Ворон. Осколки нас (СИ) - Грин Эмилия - Страница 2

— Ау? — подалась вперед, чтобы ничего не упустить, ведь парень оказался кладезем полезной информации.

По нетерпеливому выражению его симпатичного лица, поняла — услужливому блондину не терпится поделиться со мной новой порцией полезных сведений.

— Кирилл Александрович здесь! — кивнул в сторону козырного стола в самой уединенной части зала, где только что расположились вновь пришедшие гости.

— Кто это? — я вопросительно выгнула бровь: из-за того, что парень и девушка сидели ко мне спиной, не могла рассмотреть их лиц.

— Брат нашего босса!

А вот это уже интересно…

— Правда? — еще раз посмотрела через плечо.

Наклонившись к своему спутнику, брюнетка с идеально ровным срезом волос игриво массировала его шею кончиками пальцев, что-то нашептывая на ухо. Вдруг он повернул голову, жадно приникая к ее губам. На несколько секунд пара выпала из реальности… Счастливые. Влюбленные.

Я отвернулась, ощутив легкий укол зависти.

Честно говоря, иногда хотелось так же, раствориться в чьих-то объятиях, однако я не могла позволить себе сойти с дистанции — нужно было продолжать борьбу за выживание.

Недавно мне исполнилось двадцать три. Это лучшее время для построения отношений, но на амурные дела пока не оставалось времени…

— Поспеши. А то девки перехватят! — поймав мой недоуменный взгляд, Вадик пояснил. — Кирилл Александрович в отличие от нашего босса, хоть и ворочает миллионами, нормальный чувак. Адекватный. Всегда оставляет щедрые чаевые. Ваще ни разу не жлоб. Так что если хочешь приятный бонус за работу, лучше ускориться…

Повернув голову, я обнаружила, что Инга тоже внимательно рассматривает новых посетителей, однако она застряла, обслуживая иностранцев, буквально на пальцах объясняя гостям составы блюд.

Подмигнув ей, я сдула непослушную прядку с лица, уверенной походкой направляясь к ВИП столу. Да-да, по негласному правилу, этот уединенный стол мы держали для всяких «шишек».

— Добрый вечер. Меня зовут Алина, и сегодня я буду вашим официантом! — улыбаясь, я протянула им два экземпляра меню.

— Очень приятно, — красивая брюнетка вернула мне улыбку.

Не вытаскивая нос из телефона, ее спутник кивнул.

— Может быть, хотите что-нибудь сразу?

Наконец, мужчина поднял голову.

Посмотрел на меня в упор.

Глаза в глаза.

И…

Его тихий смех напомнил мне звук вздернутого курка.

Ледяной взгляд ошпарил, поджигая каждое нервное окончание, пронизывая токовыми ударами. Пиф-паф. Ствол к виску. Запах пуль.

От презрительного выражения лица физически стало больно.

Я оглохла от стука собственной крови в ушах.

«Так что если хочешь приятный бонус…» — вспыхнули в сознании слова бармена Вадика…

Только бонусом стало мое хрупкое сердце, превратившееся в тяжелый булыжник, когда, наконец, дошло, что это не сон…

Да, не сон… Кошмар, ставший явью.

Кирилл Воронов, до смешного идеальный, сидел в обнимку с привлекательной девушкой, прожигая ее влюбленным взглядом.

— Можно мне сразу маленький капучино на соевом молоке? Хотя… — спутница Воронова замялась. — Молодцы! Расширили барную карту — специальное осеннее предложение! Смотри, столько новинок появилось, пока мы отдыхали!

Пока мы отдыхали…

— Что ты будешь, Кирюш? Ягодный глинтвейн? Цитрусовый грог? М?

Кирюш…

Ей Богу, в этот самый миг мне хотелось стать слепоглухонемой.

Не видеть его ладонь, покоящуюся на ее колене.

Не слышать эти приторно-мурчащие интонации.

Не иметь возможности вести с ними диалог.

Все, о чем я мечтала — провалиться, сгинуть, исчезнуть, расщепиться на атомы или просто поскорее унести отсюда ноги.

Моя реакция не поддавалась никакой критике. Скорее, её можно было назвать вопиющей… Глупость несусветная! Ведь я сама написала и отправила то сообщение.

«Между нами все кончено, Кирилл. Не пиши и не звони мне больше».

Заблокировала его номер, как раз в тот день, когда мы съехали из коттеджа в квартиру попроще, так как не могли больше позволить себе его аренду.

Наши отношения были обречены…

Мой отец несколько дней находился на грани жизни и смерти. И это я своей идиотской выходкой, приправленной омерзительной ложью, чуть не столкнула самого близкого человека в могилу. Ослепла от тех первых головокружительных чувств, напрочь позабыв, что у папы больное сердце…

Единственное, что было важно для меня на тот момент — жизнь отца.

Все остальное отошло на второй план. Увы, я не вполне отдавала себе отчет в происходящем. Невроз, вызванный смертью мамы, вернулся, вот только мое состояние ухудшилось в десятки раз.

Я просыпалась, ехала в больницу, узнавала новости, а после возвращалась домой и начинала плакать. Просто рыдала и все. Казалось, мозг включил режим самоуничтожения. Будто брела в бесконечной темноте, всё глубже увязая в этой топи…

Я превратилась в сгоревшую лампочку.

Знала того, кто мог бы с легкостью ее поменять, но боялась, что, если просто увижу его… услышу голос… эти душераздирающие эмоции окончательно утащат меня на дно. Поэтому и оборвала, так резко и некрасиво, в надежде, что Воронов не станет меня искать…

Полагала, так будет лучше для всех. Для него. Для меня.

Мы ведь были одержимы друг другом. Наша любовь представлялась абсолютной величиной. Не просто первой, но и последней. Единственной. Сродни наваждению. Не могли насытиться, надышаться… По крайней мере, мои чувства к Кириллу попахивали диагнозом…

Когда же папа немного оклемался, тетя Лена помогла нам собраться и вернуться обратно в Томск. Узнав о наших проблемах, давний друг отца предложил ему временную работу на полставки, с возможностью трудиться из дома.

Да, отец выкарабкался, однако диагноз оказался неутешительным — ишемическая болезнь сердца с многососудистым поражением коронарных артерий. Лечащий врач предупредил, что любой серьезный стресс может стать последним…

Три года мы жили как на пороховой бочке.

После того инфаркта, их было еще два. С каждым разом последствия становились все хуже… Несмотря на сложнейшую операцию по шунтированию и продолжительное лечение в кардиологическом центре, сердце самого близкого и родного человека все-таки остановилось. Мама забрала его с собой. Как в том моем сне…

Они воссоединились на небе.

Со смертью папы не стало и той хрупкой слабохарактерной плаксы Лебедевой Алины. Она тоже умерла. Не знаю уж, как так вышло, но похоронив его и оплакав, я поняла, что больше не могу каждое утро просыпаться на мокрой от слез подушке.

Никто не в силах мне помочь, кроме меня самой.

Так и началась новая страница моей жизни.

Почти два года регулярных сеансов с психотерапевтом. О-о-х. Мы проработали всё с момента кончины мамы. Еще несколько литров слез, и дышать стало легче. Гораздо.

Именно тогда я просто разрешила себе быть счастливой.

Начала отвечать на симпатию парней, оказывающих знаки внимания, ходить на свидания, посещать вечеринки одногруппников.

Больше времени проводить с моим крестником (да-да, Поля и Димка решили не тянуть с потомством — после окончания третьего курса лучшая подруга утопала в академ в связи с рождением Ванечки).

Я вновь начала вести социальные сети. Даже что-то выкладывать…

Конечно, не проходило дня, чтобы я не вспоминала Его.

Время от времени мы переписывались с Ксюшей, и она делилась кое-какими новостями: ни ей, ни Марине не удалось поступить в Москву, поэтому девчонки пошли учиться в местный универ на эконом.

Ну, а Он…

Почти сразу после нашего расставания Кирилл уехал в Европу. Вроде как поступил в какой-то крутой университет, подробностей рыжая не знала.

Однажды я набралась смелости, и отправила Воронову сообщение — грызла себя из-за всего, что произошло тогда, и просто хотела объясниться. Глупо, конечно, спустя столько лет…

Правда заключалась в том, что я так и не смогла забыть своего соседа-хулигана… Однако, мое сообщение, ожидаемо, осталось непрочитанным.