Граф Лазарев. Том II (СИ) - Флавий Вик - Страница 36

— Они не любят людей, но они не идиоты. Пытаться расправиться с вами до выяснения обстоятельств дела они точно не будут, если вы об этом. К тому же, на вашей стороне Август.

— Ну хоть кто-то на нашей стороне, — пробормотал я.

— Август подозрительно человеколюбив, — заметила Анна. — Он, конечно, всегда был милым стариком, но какой смысл ему идти против всего клана ради меня и какого-то имперского графа, которого он знать не знает? Не поверю, что только из жажды справедливости.

— Он думает, что реальным заказчиком отравления был Койр. А вы сами знаете, какие у них отношения.

— Ну да. Каждый из них с удовольствием бы закопал другого живьем в землю рядом с муравейником и считал бы, что это еще недостаточное выражение теплых чувств.

— Ну, Август все же предварительно убил бы, — не согласился Дорйон.

— Но с особым садизмом. Август хочет найти доказательства вины Койра, чтобы наконец-то от него избавиться и устранить главного соперника в Совете. Значит, мы еще и в политические игры вляпались.

— Ого! А мне-то показалось, что мы вляпались в политические игры тогда, когда нас обвинили в убийстве местного правителя, — заметил я.

Анна хмыкнула.

— Твоя правда. Значит, решили, — постановила Блэйд, хотя ничего мы еще не решили. Но других вариантов и впрямь не видно. — Вернемся в город и попытаемся убедить клан, что мы здесь ни при чем. Поддержка одного члена Совета — это все же больше, чем ничего.

Путь до города занял у нас почти четыре часа. Увидев нас, дежурящие у ворот стражники чуть в обморок не упали. Казалось, они готовы были разорвать нас на месте, но, повинуясь взмаху руки молодого вервольфа, нехотя отступили.

— Я нашел госпожу Анну и ее спутника. Сопроводите нас, — властно приказал молодой вервольф. Точнее, он изо всех сил пытался выглядеть властным, но юношеский пушок над верхней губой и ломающийся голос портили картину.

Стражники, тем не менее, подчинились. Может, лично Дорйон и не внушал им особого уважения, но выступать против сына главы клана было бы неразумно.

Под конвоем мы прошли до того же дома, где жили до Праздника Плодородия. Интересно, Инцитат еще тут?

— Ты собираешься снова поселить нас здесь? — недоверчиво ответила Анна. — Даже не заточить в тюрьму?

— Вы гости клана. Разумеется, вас будут охранять, но негоже бросать посланников дружественного государства в камеру. Я не…

— Дорйон, вот ты где!

Мощный бас прозвучал откуда-то слева. Заслышав его, молодой вервольф, до этого старавшийся выглядеть важно, сдулся, словно проткнутый воздушный шарик. Если бы у него были волчьи уши, они бы сейчас поджались.

К нам подошел высокий широкоплечий оборотень в окружении пары стражников. Смерил нас с Анной взглядом, которым обычно удостаивают навозную кучу, и обратился к Дорйону:

— Разве тебе не было сказано не покидать пределы города?

— Я взрослый, — тут же окрысился Дорйон. — Я могу делать, что хочу.

— Нет, не можешь, — отрезал оборотень. — И до совершеннолетия тебе еще как минимум пара лет. Как минимум, потому что ты станешь взрослым по годам, а вот по уму — я очень сомневаюсь. Пока отец при смерти, ты должен подчиняться моим указаниям. А я ясно сказал тебе не покидать город. И уж тем более, — презрительный взгляд вновь прошелся по нам, — не притаскивать оттуда всяких убийц.

— Я смотрю, ты с годами не изменился, Трой, — процедила Анна. — Все так же мил и любезен.

— Ты тоже, — парировал вервольф. — Ренегатка, продавшаяся людям и забывшая собственный клан, а теперь вернувшаяся сюда с угрозами от своего любимого Императора. И снова там, где появляешься ты, случается какая-нибудь беда. Доставьте их в тюрьму, — обратился Трой к страже. — А моего брата — домой, нам с ним предстоит долгий и неприятный разговор.

— Нет! — тут же запротестовал Дорйон. — В тюрьму, ты с ума сошел? Обвинения не доказаны!

— Вот и пусть посидят, пока мы не найдем доказательств.

— Если мы тронем посланцев Императора, а потом окажется, что они невиновны, у клана будут большие проблемы.

— Ничего не будет, — отрезал Трой. — Император не станет связываться с нами из-за какой-то блохастой и никому не нужного графа. На своей земле мы в своем праве вершить справедливость.

— Александр затолкает твою справедливость тебе в задницу, — спокойно проговорила Анна. — Может, я и блохастая, но, как ты, безусловно, в курсе, он доверил мне возглавлять свои спецслужбы и он со мной спит. Тронешь меня — и будет война.

— Да ладно? — Трой изогнул бровь. — Ты так уверена в его чувствах?

— Абсолютно. И больше всего в чувстве здорового прагматизма. Позволит поднять руку на свое доверенное лицо оборотням, и на следующий же день бунт вспыхнет у гномов. А затем и троллей, возможно, они для этого даже спустятся с гор. И обставить все так, будто бы мы погибли сами, вам тоже не удастся. Недаром говорят, что Романов знает все. Убьете нас — максимум через несколько дней Императору об этом доложат. И тогда ничто не спасет вас от его гнева.

Трой несколько секунд постоял, меряя Анну ненавидящим взглядом. Потом нехотя кивнул.

— Хорошо, отведите их в дом. Стерегите окна, двери, никого не впускать, никого не выпускать. А ты, — оборотень кивнул младшему брату, — пойдешь со мной. Нужно провести с тобой воспитательную беседу.

На лице Дорйона отразился мгновенный страх, но юноша тут же взял себя в руки. Кивнул нам на прощание и со всем возможным достоинством двинулся вслед за братом. В моем воображении живо нарисовался опускающийся на юную волчью задницу ремень.

— Еще одно. — Трой снова повернулся к нам. — Какие-нибудь средства связи у вас при себе есть? Давайте их сюда.

— Откуда? — тут же с самым невинным видом ответил я. — У нас, бедных графов, мобисов не водится.

— Нет, — помотала головой Анна.

Трой прищурился.

— Да ладно? Что, никакой связи с Императором? Не держи меня за дурака.

— Сила нашей любви столько велика, что мы способны общаться с Александром мысленно, — невозмутимо ответила Блэйд. — Если не веришь, можешь меня обыскать. Вдруг я спрятала его в лифчик.

Трой несколько мгновений зло смотрел на Анну, потом плюнул, развернулся и ушел. Разумеется, в наглую ложь он ни на йоту не поверил, но заставлять любовницу Императора раздеваться у него духу не хватило. Я ласково погладил мобис, лежащий в кармане. Хорошо, что ко мне Трой особого интереса не проявил, даже не стал проверять, есть у меня на самом деле мобис или нет. Очевидно, посчитал мою персону слишком незначительной.

Нас сопроводили в комнаты и заперли дверь снаружи. У входа, словно почетный караул, встали стражники, недвусмысленно намекая, что мы здесь отнюдь не гости. Я сел на диван в гостиной и повернулся к Анне.

— Этой твой очередной кузен?

— Ага, — та устроилась рядом. — Один из. И самый сволочной из всех. Кроме Конрада, конечно.

— Сколько же у тебя их?

— Много. Но большинство не слишком-то приятны в общении.

— То-то я смотрю, два из трех твоих кузенов мне не нравятся.

Я открыл шкаф, дабы проинспектировать его на предмет чего-нибудь съедобного. В прошлый раз еду нам приносили, хоть на лицах делавших это и ясно читалось, как мало удовольствия им доставляет прислуживать каким-то выскочкам из Империи. Похоже, иметь слуг у оборотней не слишком-то принято. На сей раз такой радости мы вряд ли дождемся, готовить самому мне лень, а поесть хочется.

В шкафу обнаружилось вяленое мясо, какое-то печенье и шоколад. Я положил свою добычу на стол между мной и Анной и принялся за еду. Все лучше, чем ставшие уже нашим традиционным рационом сэндвичи.

— Император правда может начать из-за тебя войну? — спросил я.

— Понятия не имею, — отмахнулась Блэйд. — И не хочу проверять. Главное, чтобы в это верили другие.

Я кивнул. Это верно: от гнева оборотней нас охраняет только то, что они считают нас важными персонами, трогать которых опасно. Будь мы безродными простолюдинами, боюсь, не избежали бы расправы.