На колени, профессор! (СИ) - Ваниль Мила - Страница 37

- Я…

Она выпрямилась и с недоумением уставилась на освещенное крыльцо. Что-то знакомое…

- Где мы? – Она опять едва могла говорить, в горле пересохло.

- Дома, - просто ответил Ян. – Ты спала всю дорогу.

Рядом мяукнул кот, и Каро вздрогнула от неожиданности.

- Мы и за Горынычем заехали, и в аптеку, - продолжал Ян, помогая ей выйти из машины.

- Мы будем здесь…

Каро осеклась, потому что на крыльцо, кутаясь в шаль, вышла Алла Викторовна.

- Добрый вечер, - сказала она. – Заждались уж.

- Пробки, - ответил Ян. – Мам, ты комнату на втором этаже приготовила?

- Рядом с твоей, - невозмутимо произнесла Алла Викторовна. – Добро пожаловать, Каролина. Проходите скорее в дом, вы же больны.

- Я…

Каро попятилась, но врезалась в Яна. А он подхватил ее на руки и шагнул на крыльцо.

- Не дергайся, - попросил он. – Я все объясню.

Она так ошалела, что и пошевелиться не могла. Почему Ян привез ее сюда? Она была уверена, что они едут в его городскую квартиру.

- Я здесь не останусь, - заявила Каро, едва ее опустили на кровать.

Учитывая, что нормально говорить мешал севший голос, ее протест прозвучал не громче, чем писк полудохлой мыши.

- Раздевайся и ложись под одеяло, - велел Ян, как будто ничего не услышал. – Здесь тепло, но…

- Я. Здесь. Не останусь! – Она напрягла связки и закашлялась, держась за горло.

- Каречка, девочка моя… - Ян развязал узел шарфа, намотанного поверх куртки. – Перестань спорить. Завтра я улетаю в Польшу. За тобой присмотрит моя мама. Она быстро поставит тебя на ноги. Это удобно, не переживай.

Каро молчала, но не потому что ее убедили слова Яна. Каречка? Ее потрясло не только ласковое обращение, но и интонация, с которой Ян его произнес. Или это последствия лихорадки? Не может быть, чтобы в голосе дерзкого и наглого Шико вдруг появилось столько нежности и тепла. Нет, ей показалось.

- Договорились? – Он стал расстегивать куртку, но Каро вцепилась ему в запястья. – Нет?

- Ян, так нельзя…

- Я не могу остаться. И оставить тебя одну не могу.

- Почему? – прошептала Каро одними губами.

- Ты не глупая девочка, сама поймешь. А нет, так объясню, когда вернусь.

- Ян… - Она крепче сжала пальцы. – Как же я тут… без тебя…

- С кем тебе будет спокойнее, пока меня нет? – Он аккуратно высвободился и взял ее лицо в ладони. – С кем, Каречка? Эйра? Руслан? Если хочешь, я попытаюсь связаться…

Он не договорил, потому что Каро заплакала: не специально, просто из глаз потекли слезы.

- Блять! – вырвалось у Яна. – Я не хотел тебя обидеть.

Она замотала головой, мол, нет, не обидел, а он стер влагу со щек, собирая ее пальцами.

- Это из-за болезни, - выдавила Каро. – Не надо… никому звонить. Спасибо…

Все, что она сейчас могла – это сдаться. Алла Викторовна встречала их на крыльце, значит, Ян ее предупредил. Приготовила комнату, значит, согласилась присмотреть за Каро. А у нее больше нет сил сопротивляться.

Она позволила Яну снять с себя куртку и легла: от слабости голова немного кружилась.

- Я принесу вещи и кота. Присмотришь за Горынычем?

Каро кивнула. Этот кот сам за кем хочешь присмотрит, Ян его явно недооценивает.

Далеко уйти он не успел.

- Мама! Зачем ты взяла сумку? Она тяжелая. Дай сюда.

- Не тяжелая. Там вещи Каролины? Кота своего сам забирай из машины. Иди, иди…

Когда Алла Викторовна вошла в комнату, Каро села.

- Лежи. – Мама Яна определенно умела отдавать приказы. – Есть, во что переодеться?

- Да…

- Достань, я положу на радиатор, чтобы согрелось. Лекарства давно пила?

- Давно. Был укол…

- Сейчас погреем, переоденешься… - Алла Викторовна встряхнула пижаму. – Выпьешь чаю с медом. Я так понимаю, Ян тебя в известность не поставил, что сюда привезет?

- Нет…

- В его стиле. – Она вздохнула. – Температура есть? Я принесу градусник. Ничего, что на «ты»? Ой, молчи… Приготовлю еще раствор, горло прополоскать. Все, что надо, мне Ян расскажет.

Каро немного успокоилась, когда почувствовала, что Алла Викторовна не злится. Но что ей рассказал Ян, так и не узнала. Как выяснилось, от Каро ничего не зависит: он уверенно взял все под контроль. Единственное, что она могла – стать послушной и незаметной, чтобы не причинять неудобств.

Тем вечером и ночью Ян заботился о Каро сам: проверял температуру, давал лекарства, готовил раствор для полоскания, поил чаем с лимоном и медом. Они не разговаривали, у Каро болело горло и голова, и Ян не беспокоил ее понапрасну, спрашивал только о самом необходимом. Его поведение было красноречивее слов. Из жалости можно купить лекарства или пристроить в больницу, но привезти больную девушку в дом своих родителей, упросив маму стать сиделкой… Такое не делают из жалости или чувства вины.

Просыпаясь, чтобы принять лекарство или прополоскать горло, Каро таращилась на Яна, впитывая ласковую нежность, что дарил его взгляд, и наслаждалась легкими прикосновениями его прохладных рук. Это длилось недолго, она быстро проваливалась в сон – спокойный и исцеляющий, благодаря присутствию Яна.

Утром он разбудил ее, чтобы попрощаться.

- Прости, что оставляю, моя королева, - прошептал он, поднося ее ладонь к своей щеке. – Надо успеть заскочить домой перед вылетом.

Впервые «королева» прозвучало не обидно, потому что Ян не издевался, произнося это слово. Колючие волоски щекотали кожу, но руку она не отняла.

- Ничего. Спасибо…

Он коснулся ладони губами.

- У меня одна просьба…

- Не убегать? – улыбнулась Каро.

- Даже если очень хочется, умоляю, дождись меня.

- Хорошо, - пообещала она.

Навряд ли Ян подозревал, что заботой и лаской привязал ее к себе так сильно, что убегать больше не хотелось.

Каро зря боялась, с Аллой Викторовной она наладила отношения быстрее, чем с Яном. Его мама только внешне казалась строгой и неприступной. Командовать она любила, но не делала ничего, что было бы неприятно Каро. В душу не лезла, о Яне не расспрашивала, жизни учить не пыталась. Только заботилась в меру сил: следила, чтобы Каро вовремя пила лекарства, кормила ее, да гоняла с кровати Горыныча.