Готова на все (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 48

- Элли, ты чего? – Вставать ему явно не хотелось, но он все же подобрал ноги и сел. Потом с недовольным видом поднялся, - Я тебя обидел?

Она досадливо дернула плечом – она ничего, и он ее не обидел. Ее жизнь обидела и это безнадежно, потому что жизнь – она ведь даже извинения не попросит. Последняя приличная вещь приказала долго жить.

- Ого, какая дырища! – хмыкнул он, - И ты из-за этого плачешь? Нашла из-за чего, это у тебя что, последний пиджак?

Нет, она сама его сейчас обидит, мало не покажется!

- Представь себе, - зло буркнула Эля, стряхивая слезы.

Она пошла к гардеробу – завтра по дневному свету посмотрим, вдруг еще что-то можно поправить… Он потащился следом:

- Ну и фиг с ним, не расстраивайся, малыш! Достану я тебе, даже лучше! Я смотрю, у тебя вообще со шмотками негусто, - бесцеремонно заглядывая к ней в шкаф, заявил он, - Вот уж если ты мне скажешь, что тебе нечего одеть, я поверю – чистая правда!

Ну какая скотина! Кем он себя воображает?

- Ничего, эту проблему мы решим, я договорюсь…

Договорится он! Он не Железный Дровосек и даже не волшебник Гудвин, а фея Стелла, повелительница Болтунов. С кем она связалась? Она решительно захлопнула гардероб – нечего запускать свои шпионские глазенапы куда не просят.

Александр обнял ее сзади, она высвободилась.

- Тебе в родной конторе не попадет, если узнают, что ты с подозреваемой спал? – стараясь, чтобы ее голос звучал насмешливо, спросила она.

- Во-первых ты пока считаешься свидетельницей, а во-вторых, я с тобой еще не спал, - он длинно, со вкусом зевнул, - Я с тобой пока еще только любовью занимался. Будут цепляться – скажу, что в оперативных целях. Для наружного наблюдения и так специалистов не хватает, а тут я за тобой сам присмотрю, в непосредственной близости, - близость стала совсем уж непосредственной, он притиснул Элю к себе, наскоро куснул в шею и отошел. Поднял свои брюки и принялся невозмутимо рыться в карманах. Одеваться он совсем не торопился.

Эля осталась на месте. Прояснившимся разумом она наконец сообразила, почему тот спортивный парень рядом с жеванным следователем улыбался ей такой смущенной улыбкой и почему его физиономия показалась ей такой знакомой. Потому что она уже видела его – в маленьком кафе, где они сидели со Светланой Петровной, и где их нашли разъяренные декан и зав. Спортивный парень у барной стойки, ей все казалось, он рассматривал ее поверх своего коктейльного бокала! Прямо пойдешь – на мента попадешь, направо пойдешь – эсбеушника найдешь, а если уж, не дай бог, надумаешь налево сходить… Она безнадежно поглядела на копающегося в карманах Александра.

Она никогда больше не сможет говорить, что других мужчин, кроме мужа, у нее не было. Глупость, конечно, для современной женщины, но почему-то ей всегда казалось это важным. И вот теперь это важное ушло, пропало навсегда и ради чего? Ради проводящего свою операцию наглого мужика из ведомств, решившего получить все в одном флаконе: и дело раскрутить, и собственный член порадовать?

Он повернулся к ней, держа в руках вытащенную из кармана пачку сигарет:

- Можно я закурю? А то мне еще с погони курить охота и все никак.

- Ты с ума сошел, - думая о своем моральном падении, автоматически ответила она, - При ребенке?

И подняла голову, привлеченная воцарившейся вдруг неожиданной, мертвой тишине.

Он стоял, будто враз окаменев, не шевеля ни единым мускулом, так и застыв с пачкой сигарет в руках. Даже в полутьме комнаты было видно, какими большими и круглыми стали его глаза.

- Какой еще ребенок? – наконец одними губами спросил он.

Она пожала плечами и кивнула на диван у дальней стены, теряющийся во мраке, еще более густом из-за тусклого света ночника. Там, прикрытый от глаз журнальным столиком, безмятежно дрых Яська.

- У тебя там ребенок? – недоверчиво переспросил Александр и сделав вперед несколько осторожных шагов, вытянул шею, заглядывая за край столика, - Мы занимались сексом при ребенке? – он бросил сигареты на стол и заметался по комнате, торопливо натягивая на себя рубашку.

- Я всю жизнь занимаюсь сексом при ребенке, - равнодушно пожала плечами Эля. С того момента, как они привезли Яську из роддома, он спал в одной комнате с родителями, и они с Виктором много чего умудрялись делать, пока он спит: работать, телевизор смотреть, заниматься любовью на скрипучем продавленном диване или вот этом самом ковре… Видит бог, она не собиралась приводить сюда другого мужчину! – Ты не волнуйся, он если уже уснул, пушками не добудишься.

- Слушай, давай на кухню пойдем! – взмолился уже полностью одетый и растерявший всю радостную самоуверенность удовлетворенного самца Александр, - Ты, может, и привыкла, а я себя извращенцем чувствую!

Ни слова ни говоря, Эля направилась на кухню. Также молча водрузила чайник на огонь и села. Александр устроился напротив, вытащил сигарету и поискав глазами, прихватил с подоконника пепельницу.

Эля торопливо отвернулась. Это была пепельница Виктора и ею уже полгода никто не пользовался, даже Светлане Петровне она давала другую. Яська засыпал, и вот точно также она сидела напротив Виктора – и дымок его сигареты вился и чайник шумел успокаивающе, и все было хорошо, и не было этого вечного чувства беспомощности и страха за Яську. Чего бояться, если рядом твой мужчина, и там, где ты сама не справишься, то уж он-то совладает с любой бедой, поможет, спасет, защитит и решит все проблемы.

Виктора больше нет на этой кухне, он далеко. Ему дела нет до их с Яськой проблем, ему, наверное, и своих хватает.

Сидящий на его месте другой мужчина был близко, но проблемы у него тоже были только свои. Пусть бы он уж их поскорее решил – и ушел. Она готова ему во всем помогать. Что же делать, если их многочисленные и важные мужские проблемы – Александра, отца, декана с завом, даже заокеанского Бена Цви – никак не решаются без Элиного участия. Значит, она должна быстренько все их проблемы уладить – и может тогда они оставят ее в покое?

- Ну, давай – спрашивай, - равнодушно предложила Эля, разливая чай. Смотрела она только на свои руки, потому что носик чайника судорожно плясал и приходилось очень внимательно следить, чтоб кипяток лился именно в чашку, а не по окрестностям.

- Что спрашивать? – он недоуменно вскинул голову, явно оторвавшись от каких-то своих, чрезвычайно интересных ему мыслей.

Она горько усмехнулась:

- Что ты, ей-богу… Ты ж так старался, слежку организовывал, кормил-ублажал, в доверие входил… Считай, вошел… Вошел-вышел… Самое время воспользоваться плодами трудов грешных, - она снова дернула уголком рта – обозначила усмешку, - Хотел спрашивать, так и спрашивай. Боюсь только, ты будешь разочарован – я как раньше ничего про Савчуковские дела не знала, так и от секса знаний не прибавилась. Но ты спрашивай, спрашивай…

Выражение его лица показалось ей просто жутким. Она даже невольно отступила от стола – в полной уверенности, что он ее сейчас ударит. Она вдруг сразу вспомнила, что она один на один с мужчиной, который даже не вдвое – втрое, а может и вчетверо сильнее ее, а за ее спиной комната, где спит совершенно беззащитный Ясь, и никто не придет ей на помощь, кроме разве что бабушки, вот уж точно – страшная сила…

И когда Эля была уже в секунде от того, чтобы со сдавленным криком ринуться прочь – выхватить Яся из постельки, и вниз, по лестнице, бегом, прочь отсюда! – страшное выражение медленно сползло с его лица. Он резко отвернулся.

- Если ты думаешь, что я занимаюсь любовью со всеми свидетелями подряд… - хриплым от злости голосом сообщил он и коротко затянулся сигаретой, - То ты ошибаешься! Я в этом плане довольно капризный – всегда ограничиваюсь теми, кого хочу!

- Да я, в общем, и не думала, что ты имитировал оргазм, - растерявшись под его напором, неловко пробормотала Эля.

Он поглядел на нее совершенно зверским взглядом, но на этот раз она почему-то не испугалась.