Последний проблеск света (ЛП) - Кент Клэр - Страница 44

Я утыкаюсь лицом в его футболку. Он очень сильно пахнет после трех долгих дней и немалых усилий. Но я рада. Он Трэвис. Он энергичный, крепкий и живой.

Он хороший.

Я чувствую его рядом, он окружает меня. Я могу дышать им.

Он до сих пор бормочет, что мы в порядке, что мы в безопасности, что он рядом, и мне становится еще лучше.

Проходит долгое время, прежде чем я разжимаю руки и смотрю на него.

— Я испугалась.

Его глаза такие глубокие. До сих пор свирепые от эмоций, испытанных ранее, но там живет что-то еще. Что-то нежное.

— Знаю, — он сглатывает. — Я тоже.

— Ты видел его татуировку?

— Да. У одного из других парней была такая же. Надеюсь, они просто разведчики, едущие впереди стада. Это означало бы, что мы еще не опоздали.

— Надеюсь. Ты справился изумительно.

— И ты тоже. Даже пес чертовски впечатлил.

— Он тоже был изумителен, — я комкаю его футболку пальцами. — Я думала, что потеряю тебя.

Он наклоняет голову и трется щекой о мою щеку. Его щетина царапается.

— Я думал, что потеряю все.

Что-то в его словах, в его хриплом голосе, провоцирует во мне нужду, которую нельзя отрицать и игнорировать.

Спешка страха превращается в другую спешку. Я провожу ладонями по его груди, затем по спине, запуская пальцы за пояс его джинсов. Я подаюсь вперед и целую его в плечо. Затем в основание горла.

Его пульс бешено стучит. Я чувствую это губами. Его сердце колотится так сильно.

Совсем как мое.

— Лейн, — он замирает совершенно неподвижно.

Я снова целую точку его пульса.

— Трэвис, пожалуйста.

Он издает сдавленный звук и с силой хватает меня.

Как будто что-то в нем срывается. Что бы ни сдерживало его до сих пор, это сломалось.

С низким гортанным звуком Трэвис толкает меня назад, пока моя спина не прижимается к огромному дереву. Затем он приподнимает меня за задницу и несколько секунд жарко изучает мое лицо, после чего опускает голову и с силой посасывает мою шею.

Я обхватила его руками и ногами, лишившись равновесия и опешив от силы своей нужды. Я потираюсь о него, насколько это возможно в таком положении, царапаю его футболку, его шею сзади, кожу головы под взъерошенными волосами.

Все происходит так быстро, что я едва успеваю сообразить. Трэвис берется за вырез моей майки и достает одну грудь из-под ткани, обхватывая сосок ртом. Дразнит и покусывает, пока я не начинаю громко скулить.

— Трэвис, пожалуйста, — ахаю я, стискивая его живот бедрами. — Я не могу ждать. Мне это нужно. Сейчас же!

Он опускает меня на землю, принимается за пуговку и молнию своих джинсов, пока я снимаю свои джинсы полностью. Затем он снова поднимает меня и одновременно пристраивается к моему входу.

Это некомфортно. Вовсе нет. Я влажная, но не настолько влажная, как обычно, и он ощущается более крупным, чем я помню. Кора дерева царапает мою спину через майку, обнаженная кожа под ней сдирается. Мне кажется, будто я едва удерживаюсь в таком положении. Трэвис полностью контролирует мое тело.

Но мне это нужно.

Мне нужен он.

Он трахает меня у дерева, его бедра совершают жесткие и быстрые толчки. Он почти не выходит. В таком положении это невозможно. Но он толкается в меня так, будто от этого зависит его жизнь, и его рот на расстоянии одного выдоха от моего.

Выражение в его глазах вторит отчаянной нужде, сжимающей мое сердце.

Он охает, беря меня. Громко. Первобытно.

Я тоже постанываю. Просто бессвязные, беспомощные звуки. Я едва узнаю собственный голос.

Ощущения усиливаются, пока перед глазами все не размывается, а в горле не встает ком. Я не ожидала кончить, но это происходит. Я резко кончаю, дрожа от разрядки.

Трэвис издает странный звук, двигая бедрами. Мои внутренние мышцы сжимаются вокруг него, и его лицо искажается в ответ.

Он кончит. Я внезапно понимаю, что он вот-вот кончит. Он полностью потерял контроль.

Он не выйдет.

Часть меня и не хочет, чтобы он отстранялся.

Все звучит и выглядит так, будто Трэвис испытывает боль, затем он внезапно отводит бедра назад, позволяя эрекции выскользнуть из меня, затем прижимается снова, и теперь его ствол зажат между нашими телами.

Я крепко сжимаю ноги, и он трется о меня, кончая с хриплым ревом.

Он долгое время удерживает меня у дерева, тяжело дыша мне в шею.

Я не могу его отпустить.

И не хочу.

Наконец, Трэвис делает шаг назад и бережно опускает меня на землю. Мои колени подкашиваются. Я цепляюсь за него для опоры, и он обхватывает меня руками.

— Ты в порядке?

— Да. Да. Ты?

— Я тоже в норме, — он вздыхает и ослабляет объятия, пробегаясь взглядом по моему телу. — Я не сделал тебе больно?

— Нет, — я теперь могу стоять самостоятельно, так что тянусь к джинсам и трусикам, валяющимся на земле, и робко улыбаюсь. — Я не знала, что это можно делать стоя.

Его лицо расслабляется. Он раскраснелся и вспотел, на щеке с одной стороны виднеется пятно грязи.

— Конечно, можно. Просто тяжеловато для спины, — он вздрагивает, потирая поясницу.

— Кому ты рассказываешь, — я оглядываюсь назад, застегивая ширинку. — Эта кора весьма болезненно ощущается на коже.

— Черт. Я должен был подумать об этом. Увлекся, — он разворачивает меня и осматривает мою спину, приподнимая майку, чтобы заглянуть под ткань.

— Кровь идет?

— Нет. Но выглядит раздраженным. Извини.

— Я не жалуюсь, — я смотрю вниз и вижу, что его сперма забрызгала всю мою майку спереди. — Можешь загладить вину, принеся мне другую футболку из сумки.

Трэвис так и делает, и я чувствую себя получше, переодевшись и помыв лицо и руки в ручье. Мы ужинаем, кормим пса и готовимся ко сну.

Я расстилаю спальник, но не забираюсь в него. Я просто стою и смотрю на Трэвиса, который прислонился к дереву, вытянув ноги и поставив дробовик рядом.

Он на мгновение встречается со мной взглядом. Затем протягивает руку.

— Иди сюда.

Я немедленно подхожу, сажусь и прислоняюсь к нему, а он обнимает меня рукой.

— Ты как, нормально? — спрашивает он, утыкаясь лицом в мои растрепанные волосы.

— Ага.

— Не уверен, что болезненный секс у дерева — это то, в чем ты нуждалась после такого испуга.

— Я нуждалась в этом, — я потираюсь щекой об его грязную футболку. — Именно в этом я и нуждалась.

— Не знаю даже, почему я так потерял контроль, — по его голосу я слышу, как сильно это его беспокоит — то, что он не такой сильный, каким хочет быть.

— Потому что ты человек. А люди иногда срываются. Я была рада. Я хотела этого.

— Да?

— Да.

Он снова утыкается лицом в мои волосы. Это ощущается почти как поцелуй.

— Ладно.

Я расслабляюсь, прижимаясь к его теплому телу.

Сегодня нас едва не убили, но день все равно заканчивается лучше, чем начался.

***

В обед следующего дня мы достигаем последнего отрезка пути к Форт-Ноксу.

Это почти невероятно, но мы практически добрались до места назначения.

Если бы можно было поехать прямиком к парадному входу, мы бы оказались там через час, но не все так просто.

Трэвис уверен, что главные дороги будут перекрыты мерзкими группировками, которые хотят воспользоваться отчаявшимися людьми. Я уверена, что он прав. Так что мы ищем путь, как попасть туда, не подвергаясь опасности.

Обедая, мы оба изучаем карту.

— Главные ворота тут и тут, — говорит Трэвис, показывая нужные места на карте. — Но мы не знаем, какими воротами воспользоваться. Не знаю, то ли они удерживают всю базу, то ли только часть ее, и где вообще впускают народ.

— Черт, это место огромно.

— Ага.

— Что нам надо, так это попасть куда-нибудь, где можно осмотреться. Здесь есть возвышенность, на которую можно подняться и посмотреть на базу?

Трэвис хмуро смотрит на карту.

— Может быть. Всю базу не увидим, но, возможно, рассмотрим часть ее и одни из ворот, — он проводит пальцем по одной стороне. — Здесь должна быть местность повыше. Мы можем поехать вот так — дорог нет, но проехать сумеем — и окажемся примерно здесь. Возможно, оттуда увидим получше.