Солотчинский призрак (СИ) - Попова Анна Сергеевна - Страница 2

– Хорошо, мне нравится Ваша аргументация. Я постараюсь Вас прикрепить к кому-нибудь из наших следователей, чтобы Вы могли у них набираться опыта. Приходите завтра в это же время, я подумаю над этим. А сейчас займитесь бытовыми вопросами. Решили уже, где остановиться?

Услышав, что жилищный вопрос пока не решен (багаж оставлен в гостинице), председатель дал совет, с чего начать поиски квартиры. Затем порекомендовал хорошо отдохнуть с дороги, осмотреть город, а потом приступать к служебным обязанностям.

Железманов вышел из здания суда и решил пройтись по городу. Перед ним возвышалось серое здание Живаго банка. «С размахом построили», – подумал Петр. Затем он перешел улицу и пошел вниз по Владимирской улице. Здесь его внимание привлекло красивое желтое трехэтажное здание. Его предназначение определить оказалось несложно: из-за ограды строем выходили девочки-епархиалки. Строй одинаково одетых девочек напомнил ему о доме в Твери и младших сестрах. Отец Петра умер, когда младшей сестре было чуть больше года, а самому Петру всего 12 лет. Железманов-старший был кадровым военным, участвовал в турецкой компании 1877—78 годов, лично принимал участие в обороне Шипки. Но боевые действия в тяжелых горных условиях, ранение подорвали здоровье молодого боевого офицера. Ему пришлось демобилизоваться, вернуться в родную Тверь, где он погрузился в семейные заботы: вначале родился сын, потом, чуть погодя, две дочери. Холодный ветер Шипки на всю жизнь поселил любовь к теплу в доме не только в переносном, но и в самом прямом смысле. В доме никогда не экономили на дровах, топили жарко. Отставного офицера часто можно было видеть в кресле, пододвинутом к самой печке или камину, с газетой и кошкой на коленях, которая согревала ноющие при плохой погоде коленные суставы.

Однако окончательно восстановить здоровье Андрею Петровичу не удалось. Прожив полтора десятка лет после отставки, он покинул этот мир, не дожив до 40 лет. Сказать, что он оставил семью совсем без средств к существованию, значит соврать: семье полагалась небольшая пенсия. Конечно, ее хватало только на самое-самое необходимое, но еще помогал дядя – старший брат мамы. Правда, был он человеком сухим, служил в далекой столице в министерстве, кроме небольшой материальной помощи никак себя в семейных делах сестры не проявлял. Хорошо, что оплачивал образование ему, Петру, и сестрам. Они учились в лучших гимназиях Твери. Однако на душевное тепло от него рассчитывать не приходилось. Петру пришлось стать для девочек одновременно и старшим братом, и отцом: играть с ними, мастерить игрушки, чинить кукольную мебель, а когда они пошли в гимназию, то даже помогать с уроками и выбором книг для чтения. Поэтому вид девочек в одинаковых платьях вызвал у Петра и тревогу: как там без него дома?

В городе Железманов освоился быстро. Очень понравился Рязанский кремль, особенно величавый Успенский собор. Удивило внутреннее убранство этого храма: белые стены, иконы только на иконостасе. А сам иконостас – тончайшая деревянная резьба, Петр нигде больше не видел такой. Решение вопроса с жильем тоже не потребовало больших усилий. По совету сотрудников суда Петр смог снять набольшую квартирку на улице Абрамовской в так называемой немецкой слободе – когда-то тут селились немцы, приглашаемые Петром Великим на работу в молодую империю. Как напоминание об этой трудовой миграции рядом с домом, где поселился молодой юрист, находился костел и, проходя мимо, Петр часто замедлял шаг, чтобы услышать торжественные звуки органа, а если время позволяло, то даже заходил внутрь. Улица была примечательна тем, что когда-то именно на ней жил знаменитый писатель Салтыков, публиковавшийся под псевдонимом Щедрин, а также обилием красивейших деревянных зданий с уникальной резьбой.

С работой было немного сложнее, но постепенно Петр Андреевич осваивался со своими должностными обязанностями, а они были достаточно разнообразны: от переписывания бумаг набело до составления проектов обвинительных актов. Если было время, то новоиспеченный кандидат посещал судебные заседания или просто читал старые уголовные дела.

Буквально на следующий день после поступления на службу в Рязанский окружной суд начальство, как и обещало, определилось с наставником для молодого юриста. Прокурор окружного суда пригласил Петра к себе в кабинет и представил его высокому стройному брюнету с офицерской выправкой:

– Вот знакомьтесь, уважаемый Петр Андреевич, это один из самых опытных наших следователей, Иван Васильевич Зазнаев. Он является выпускником Училища правоведения, служит уже 10 лет. Долгое время работал в уезде, а вот год назад мы его перевели сюда и очень рады этому. Следователь он знающий, опытный и нравственные его качества превыше похвал. Слышал, что ему осужденные аж из Сибири письма присылали. Благодарили.

– За что? – удивился Железманов.

– За то, что расследование вел объективно, лишнее не навесил, во время следствия опять относился к обвиняемому как к человеку, – пояснил прокурор.

– Ну, это было только пару раз, да и то, возможно, человеку скучно и тоскливо было в краю далеком, а написать некому было, вот он мне письмецо и соорудил, – смущенно произнес Зазнаев. У него был приятный мягкий баритон. «Интересно, а он поет? С таким голосом, вероятно, можно блистать не только на домашних концертах», – совсем не к месту мелькнуло в голове у Петра. А вслух добавил:

– Может и так, но мне кажется, что если бы фигура следователя вызывала неприязнь, то тогда даже при очень большой тоске писать не стали бы.

– Не знаю, возможно. А Вы тоже мечтаете о карьере следователя?

– Да, мне кажется, что для юриста это лучший путь профессионального становления.

– Ну, хорошо, коллега, постараюсь Вас научить всему, что постиг за это время сам.

Так начались будни молодого юриста в должности кандидата на судебные должности Петра Андреевича Железманова. Судебные уставы 1864 года вводили эту должность, предполагая формирование своеобразного института стажировки для молодых специалистов с дипломом, но без опыты работы, однако при этом не оговаривая, что именно входит в обязанности этого стажера. На практике это обозначало существование в режиме известного русского выражения «быть на подхвате». В этом плане статус новичка Железманова был даже менее стабилен и понятен, чем у кота Василия, обитавшего в коридорах первого этажа суда. Обычный дворовый полосатик с традиционной русской кличкой Василий (вот кто объяснит, почему в России котов традиционно кличут Васьками?) каждодневно возлежал на подоконнике недалеко от швейцарской-дворницкой. Никому в голову не приходило прогонять его, ибо по негласной договоренности между кошками и людьми, заключенной еще в стародавние времена, обязанностью Василия было ловить мышей и крыс, которые вздумают изучать судейские бумаги (ох и прожорливые эти хвостатые гады, только чуть зазевайся – сожрут важный документ в деле). Поэтому хоть и не было предусмотрено в калькуляции, но дворникам даже выдавали какие-то копейки на покупку молока для зверя. Тот тоже старался блюсти договор, ловя грызунов, но делал это преимущественно ночью, а днем дремал на подоконнике рядом с дворницкой или в самом торце здания, где находились кабинеты следователей. На этом фоне стажер Петр Андреевич вел существование самое беспокойное: все рутинное и срочное, там, где не надо было особого опыта, но нужно было терпение и время, валилось на него. Нет, никому в голову не пришло бы приказать молодому сотруднику мыть мраморную лестницу, которая ведет на второй этаж, на это дворники есть. А на Петра Андреевича валились все то, что не успевали сделать следователи и прокуроры: переписка набело постановлений и заключений, сшивание дел, подбор материалов в архиве суда. Впрочем, с наставником ему повезло. Тот не просто разгружал себя от рутинной работы за счет новичка, но не ленился рассказывать, объяснять, показывать, охотно брал с собой на место происшествия (с одной стороны, поможет протокол осмотра составить, с другой – поучится, как это нужно делать), позволял присутствовать на допросах, в том числе и в тюремном замке, даже предлагал высказывать собственное мнение о возникающих версиях. Не забывал напомнить об интересных судебных заседаниях, которые стоит посетить, даже ограничивая в этих случаях объем рутинной работы. Словом, учил быть СЛЕДОВАТЕЛЕМ.