Готова на все (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 44

Земля под фордом содрогнулась. Впереди тяжело глухо бухнуло. В окнах домов жалобно тенькнули стекла и тут же разом, везде, мигнул и погас свет. Двор погрузился в кромешную тьму, разбиваемую лишь тревожно-возмущенной перекличкой жильцов. Александр рванул тормоз.

Форд еще прокатился по инерции, дернулся и наконец встал у самого выезда со двора. Александр низко наклонился, всматриваясь сквозь ветровое стекло в темноту. Ничего.

Он аккуратно приоткрыл дверцу, выглянул наружу. Тихо. Темно. Впереди не скрипели шины, не гудел удаляющийся звук мотора…

- Тр-р-р-шш, - откуда-то сверху донесся скрипучий искристый треск и резко пахнуло озоном, - Тр-р-р-шш.

Даже не оглянувшись на вцепившуюся в спинку его сидения Элю, Александр выбрался из машины. Держа пистолет в опущенной руке, острожным скользящим шагом, готовый в любой момент прянуть в сторону, эсбеушник двинулся к выходу со двора.

Эля несколько секунд посидела одна в машине, вглядываясь в тьму за окнами. Потом тоже выскочила, и бросилась следом. Камуфляжники ведь не давали обещания, что совсем убежали. Пока он там лазает, еще как выскочат сзади, как накинутся!

Александр лишь скосил на нее глаза, когда она судорожно вцепилась в рукав его куртки, и ни слова не сказав, двинулся дальше.

Уазик стоял в конце переулка, уткнувшись смятым капотом в покосившийся фонарный столб. Оборванный провод еще колыхался, чиркая концом по земле – трескучая искра проскакивала, освещая выжженную в наледи канавку:

- Тр-р-р-шш…

Обойдя провод по широкой дуге, Александр двинулся к грузовику.

- Не надо… - жалобно попросила Эля и на этот раз он ее услышал.

- Думаешь, они еще там? – поглядывая на нее сверху вниз, спросил он, и на лице его было явное разочарование, - Фургон бросили и смылись. Надо было мне их все-таки мочить – а то ведь упустили.

«Ну и слава богу!» – с облегчением подумала Эля.

- Но понимаешь, труп – он ведь и есть труп, что с него толку, - продолжая рассуждать, Александр обошел машину.

В кабине водителя действительно никого не было. Лишь мрачно чернело вдребезги разбитое ветровое стекло.

Настороженно поглядывая на оборванный провод, Александр вернулся к кузову. Аккуратно отцепив от рукава Элины пальцы, запрыгнул внутрь фургона, словно канув в царящий там мрак.

- Тут тоже никого, - гулко донеслось из темноты, - Черт, чем тут пахнет?

Успокоившаяся было Элина заглянула в кузов – и замерла. Пахло. Пахло сильно. Застарелым, концентрированным запахом крови.

- А, черт! – в глубине фургона загрохотало, словно Александр споткнулся обо что-то: толчок, звук падения, короткое сдавленное ругательство, - Ноги разъехались, - зло простонал из мрака эсбеушник, - Что у них тут валяется? – и вдруг изумленное, почти испуганное, - Че-ерт!

Внутри фургона резко вспыхнул фонарь.

Развезенная по полу кровавая полоса словно впрыгнула в кружок света. Держа маленький, но мощный фонарик, Александр низко склонился над распростертым телом:

- Надо скорую, - торопливо крикнул он, его рука скользнула лежащему за ободранный ворот, легла на горло. Он помолчал, вслушиваясь, потом убрал ладонь, - Не надо, - отрицательно махнув выхватившей мобилку Эле, сказал он.

- Почему? – растерянно переспросила Эля, - Он… жив?

- Был – минут пять назад, - мрачно ответил Александр, - Может, это даже я его уделал. Надо же, как неудачно. - пробурчал он себе под нос, и резко перевернул тело. Запах свежей крови ударил в нос, стал просто невыносимым. Эля хотела отступить, но что-то удерживало ее возле выбитых дверей фургона, заставляло смотреть, не отрываясь.

- Не понял, - недоуменно выдохнул Александр, - У этих, в камуфляже, что – серьезные внутренние разногласия? – и он двумя пальцами потянул за тонкую, но прочную проволоку, опутывающую запястья лежащего.

Скрученные руки трупа разом медленно приподнялись. Большой палец на правой был выставлен вверх, словно мертвец одобрял что-то. Эле этот палец показался, странно, непропорционально длинным. Александр повел лучом фонарика…

Эля заткнула сама себе кулаком рот, давя рвущийся изнутри дикий вопль. Из пальца, с неимоверной силой загнанная под ноготь, торчала толстая канцелярская скрепка. Покрытая черной коркой спекшейся крови.

- Он… не в камуфляже, - сквозь зажимающий рот кулак прошамкала Эля, - Не из них.

- Что не в камуфляже, я и сам вижу, - с хладнокровной задумчивостью прокомментировал Александр, водя фонариком по окровавленным лохмотьям, оставшимся от академичного черного пиджака. Сквозь прорехи виднелись жуткие синяки на избитом теле. – Только вот кто он такой?

Световое пятно уперлось в безобразно распухшее от побоев мертвое лицо.

Да, она его почти ненавидела и уж точно – презирала. Да, она его видеть не могла, но ведь видела же! На самом деле в его паршивую рожу она смотрела чаще и дольше, чем в личико собственного сына. От шести до восьми часов в день, пять дней в неделю. Как же она могла не узнать его?

- Это… это наш Грушин. Который пропал… - слабо пролепетала Эля, бессильно оседая на асфальт.

- У меня все, Элина Александровна, можете идти, - он не добавил обязательное «пока что», но оно подразумевалось так четко и недвусмысленно, что и добавлять нужды не было.

Следователь, по ночному времени еще более жеванный, чем обычно, словно он спал в костюме, захлопнул блокнот, равнодушно отвернулся и направился к поджидавшему его молодому, спортивного вида парню. Эля проводила его глазами. Поймав ее взгляд, парень улыбнулся ей чуть смущенно и развел руками, будто извиняясь за что-то. Физиономия его показалась Эле смутно знакомой, вроде она совсем недавно видела его где-то. Но вспомнить кто он, и главное, за что он перед ней извиняется, она так и не смогла, да и не очень старалась.

Вокруг суетились люди, взблесками ночного светофора перемигивались большие и почему-то казавшиеся очень старыми фотоаппараты. Мужчина с маленьким пластиковым мешочком и пинцетом в руках присел на корточки у разбитого уазика. С деловитостью карапуза на песочнице принялся копаться пинцетом в снегу. Двое усталых мужиков в замызганных уже не белых, а скорее бледно-желтых халатах подошли к стоящим на земле носилкам. На носилках, проступая заострившимся носом сквозь прикрытие простыни, лежало неподвижное тело. Мужики подхватили носилки и понесли. Из-под простыни выскользнула безвольная рука и закачалась в такт их шагам. Загнанная под ноготь большого пальца окровавленная канцелярская скрепка мерно летала туда-сюда, туда-сюда…

Эля крепко, до удушья, взяла сама себя за горло, перехватывая рвотный спазм… Вот только облеваться сейчас для полного счастья и не хватает. И так ей по темной ночи тащится пешком, потому что маршрутки уже не ходят, а брать такси не хотелось – вот еще, лучше она на эти деньги Яську в кино, на мультики сводит, после Нового года в кино всегда много классных мультиков…

Вот так, думаем о мультиках, думаем только о мультиках. Эля сделала шажочек, другой. Подрагивающие от слабости ноги слегка пружинили в коленях, но идти было можно и Эля пошла потихоньку. Мимо не обращающих на нее внимание, все также суетящихся людей. Мимо невесть откуда знакомого спортивного парня. Мимо жеванного следователя, досадливо морщившегося, слушая сухонькую старушонку, от макушки до пят, тючком, упакованную в теплый платок:

- А я смотрю бандитье это, с пистолетами которое, за ОМОНом гоняется… - подпрыгивая на снегу то ли от холода, то ли от азарта, стрекотала старушка.

- За каким еще ОМОНом? – нетерпеливо постукивая ручкой по блокноту, переспросил следователь.

- Так в машине военной! Сами в бронежилетах и в комбинезонах таких, пятнами, - растопырив пальцы, старушка принялась обхлопывать себя по всему телу, словно комаров била, показывая пятна на комбинезонах, - И маски на них. ОМОН и есть! Вот ведь как: в кино показывают, ОМОН за бандюками гоняется, а в жизни-то выходит, все наоборот! – она покачала головой, - Бандюк этот, на машине иностранной, и с девкой своей, как за теми ОМОНОвцами погонится, как во двор их загонит… Они от него – и в столб! У нас раз – и света нет! Вот чего наделал, бандюга! А что ж вы стоите, товарищ милиционер, хватайте его, вот же он и есть, я его узнала! – голос старушонки перешел в верещание.