Целитель 2 (СИ) - Романович Роман - Страница 49

— Поклясться?

— Конечно. Сегодня делаю, как надо, завтра не делаю — это что такое? — возмутился я. — А клятва — её не обманешь. Точнее, обмануть можно… Но последствия будут — самые суровые.

— Ты ведь не об обычной клятве говоришь, — догадался целитель.

— Нет. Я же сказал. Клятва на силе.

— Это как?

Вот мы и подошли к главному.

— Что ж, Аристарх Павлович, — и тоном, и взглядом я постарался показать, что мы переходим к действительно важным вещам. — Надеюсь, что вы не забудете про наш уговор. Про то, что не будете спрашивать, откуда мои знания. Также надеюсь, что вы очень осторожно подойдете к их распространению… И предупредите меня, когда захотите что-то передать, так сказать, в массы. Да и отдельным представителям.

— Знаешь, Олег, — хмыкнул он, — твои тайны начинают доставлять ощутимый физический дискомфорт. Любопытство мне не чуждо!

— Прекрасно вас понимаю, Аристарх Павлович, — улыбнулся я. — Но это вы ещё всего подхода к чистоте Крови не услышали. Как и сказал, демонстрация примера — это всего лишь костыль. Хотя нет, неправильное слово. Скорее просто пример, к чему нужно стремиться. Соответствующая философия — это база, фундамент. Она сама по себе даёт результат, и вы тому пример. Вас ведь можно назвать сильнейшим целителем в городе, так? Как минимум в городе, — уточнил я.

— Целители как-то не имеют склонности к соревнованиям, — к лести он оказался индифферентен. — Да и как это измерить?

— Вы правы, но приблизительно оценить можно. По той же чистоте Крови или Масла. По качеству работы. По тому, насколько сложные случаи способны осилить. Ну да ладно. Уверен, мне не надо доказывать важность высоких моральных качеств у целителя. Уточню, что они имеют вполне конкретное вознаграждение. Что не является целью, но способствует Служению. Проще говоря, чем больше человек Служит, тем лучше у него это получается. Это если в общих чертах, без усложнений, — поправился я. — Так-то нюансов хватает.

— Хорошо, это фундамент. А дальше что? — Аристарх Павлович не удержался и поёрзал на стуле.

— А дальше мы возводим стены…

Я углубился в детали. Рассказал про важность слова и обещаний, от них перешёл к клятвам. Потом к обетам. Дошли и до конкретных ритуалов, как они приносятся и какое влияние оказывают на адепта.

— То есть ты хочешь сказать, что клятвами и обетами мы выстраивам каркас в Источнике, которые работают, как фильтр?

— В целом, да.

— Однако, — протянул он, — я хочу попробовать! Что именно нужно сделать?

Я удивленно посмотрел на мужчину. Куда более уважительно, чем до этого. Я и так с уважением к нему относился, но сейчас проникся. Думал, он сначала всё тщательно обдумает, а тут такая готовность.

— Это с одной стороны легко, а с другой — есть сложности, — ответил я, задумавшись. — Давайте я вам детали расскажу, потом обдумаем обеты и клятвы, а после этого уже к делу перейдем.

— Разумно, — кивнул он. — Но Олег, получается, что ты сам уже принес обеты?

— Да, — не стал я отрицать.

— Какие, можно узнать? — прищурился он.

— Защищать род людской, — ответил я, смотря ему прямо в глаза.

Он удивленно хмыкнул, но посыл правильно понял. Всё же это интимная вещь.

Разговор пошёл на второй круг. Я рассказал всю известную мне теорию обещаний, клятв и обетов. Целитель наш договор соблюдал — не спрашивал, откуда я всё это знаю. Слушал внимательно. Задавал вопросы. А когда я закончил рассказывать и у него сложилось цельное понимание, решил начать с малого — принести первый обет. Который мы с ним тут же обсудили. Чтобы учесть тот факт, что у него всё же важная должность, с определенной ответственностью.

Обет он в итоге принес. Надолго в себя погрузился. Энергия вокруг него так и бурлила. Это не мои жалкие семьдесят Капель. У него их под тысячу было. Сильный дядька.

Как закончил, так его разморило. Ещё бы. Здесь не так же, как с Демьяном, которого мутило. Просто его Источник перестраиваться начал. Как бы сказали мудрецы — тонкие тела заново выстраиваются, согласно обету.

Поэтому Аристарх Павлович на сегодня всё. Умотал я его.

Совместной то ли беседой, то ли уроком я остался доволен. Пожалуй, впервые за всё время, несмотря на сонм проблем и грядущие неприятности, почувствовал, что шансы у меня имеются.

Теперь смело можно утверждать, первый пункт плана выполнен. Я стал целителем. То, что младшим — это ерунда. Пусть хоть табуреткой обзовут, мне главное доступ к практике. Также немаловажно то, что я сохранил независимость, никому не продался, ещё и заполучил Аристарха Павловича. Лучше кандидатуры для моих целей не сыскать. У него есть имя, репутация, влияние и возможности. А ещё он не высокомерен и готов обучаться у шестнадцатилетнего меня. Я смогу через него повлиять на мир. Не на весь… Но даже если через несколько лет появится новая поросль целителей, это уже большое дело будет. Главное, чтобы это время у нас в принципе было. Но поживем — увидим.

Сейчас моя ситуация не так безнадежна, и это радует.

Шляться без дела мне не дали. Норму-то я сразу выполнил, как только фронт работ указали. В один заход управился. Пообедал, из столовой вышел, и меня медсестра перехватила. Сказала, что Степан Денисович к себе вызывает.

Нашёл я его в приемном кабинете. Целитель-хирург не только операциями занимался, но и так принимал. Находился он здесь не один. Повидавший всякое, явно военный, на кушетки лежал… считай, что труп.

Бледный, с синяками под глазами, венами вздутыми.

Я немного удивился, что меня сюда направили. У хирурга своё крыло было. С секретаршей, как Тамара. Она и сказала, чтобы я сразу проходил.

— Заходи, Олег, садись рядом, — бросил на меня взгляд мужчина. — Этот подбитый вояка не против.

— Молодёжь на мне обкатать хочешь, Стёпа? Тоже дело. Может, хоть так пригожусь.

— Что я должен делать? — спросил на всякий случай, подходя ближе.

То, что я видел, мне не нравилось всё больше и больше.

— Смотри, как работать буду. Капитана гнусной боевой техникой приложили. До конца эта гадость не убирается. Я почищу, а через неделю черная грязь снова возвращается.

— Можно? — спросил я разрешения.

— Посмотри. Только аккуратно. А то ещё на тебя перекинется.

Я посмотрел и увидел, что правое бедро поражено боевым проклятием, которое стабильно открывает канал на план смерти и притягивает оттуда энергию. Вот тебе и черная муть.

Посмотрев на Степана Денисовича, приподнял бровь. Он мой взгляд правильно расценил и глаза прикрыл. Тогда уже вслух сказал:

— Степан Денисович, а вы сильно ругаться будете, если эту гадость уберу?

— Парень, ты верно шутишь? — подал голос военный.

Тут уже я покосился на него.

Пациенты, а особенно раненые на поле боя, — это не сказать, что простые в обращении люди. Зачастую им больно, плохо, они туго соображают или вообще находятся в полном неадеквате. Как Фея, которая, будучи в отключке, начала вырываться.

В некоторых случаях проще усыпляющую или расслабляющую технику кинуть. Они мне сейчас не очень доступны в силу малого резерва, поэтому с Феей, сконцентрировавшись на главном, я их не применял.

В других случаях больного и раненого надо как-то привести в чувство. Чтобы он вырываться перестал, успокоился и хотя бы не мешал. На войне у меня очень быстро ушли расшаркивания, тактичность и чуткость. Когда счёт идет на секунды, не до сантиментов.

Я это к тому, что у любого полевого врача есть характерный взгляд, который уберегает раненых от многих глупостей. Которым я на пациента и посмотрел. Отчего бравый вояка аж смутился.

— Олежа, дорогой, — сказал Степан Денисович. — Если ты эту гадость уберешь и не убьешься, я тебя расцелую.

— Целовать не надо. Убрать могу. Потом потребуется реабилитация конечностей, внутренних органов. За сегодня управлюсь.

— С проклятием? — уточнил целитель.

— Со всем. Или общей чисткой сами займетесь?