Апрельское, или Секрет забытого письма (СИ) - Тюрина Елена Александровна - Страница 15

— Пойду, переоденусь. Ты пока тут подожди.

— Ходи так, тебе идёт, — бросил он мне вдогонку.

В таком виде я чувствовала себя перед ним совсем безоружной. Но сдаваться в плен пока не собиралась. Поэтому спешно скрылась в доме, оставив Максима наедине с котом и стремянкой. Лис у самой двери вырвался из моих рук и куда-то помчался. А мой гость уселся на скамью, вальяжно откинулся на спинку и стал небрежно играть ключами то крутя их на пальце, то подбрасывая и ловя.

Нужно было сделать кое-какие дела по дому, но вместо этого я снова поехала с Максимом гулять. Когда бродили по центру города, в котором когда-то жили его бабушка и дед, Макс взял меня за руку, не спрашивая моего согласия. Было весьма странно заходить так в магазин для огородников. Оказалось, что Максиму нужна отрава то ли от кротов, то ли от других вредителей.

— Мать попросила купить, — пояснил он. — Какой-то злыдень все луковицы тюльпанов и лилий съел.

— Может, медведка? — предположила я, попытавшись блеснуть эрудицией.

Об этом огромном насекомом я узнала совсем недавно. Лёка жаловалась, что оно землю роет не хуже крота и все овощи на своём пути подъедает. Да и выглядит, если честно, устрашающе.

— Вряд ли, — с сомнением отозвался Максим. — Скорее слепыш. Или карбыш, хомяк такой страшненький. Или землеройка.

— Нет, землеройка точно не могла. Она такое не ест. Ей личинки жуков, черви и слизни больше нравятся, — заметила продавец, помогавшая выбрать нужное средство.

— А слепыш— это кто такой? — осведомилась я.

— О-о-о, это страшный неведомый зверь с длинными скрещёнными зубами. Вроде крота, только большой, как крупная крыса, — объяснил Максим. — Моя бабуля однажды хотела такого лопатой прикончить.

— Бабули — они такие, — засмеялась продавец.

И я тоже.

— А для ёжиков эти яды не опасны? — на всякий случай спросила я.

— Нет, что вы, — заверила женщина.

— Ёжики у нас по двору табунами ходят, — заметил Макс. — Чавкают, поедая слизней, как свиньи. И топают, как слоны. Шумные на удивление. У меня в детстве был.

Невольно поглядела на Максима с умилением. Всё-таки я ошибалась, когда посчитала, что его семья далека от всего этого. Нормальные люди с такими же заботами, как у других.

В итоге Максим выбрал один из пакетиков, предложенных продавцом. А та напоследок посоветовала все цветочные луковицы перед посадкой намазать мазью Вишневского или дёгтем. Это, якобы, спасёт их от поедания грызунами.

— Интересно здесь, всё-таки, — произнесла я, когда мы вышли на улицу. — Я всю жизнь в городе прожила, в квартире. Никаких слепышей не приходилось видеть.

— Не знаю, меня эта дикая природа вообще не радует, — сердито пробурчал Максим. — Недавно полоз во двор залез. Огромный, около двух метров. Желтопузик, блин. Мать с цветами своими возилась, а он с дерева упал как раз рядом с ней. Отца дома нет, мама визжит, Кирилл плачет, а я в душе был. Кое-как полотенцем обмотался, выскочил, топор схватил, давай его рубить. А он ещё и в драку кидаться стал. Рот открыл и прыгает на меня. Надо было его чем-то держать. С меня это дурацкое полотенце сваливается, думаю — ладно, все ж свои. Лопату взял, ею змею придавил, а топором разрубил. С одного удара! Слышу — сверху в ладоши хлопают. Поднимаю голову. Соседка, жена генерала, на балконе своём стоит с сигаретой и ржёт. Он у них как раз на наш двор выходит. Это ж она всё видела. Говорит: «Браво, Максим-победоносец!». Я невозмутимо полотенце поднял, срам прикрыл, поклонился ей и пошёл в дом. Надеюсь, в отличие от тебя, не снимала меня на телефон.

Я хохотала, как ненормальная, представляя себе всё это драматичное действо. Хотя, сказать по правде, до настоящего момента не задумывалась, что тоже могу наткнуться у себя во дворе на змею. Мне-то звать на помощь будет некого.

— Гм, а соседке сколько лет? — поинтересовалась я, наконец успокоившись.

— Пятьдесят с чем-то. Повеселил тётеньку, в общем. Слушай, у меня тут одна идейка появилась… Ты клубники хочешь?

Я кивнула и с подозрением на него поглядела.

— А где её сейчас взять? Купить?

Перед мысленным взором возникли полки супермаркета, заполненные свежими овощами и фруктами.

— Да есть местечко… Один мужик выращивает клубнику на продажу. У него хорошие сорта, в середине мая уже плодоносят. Пошли, раскулачим его.

Мы куда-то ехали, и как я ни старалась, выяснить, в чём заключается замысел Максима, так и не смогла. Он упорно увиливал от ответа и улыбался со шкодным видом.

Когда машина остановилась около серого забора из профлиста, я заволновалась.

— Максим, что ты задумал? — настойчиво пытала его, подозревая, что это нечто незаконное.

— Сейчас увидишь, — бросил он легкомысленно. — Пошли.

Мы вышли и Макс повёл меня к уже упомянутому забору. Он тянулся в обе стороны метров на пятьдесят, а то и больше. Без сомнения, это была какая-то закрытая частная территория.

— Максим, надеюсь, ты не собираешься туда проникнуть? — нахмурилась я.

— Как раз это я и собираюсь сделать, — шепнул он. — Только тсс… Услышишь выстрелы и собачий лай — беги. Меня не жди, спасайся одна.

— Ты что, с ума сошёл? — я тоже перешла на шёпот. — А если там правда собаки? Или камеры видеонаблюдения?

— Ой, да ладно!

Показав мне, где ждать, сам Максим подпрыгнул, ухватился за край забора, подтянулся так, что мышцы натянули ткань футболки, и перемахнул на ту сторону.

Что я чувствовала в эти минуты — словами не передать. Ожидала в любую секунду, что его обнаружат, будут гнаться. Уже почти слышала вой полицейской сирены. Это же проникновение в частные владения! Кажется, те свои переживания я запомнила на всю жизнь. Так за кого-то волноваться мне ещё не доводилось. Разве можно быть настолько безрассудным авантюристом? И главное — ради чего? Удивить меня? Неужели Максим до сих пор не понял, что я не из тех девушек, которых впечатляют подобные безумные поступки? Видимо, мы на самом деле слишком разные. Пока я ждала его, испытала весь спектр стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессию.

Ожидая самого худшего, невольно содрогнулась, когда сверху раздался едва слышный свист. Подняла голову и увидела Максима.

— Лови.

Каким-то чудом успела схватить увесистый пакет с клубникой, даже не раздавив его. Макс беззвучно приземлился рядом, пружинисто опустившись, как говорят танцоры, на мягкие ноги.

— А теперь улепётываем! — он схватил меня за руку и увлёк к машине.

Когда автомобиль разворачивался на открытой забетонированной площадке перед забором, неожиданно отворилась калитка, и за ней показался плотный пожилой мужчина. Он что-то крикнул. Максим опустил стекло. Я учащённо задышала от страха.

— Что, дядь Вов?

— Мамке и отцу привет передавай. И потом расскажешь, как вам ягодка.

— Ага, обязательно.

Макс поднял стекло и скорчил недовольную гримасу.

— Так ты её не украл? — я облегченно вздохнула.

— Купил, — он насупился. — Хотел удивить тебя мушкетёрским поступком.

— Слава богу! — я не скрывала своей радости по поводу того, что он всё же не стал рисковать.

— Я ж не псих у дядь Вовы воровать. Он за свою клубнику на британский флаг порвёт и собакам скормит.

— То есть не у дядь Вовы красть можно? — усмехнулась я. — Выходит, ты не шутил, когда говорил Кириллу, что в его возрасте уже воровал?

В ответ на это Максим показал мне язык.

А клубника была невероятная! Я никогда не ела такой вкусной! Крупная, спелая и безумно ароматная. Мы смеялись, обсуждая выходку Максима, и с аппетитом ели сочные ягоды, пачкаясь в клубничный сок. Я чувствовала себя самой счастливой на свете!

Когда Максим привёз меня к дому, я, конечно, знала, что будет дальше. Целоваться в машине уже стало нашей вечерней традицией и нежной тайной. Заглушив мотор, Максим выключил фары, и мы остались почти в полной темноте. Фонарь у меня над дверью зажигался автоматически, но сюда, за ворота, его свет почти не доставал.