Хаос (ЛП) - Карвен Анна - Страница 1

Анна Карвен

Хаос

(Дети тьмы — 2)

Автор: Анна Карвен

Книга: «Хаос»

Жанр: Эротика, фэнтези, магия

Серия: «Дети тьмы» — 2

Возрастное ограничение: 18+

Перевод: InGA2

Редактура: Nikolle

Русификация обложки: Xeksany

Дизайн артов и коллажей: Xeksany

Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления.

Не для коммерческого использования!

При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.

Глава 1

Амали

Я иду рядом с Каймом, когда выходим из горящей хижины, и мы находимся так близко друг к другу, что каждый раз, когда его рука касается моей, все тело покалывает.

Уверена, что эти прикосновения не случайны, потому что этот мужчина никогда ничего не делает случайно.

Ощущение его мощного присутствия окружает меня вместе с ярко-красными искрами и угольками, которые опадают из воронки сверху.

Крыша уже полностью разгорелась, и волны жара катятся в нашу сторону, когда два рыжеволосых, покрытых сажей юноши пробегают мимо нас, неся лопаты и ведра с песком. Сначала я едва узнаю их, но потом понимаю, что это Тамрен и Энни, два молодых веснушчатых парня, которые за время моего отсутствия выросли, по крайней мере, на голову.

Они бросают на нас испуганные взгляды, их глаза застилает страх, когда видят Кайма, но, к их чести, они не позволяют страху отвлечь их от задачи больше, чем на мгновение.

Добравшись до хижины Саны, они принялись за работу, бросая комья мокрой грязи в бушующий огонь. Появляется еще один юноша с большим бурдюком, привязанным к спине. Демонстрируя впечатляющую силу и ловкость, он забирается на крышу и начинает поливать огонь струями воды.

Наш народ очень хорошо умееет тушить пожары. Мы делаем это уже сотни, если не тысячи зим.

От дыма у меня слезятся глаза, но тут на поляну налетает прохладный ветер, унося пыль и дым.

На земле валяются тела.

Отрубленные конечности и головы лежат на поляне.

Тошнота подступает к горлу, прогоняя остатки глубокого блаженства, которое мы разделили в хижине Саны.

Мидрианские солдаты уставились на нас, их лица бескровные и восковые, а незрячие глаза наполовину закатились в глазницы.

Все это сотворила рука Кайма.

Все это сотворила моя рука.

Я бросаю взгляд на Кайма. Взгляд темных глаз тверд, как камень, а выражение лица непроницаемо под темным шарфом.

Он — огонь и лед; обжигающая сила, окутанная холодной полночью.

И теперь он создал что-то внутри меня — крошечного монстра, маленькую часть меня, которая так отчаянно хочет быть его пленницей, что чувствует дикое удовольствие, когда он убивает ради меня.

Монстр здесь, прямо сейчас, чувствует облегчение и безопасность, когда я иду по следам смерти.

Что со мной происходит?

Не в силах больше смотреть на него, я скольжу взглядом за хижины на лес за ними, где голубые деревья парят в ясном синем небе. Даже когда холодный утренний ветер шепчет неизбежное обещание зимы, эти великолепные деревья все еще несут несколько тонких сине-зеленых листьев.

Тихое ржание пронзает тишину. Большинство лошадей разбежались, но две коричневые кобылы собрались под массивным и древним голубым деревом и выглядели испуганными.

Мне приходит в голову, что на земле нет мертвых лошадей. Кайм их не тронул.

Облако тоже там, стоит чуть поодаль и спокойно смотрит на нас немигающими карими глазами. Волоча поводья по земле, он делает несколько шагов вперед и начинает жевать куст крысолова, выбирая маленькие сочные красные ягоды.

Благословенный конь.

Сейчас он самый спокойный из всех в этом месте.

Кайму с ним очень повезло.

Мы проходим мимо внутреннего кольца хижин и пересекаем центральный круг посреди деревни.

Для всех тигландер это место называется просто матараху — круг.

Здесь мы празднуем жизнь и смерть. Это место, где произносятся приговоры и наказания — где мы собираемся у огромного ревущего костра холодными зимними ночами и смотрим сквозь полог, как золотое сияние танцует на огромных древних деревьях.

Деревья, которые взирали сверху на рождение, жизнь и смерть бесчисленных предков.

Они священны для нас.

Теперь те же самые деревья возвышаются над людьми, когда мы идем по твердой земле к моему народу. Втиснутые в слишком маленькие сандалии Саны, мои ноги шумно шаркают, в то время как Кайм, как всегда, молчалив и грациозен.

Ему не нужно показывать, насколько он смертоносен.

Он просто такой и есть.

И теперь я нервничаю, потому что на нас смотрят десятки глаз.

На нас глядят измученные лица. Знакомые лица — люди, которых я знаю с тех пор, как едва выбралась из пеленок.

Почему они смотрят на меня так, словно я для них чужая?

Грудь стиснуло от боли.

Это правда. В глубине души знаю, что изменилась до неузнаваемости. Я никогда не смогу вернуться к прошлому.

Тишина тянется между нами, прерываемая только шепотом деревьев сверху.

Здесь собрались все старейшины и несколько молодых охотников. Сильные пожары потушены, и клубы серо-белого дыма лениво поднимаются в огромное пространство под верхушками деревьев, танцуя в лучах яркого солнечного света. Звук птичьего пения приветствует меня, и на мгновение я испытываю искушение закрыть глаза и насладиться этим сладким, успокаивающим звуком.

Но не могу этого сделать.

Не тогда, когда на нас устремлено слишком много испуганных, подозрительных глаз.

Мгновение мы просто смотрим друг на друга через круг. Аная там, вместе с Эмеком, Иноке и Велтеей. Они единственные выжившие старейшины, и их слово свято в нашей маленькой деревне. Мы почитаем их еще больше, потому что большинство наших мудрецов погибли от болезней, голода или от острия мидрианского клинка.

Первые дни мидрийской оккупации были тяжелыми. Я помню долгие дни, которые мы, дети, проводили зимой в поисках корня тама, в то время как взрослые отправлялись на охоту. Мидрийцы приходили и забирали лучшую добычу с охоты: жирных снежных зайцев, пухлых лунных фазанов и редких оленей, оставляя нас выживать на древесных крысах, мелких птичках и даже ящерицах и змеях.

Каким-то образом я выжила. Но не все дети смогли.

Глядя на суровые, обветренные лица старейшин и худощавых охотников позади них, я вспоминаю те времена. Мой народ выглядят изможденным, и их глаза полны теней.

Это так я раньше выглядела?

Сейчас я противоположность этому. Мои руки, бедра и щеки стали полнее. Моя кожа светится, а волосы яркие и блестящие. Дворцовая жизнь была трудной и унизительной, но, по крайней мере, тренеры меня хорошо кормили.

Я вернулась, и вдруг Венасе кажется таким маленьким, а мой народ едва узнает меня.

Почему они смотрят на меня так, словно я злой дух, вернувшийся, чтобы их преследовать?

Рядом со мной Кайм спокоен и совершенно неподвижен. Он отстраняется, когда я иду вперед.

Я сжимаю ладони вместе и склоняю голову, прижимая пальцы ко лбу и большие пальцы к носу в традиционном приветствии старших у тигов.

— Почтенные старейшины. — Я встаю на колени с опущенными глазами. Земля под моими ноющими коленями твердая и холодная. Я говорю на наречии тигов, не зная, как много может понять Кайм. — Эта глупая дочь пришла просить у вас прощения. Я видела мир за пределами Комори и делала вещи, которыми не горжусь. То, что вы видите здесь, — результат моих действий. Но что сделано, то сделано, и я ничего не могу изменить. Я направила ход наших судеб в другую сторону, и если мы все хотим выжить, мы должны покинуть круг.