Свет мой, зеркальце… уймись! (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна - Страница 12

Усач медленно багровел, кажется, тяжело переваривая идеи эмансипации в королевской семье.

Зато вскинулся Макс.

— Эй, — он толкнул меня в бок, — я не понял. Это ты сейчас меня в королевы определила?

Я представила братца в пышном платье с рюшечками, с веером в руках и криво сидящей диадемой на голове. Кстати, воображаемая Фирра рядом с ним — в бриджах, рубашке с жабо и камзоле, с солидной «мужской» короной на голове — смотрелась очень даже ничего. А вот у воображаемого Макса лицо было багровым, точь-в-точь, как у этого их короля. То есть его потенциального тестя.

— Ну что ты, — я изо всех сил старалась не захихикать. А вот Фирра, явно представившая то же самое или что-то очень похожее, сдержаться не смогла. — Только в консорты.

— Без меня меня женили, угу, — буркнул мой дорогой братец. — Ничего, что я эту девчонку второй день знаю и жениться в ближайшие лет десять не планирую, не?

Фирра тут же вспыхнула, будто спичка.

— Ты уж молчал бы! — она даже ножкой притопнула, и разом из увлеченной студентки, какой выглядела утром, снова превратилась в капризную принцессу. — Можно подумать, тебе каждый день принцессы предложения делают!

— Во-первых, мне их никто и не делал, — возразил Макс. — А во-вторых, я бы вообще-то предпочел делать предложение сам — когда…

— А ты его вообще-то давно сделал! А еще говорят, это у девушек память короткая!

Дашка пихнула меня локтем.

— Эй! Ты когда успел? В детстве, что ли? Ты совсем-совсем ничего не помнишь?

Я нахмурился.

Одни дети до самого подросткового возраста свято верят в Деда Мороза, другие с пеленок точно знают, что Дед Мороз — это нанятый актер, а то и сосед дядя Вася.

Я верил. Только не в Деда Мороза, а…

Помню, что в детском саду и школе надо мной смеялись. Вроде бы я пересказывал мамины сказки — так, как будто видел все своими глазами. Волшебное зеркало, принцессы и короли, магия… еще и истории какие-то девчоночьи!

Помню, как надо мной смеялись, а я раз за разом приходил домой, подходил к тому самому зеркалу и чего-то ждал. А оно было самым обыкновенным.

Сначала я перестал рассказывать все эти сказки кому-либо. А потом и сам понял, что все было выдумкой, нет никакой магии. А если я что-то и помню — это было или во сне, или в моем воображении.

В конце концов, у многих детей бывают воображаемые друзья. А в моем случае детскую веру еще и активно поддерживали родители. Особенно мама. Неудивительно, что я верил сам себе.

Или я сам себя убедил в этом?

Кажется, у меня была… воображаемая подружка.

Я бы предпочел в воображаемых друзьях видеть какого-нибудь Терминатора. Или Карлсона, на худой конец. Выдумывать девчонку в платье с оборочками — это ж не по-пацански!

— Позвольте, молодой человек, я немного помогу вам, — мягко сказал старик, делая рукой неуловимый жест. И стоило мне поднять на мага глаза, как взгляд будто зацепился — и перед глазами замелькали картинки из далекого детства.

…У нашей мамы была странная подруга — королева и волшебница. Из страны, находящейся даже не в нашем мире. Они частенько чаевничали по вечерам — мама в нашей гостиной, а ее подруга — где-то у себя. Обсуждали своих мужей, детей — все как, наверное, у всех подруг. Только видели они друг друга в зеркале.

И еще наша мама говорила с той королевой, как… старшая сестра, наверное. Поучала ее постоянно, советы какие-то давала. А та слушала и кивала. Я еще всегда удивлялся: ну как может моя самая обычная мама что-то там советовать настоящей волшебнице и вообще королеве!

Однажды вечером мама с папой ушли в гости. В квартире оставалась приходящая няня. Мне вообще-то полагалось спать. Она и уложила меня. А потом ушла на кухню со своим телефоном — смотреть кино в наушниках. Она часто так делала, я уже знал — и даже пользовался этим. Няня в наушниках ничего не слышит, значит, можно тихонько встать и… например, поиграть на планшете. Или еще чем-нибудь заняться. Чем-нибудь поинтереснее, чем глупое лежание в постели.

Не помню уже, зачем я тогда прокрался в темную пустую гостиную. Свет включать не стал, чтобы не привлекать внимания.

А потому свет, идущий от зеркала на стене, заметил сразу. Неяркий и какой-то теплый — от свечи, стало ясно в следующий момент.

Первым делом, обнаружив в зеркале девчонку в длинной белой ночнушке и со свечой в руках, я, конечно, заорал. А вы бы что сделали?

Ну, в конце концов, кто тайком не смотрел в детстве ужастиков! Во всех ужастиках внезапно появляющиеся маленькие девочки в белом ничего хорошего не предвещают.

Должен сказать, хорошие у няни были наушники! Это мне повезло.

А девчонка, зыркнув на меня, буркнула:

— Чего орешь? Дурак, да?

— Сама дура! — обиделся я. И на всякий случай уточнил, — а ты оттуда не вылезешь?

— Точно дурак! — заключила незнакомка. — Как я вылезу? Тут же стекло!

Для наглядности она постучала по стеклу пальцем. Чуть осмелев, я подошел к зеркалу — оно висело над столом, и, если забраться на стул, я вполне мог до него дотянуться — и тоже постучал пальцем. Стекло как стекло. И вообще, появлялась же в этом зеркале мамина подружка-королева! Почему бы не появиться и девчонке в ночнушке? Совершенно нормальная магия!

Тем более что малявка была явно младше меня и изрядно шепелявила. И ничего в ней страшного нет! Мужчина я или где?

Нельзя сказать, что у меня самого была тогда безупречная дикция. Особенно учитывая недавно начавшие выпадать молочные зубы.

— А ты кто?

— Я, — раздуваясь от гордости, сообщила малявка, — великая волшебница Фиррочка Мудрая!

— Гонишь, — фыркнул я.

— Куда гоню? — изумилась «великая волшебница». А потом протянула руку ладошкой вверх — и над ней заплясал зеленый огонек.

По правда сказать, магичить у нее тогда толком мало получалось. Кроме того самого поразившего меня огонька, выходили только самые простенькие иллюзии. Ну и, как, стесняясь, призналась Фиррочка, разрушения чего угодно ей удавались всегда. Дар еще не раскрылся до конца, так она говорила. Но мне и того вполне хватало, чтобы прийти в восторг.

Впрочем, мне тоже было чем удивить «великую волшебницу». В тот же вечер мы вместе смотрели мультики с моего планшета — пришлось, правда, долго искать, как повернуть его так, чтобы было видно и ей из зеркала, и мне. Я с новой знакомой разговаривал покровительственно — девчонка же, да еще младше меня! И вон с каким восторгом смотрит и спрашивает!

С этого вечера мы не раз виделись с Фиррой. Почему-то оба скрывали эти встречи от родителей. Наверное, потому что иметь свою собственную тайну было интересно. Проще всего было в те вечера, когда родители оставляли меня с няней. Та доверчиво укладывала меня спать, стоило только демонстративно зевнуть — и радостно уходила на кухню.

А я прокрадывался к зеркалу, чтобы ждать свою приятельницу. И чаще всего дожидался.

Фирра была смешная. И веселая. Ну и что, что малявка! Зато колдовать умеет. Я ужасно надеялся, что она сможет научить и меня магии. А еще, когда она рассказывала о своей жизни, это звучало как настоящая сказка. Хотя для нее сказкой было все, что мог рассказать я.

Конечно, я неудержимо хвастался. Как хвастаются все на свете мальчишки, распушая хвосты перед девчонками. Рассказывал о чудесах техники, часто преувеличивая что-то и перевирая. Уверял, что, когда вырасту, сам буду строить самые крутые механизмы. Или вообще программистом стану, вот!

А Фирра показывала мне свои «фокусы» — то, чему она днем училась с наставником. И тоже, кажется, слегка хвасталась. А может, и не слегка.

Впервые увидев у нас в квартире новогоднюю елку, она страшно изумилась — зачем, мол, в доме дерево. А потом, когда я рассказал о Новом годе, пришла в восторг. Оказалось, у них тоже празднуют Новый год, только называют его по-другому — переломом года. И елок у них нет. И мандаринов!

Последнее показалось мне просто чудовищной несправедливостью. Как вообще можно жить в мире, где нет мандаринов⁈ Сразу стало ясно, что это очень, очень неблагополучный мир. Трудно там людям!