов писал: «…Натуралистический взгляд на жизнь, как нечто низкое, отвратительное. беспощадно уродующее человеческую душу, взгляд через замочную скважину или отверстие ватерклозета сегодня, как известно, далеко не нов. Он широко прокламируется в современной «западной литературе».

С другой стороны, Высоцкий уже при жизни стал, что называется, литературным персонажем. Свое имя он мог увидеть не в критических статьях, а на страницах художественной прозы. Скажем, в повести В. Тендрякова «Ночь после выпуска» (1974) в исполнении одного из десятиклассников «звучали» никем тогда еще не «залитованные» строфы «Дайте собакам мяса…», «Поднялся галдеж и лай…». А вот «Поиски жанра» В. Аксенова, опубликованные «Новым миром» в 1978 г.:

пел Алик хриплым голосом, почти как оригинал».

Не менее выразительно упоминание о Высоцком в повести В. Токаревой «Неромантический человек» («Знамя», 1978, № 11). Там деревенская бабка Маланья в качестве «народного творчества» запевает: «А у тебя, ну правда, Вань…»

«— Бабушка, — деликатно перебил Чиж. — А теперь что-нибудь старинное спойте, пожалуйста. То, что ваша мама пела или бабушка, например.

— Так это и есть старинное, — возразила Маланья. — Это еще мой дед пел…

— Нет, бабушка. Это современная. Это слова Высоцкого.

— Так, может, мой дед его и знал».

Так же безошибочно прочитывалось и название стихотворения Вознесенского «Реквием оптимистический по Владимиру Семенову, шоферу и гитаристу», (1970). Имя Высоцкого уже при жизни его стало художественным образом — эмоциональным знаком какой-то концентрированной жизненности, мощной силы, объединяющей самых разных людей. Ну, о ком еще из наших современников можно было написать:

И эти слова, сказанные о 32-летнем актере и поэте, ничуть не выглядели каким-то перебором, хотя, прямо скажем, любое другое имя в такой образной раме показалось бы просто неуместным. «Реквием оптимистический» был написан Вознесенским в связи с автомобильной катастрофой, в которую попал Высоцкий, его клинической смертью и счастливым выздоровлением. Но в этом дружески-шутливом стихотворении схвачена оказалась суть судьбы и феномена Высоцкого.

Высоцкий — это всегда воскрешение, возвращение. Мало кому удавалось так прочно внедрять в сознание современников мысль о том, что «мы, отдав концы, не умираем насовсем».

Высоцкий уверенно, самостоятельно и без малейшей позы продолжил древний поэтический мотив «Нерукотворного памятника».

Как изменяется ценность судьбы? Мерой счастья или мерой беды? Скорее всего — степенью глубины того и другого. Высоцкому были ведомы дружба и правда, любовь и одиночество, вера и сомнение, полнота счастья и бездна отчаянья. Мало кому выпало на долю столько непонимания, сколько Высоцкому. Мало кому наше общество и наша власть так мешали жить и работать: делиться с людьми своими душевными сокровищами и жизнетворческой энергией. «Горька судьба поэтов…».

Но мало кто, да что там, просто никто не явил в наше время такую, как Высоцкий, силу творческой воли и духовной независимости. Прорвав линию «красных флажков», преодолев тяжесть, которая, по всем представлениям, должна была раздавить любого, он донес до людей свое слово, успел выстроить свой образ мира. «Так и надо жить поэту».

Он был в высшей степени «инакомыслящим» человеком и художником. Но он не склонен был предлагать ненадежные социальные прожекты, выдвигать краткосрочные тактические лозунги. Он, как сказала в одной телевизионной передаче Марина Влади, отличался «интеллектуальной честностью». За конкретными социальными недугами он видел еще и глубокие глобально-исторические закономерности. Он всегда понимал, что быстрое улучшение жизни и людей — опасная иллюзия, неизменно приводящая к противоположным результатам. Поэтому судьбу Высоцкого не измерить только рамками социальными, рамками жизни одного исторического поколения. Его судьба вышла на уровень философский, уровень отношений человека и мира.